Наследник из прошлого (СИ) - Чайка Дмитрий
С первой баррикады нас выбили, и теперь мы ждем, когда остынут угли, и болгары растащат завалы на тропе. Это пара часов, не больше. Да, есть подрубленные деревья, около которых можно посадить людей с топорами, но это не сильно изменит ситуацию. Болгары на меня злы, и они не уйдут.
— Птицы поднялись, ваше сиятельство! — показал вправо Деян, который после ухода из Киева выполнял роль моего ординарца. — Арбалетчики лесом в замок идут. Я схожу?
— Давай, — кивнул я, поражаясь отчаянной смелости парня. — Смотри, стрелу не поймай там. Кто-нибудь за болгарина примет и пальнет невзначай.
— Я верный способ знаю, ваша светлость, — белозубо оскалился Деян. — Меня никто за болгарина не примет.
Он вскочил на лошадь и поскакал к опушке, откуда полилась такая отчаянная брань на словенском, что авары одобрительно кивали, впитывая некоторые особенно изящные обороты. Даже я кое-что почерпнул, с удовольствием отметив, что армейский лексикон тоже не стоит на месте и развивается вполне динамично.
Через четверть часа передо мной тянулся во фрунт капитан с блеклыми лимитанскими погонами на плечах. В пограничных частях всегда одевались скромно. Как иначе воевать из засад? Худощавый мужик с костистым лицом смотрел на меня прямо и смело, словно изучая. Он ударил кулаком в грудь, а следом за ним честь отдали три десятка арбалетчиков, выстроившихся в две шеренги.
— Капитан Варнацкий, ваша светлость, — сказал он хрипловатым голосом. — Послан на разведку.
— Вольно, капитан, — махнул я рукой. — Помог нам, молодец. Почему сразу не вышел?
— Был риск, что вы какой-нибудь мятежный род из степи, — пожал он плечами. — Я в замок шел доложиться.
— А это тебя убедит? — я задрал рукав, показав армейскую татуировку с номером.
— Любой сделать может, — развел он руками.
— Тогда чего вышел? — удивился я.
— Да человек ваш… — усмехнулся капитан. — Не может болгарин так красиво по матери крыть. Надо лет десять портянку нюхать, чтобы такие затейные кренделя выдавать. Там же выражения, какие только в армии и услышишь. Мои парни сразу своего признали. Правда, он из егерей, а не из погранцов… Мы с ними частенько за Вислу ходили, остроги разбойных ляшских князей жгли. Только егеря нас выпердышами ежиными называли, а такое случайно не придумать. Хм… Прощения прошу, ваша светлость…
Тьфу ты! — я даже немного расстроился. Мне и в голову не приходил такой оригинальный способ идентификации. Ну Деян… Ну, дает…
— Возьми коня и скачи в замок, — велел я капитану. — Тут нам долго не продержаться, в крепость уйдем. Нужно время выиграть, потому что легион в те ворота несколько часов заходить будет. А у нас еще и табуны трофейные… А если у болгар хороший запас огненной смеси, дело плохо. Тогда мы и в замке не отсидимся, сгорим к чертям собачьим. Там же крыши соломенные, и строения стена к стене стоят… Со свинарника огонь сразу на казарму первой роты перекинется. Ты чего улыбаешься, капитан? Я же в этом замке после Сотни служил! Я там каждый камень знаю. Теперь-то перестал сомневаться?
— Да вот только теперь и перестал, — усмехнулся Варнацкий. — Дозвольте идти, ваша светлость?
— Давай, — кивнул я. — Но побыстрее, у нас времени совсем мало… А парней своих оставь. Они мне нужны.
* * *Хан Омуртаг пробирался через завалы, кляня трусливого врага на чем свет стоит. Деревья повалены каждые двести шагов, превращая путь в извилистый лабиринт, в котором то и дело летели стрелы. Проклятый шакал, внук императора, призвал арбалетчиков из замка. Хан понял это сразу же, как только увидел непривычного вида стрелы. Люди степи не пользуются такими. Тогда что за дурацкую игру он затеял? Почему они сразу не ушли за стену, а бьются за поваленными деревьями, словно восставший древлянский род? Омуртаг решительно этого не понимал.
Тем не менее болгарское войско шло вперед, не обращая внимания на потери. Они были не так уж и велики. Стрелки делали два-три залпа, а потом уходили в заросли, где знали каждое дерево. Всадники же продолжали путь, растаскивая завалы. До замка осталось всего ничего…
— Вот могилы мадьяр, мой хан! — нукер почтительно показал на два холма, поросших изумрудно-зеленой травкой. — Они ходили сюда прошлым летом.
Омуртаг и сам знал это. Он хмуро посматривал на курганы, понимая, что и сам оставит немало людей под этими стенами. Впрочем, мадьярам не повезло. Они первыми приняли на себя эпидемию оспы, которая всю осень и зиму косила кочевья, пасущие свои стада западнее Днепра. Дальше на восток та зараза не пробралась, слава Великому Небу, а ведь именно там родовые кочевья рода Дуло. С незапамятных времен ханские табуны паслись около Меотиды, как называли то море имперцы. Впрочем, сами тюрки называли его Азов, «низкое место». Там лучшие травы, а данники, что живут в устье Дона, ловят огромное количество рыбы, которую солят и везут в Константинополь. Омуртаг вырос там…
А вот и замок… Омуртаг уже брал точно такой же в прошлом году. Хмурые каменные стены высотой в двенадцать локтей, украшенные зубцами. Пять башен, в одной из которых устроены небольшие ворота, куда едва пройдет телега. На башнях установлены баллисты, мечущие огненные шары, камни и огромные стрелы. Они будут мешать, ведь стоят высоко… Сделать насыпь? — размышлял Омуртаг. — Это долго. Рискну, пожалуй!
— Разбить лагерь! Рубите длинные сосны! — скомандовал он. — Сделаем камнеметы и поджарим их к демонам! Я уже видел такой замок изнутри. Он вспыхнет, словно верблюжий кизяк.
Омуртаг был доволен. Он уже не испытывал трепета перед мощью имперских крепостей, как раньше. Теперь у них есть крепости не хуже. Итиль, Танаис, Ольвия… Проклятие! Ольвия! Этот щенок взял ее, и теперь род каганов, потомков великого Кубрата, стал посмешищем в глазах степных родов. Отец не уйдет из-под ее стен, пока не вырежет гарнизон до последнего человека. Сколько зерна пропало! Почти весь прошлогодний урожай, который должен был поехать в Столицу мира в обмен на полновесные солиды, украшенные профилем императора Феофила, их большого друга и торгового партнера.
На устройство лагеря и строительство камнемета ушло три дня. Всадники не великие строители, но собрать примитивный рычаг с корзиной на конце вполне могут. И окружить требушет частоколом, который примет на себя ответный огонь из замка, могут тоже. Тяжелые требушеты, которые бросали камни весом в сотни фунтов, лежат в Танаисе, разобранные на части. Их нужно везти на волах, и обслуживают их специальные люди, которых каган засыпал золотом с головы до ног. Но здесь такого не требуется. Тут построят простейшую поделку, которая бросит два фунта зажигательной смеси. Надо только найти камни в вес шара с зельем и пристреляться как следует. На это у них уйдет еще несколько часов, благо камней тут вокруг предостаточно. Размышления хана прервал какой-то шум.
— Великий! К тебе гонец из замка! — нукер просунул голову в шатер.
— Они хотят откупиться, — понимающе усмехнулся Омуртаг. — Тащи его сюда.
— Он не пойдет. Он хочет говорить при воинах, — помотал головой нукер. — Гонец привез вызов на бой. Внук самого императора вызывает тебя. Иди, хан. Воины ждут…
Омуртаг выругался, вышел из шатра и вскочил на коня. Сыну кагана и десяти шагов нельзя делать пешком. Это недостойно потомка великого рода. У крайних костров спокойно ждал молодой воин на лохматой лошадке. В левой руке он держал пучок зеленых веток, а в правой — кусок свежего хлеба, который ел с явным наслаждением. И эта мелкая деталь оскорбила хана до глубины души. Этот парень не боялся его.
— Кто ты, пес, и чего ты хочешь? — спросил хан, окруженный толпой болгар, который текли сюда со всех концов лагеря.
— Я не пес, — с достоинством ответил парень. — Я Деян Вартовский, воин из старого римского рода. Тебе незазорно говорить со мной, хан. Мой предок был боярином и служил еще императору Само.
— Ну, говори, — хмуро сказал хан, глядя, что толпа вокруг него становится все гуще, и воины нетерпеливо вытягивают шеи, боясь пропустить хотя бы слово.
