Лекарь Империи 4 - Сергей Витальевич Карелин
Простой, понятный, родной. Тихая гавань, куда хотелось вернуться после любого шторма. И я действительно соскучился.
Этот короткий разговор придал сил. Я быстро принял душ и спустился вниз, в холл отеля.
Ровно в восемь, ни минутой раньше, ни минутой позже, черный представительский автомобиль снова бесшумно подкатил к входу. Артем, который только спустился, несмотря на вчерашнюю водку, выглядел свежим и бодрым, готовым к новому рабочему дню.
— Как спалось в королевских покоях? — спросил он, когда мы удобно устроились на заднем сиденье.
— Отлично. А ты храпел так, что, по-моему, было слышно через стену.
— Да ладно! — он дружески толкнул меня в плечо. — Не храплю я!
— Храпишь, — раздался в моей голове бархатный голос Шипы, которая невидимо устроилась между нами. — Я ночью летала посмотреть. Как медведь в берлоге! Спать не давал!
В больнице нас уже ждали.
Общая атмосфера была совершенно другой. Никакой паники, никакой суеты. Барон выглядел значительно лучше — на смену громоздкой кислородной маске пришла тонкая назальная канюля, а серо-землистый оттенок кожи сменился здоровой бледностью.
Но говорить ему было все еще тяжело, поэтому большую часть времени он дремал.
— Давление? — спросил я у дежурной медсестры, изучавшей показатели на мониторе.
— Сто пятнадцать на семьдесят пять, господин лекарь. Стабильно всю ночь.
— Отлично. Диурез?
— Почти полтора литра за ночь.
Мы с Артемом занялись рутинной, но жизненно важной работой — проверка состоятельности дренажей, оценка отделяемого, коррекция инфузионной терапии, детальный разбор свежих лабораторных показателей.
Работать с Артемом было легко. Не нужно было ничего объяснять дважды.
Он видел то же, что и я, и делал выводы с той же скоростью. Редкое и ценное качество.
Обычно в Муроме мне приходилось буквально тащить коллег за собой, объясняя каждый шаг. Как будто я играю в шахматы с соперниками, знающими только правила игры в шашки.
Но Артем был другим. Он был исключением. Здесь, во Владимире, я наконец-то почувствовал, что рядом со мной не просто ассистент, а полноценный партнер.
— Смотри, — Артем показал мне на своем планшете результаты биохимии. — Креатинин в норме. Почки вчерашний криз пережили без малейших последствий.
— Хорошие новости, — кивнул я. Мозг тут же обработал данные и выдал следующее действие. — Значит, можем начинать потихоньку снижать дозы антигипертензивных препаратов. Организм справляется сам.
Мы работали слаженно, как единый механизм, периодически обмениваясь короткими профессиональными замечаниями. К обеду барон уже мог не только говорить, но и самостоятельно попросил воды. Динамика была отличной.
— Кстати, — сказал я, когда мы вышли во внутренний дворик больницы, чтобы глотнуть свежего воздуха. — Раз уж мы во Владимире, хочу машину посмотреть. Здесь выбор должен быть больше, чем в Муроме.
Это была практическая необходимость. Сбережения, пополненные «подарком» барона, наконец-то позволяли перестать зависеть от общественного транспорта и собственных ног.
— О, машины — это ко мне! — он тут же оживился, и в его глазах загорелся азартный огонек. — Я в них шарю! У меня дядька в автосервисе всю жизнь проработал, я с детства в моторах и карбюраторах ковырялся! Какую хочешь?
— Что-нибудь надежное, практичное и не слишком дорогое. Чтобы не ломалась через день.
Мои требования были простыми, продиктованными логикой, а не желаниями. Автомобиль — это инструмент, а не роскошь. Он должен быть эффективным и надежным.
— Понял! Практично и надежно! — он с энтузиазмом отозвался. — После смены поедем в самый крупный автосалон! Я тебе такую тачку выберу — закачаешься! Будешь потом меня всю жизнь добрым словом вспоминать.
Я позволил себе легкую внутреннюю усмешку. Было приятно поговорить о чем-то настолько приземленном.
* * *
Федор Максимович Волков проснулся от того, что голова, казалось, вот-вот расколется на две половинки от тупой, пульсирующей боли. Во рту было так сухо, словно он всю ночь жевал вату, пропитанную пылью.
— Твою мать… — простонал он, с трудом отрывая голову от подушки и пытаясь сесть.
Из ванной донесся аналогичный, полный страдания стон — Григорий Сычев тоже приходил в себя после вчерашнего.
— Гриша! Ты живой там?
— Вроде… — прохрипел тот из-за двери. — Федор, чего вчера пили-то? У меня такое чувство, будто по мне карета скорой помощи проехала.
— Да хрен его знает… Помню, что много… Давай-ка отрезвин примем, а то до работы не доберемся.
Кое-как поднявшись на ноги, Волков, держась за стены, дотащился до аптечки и достал знакомый пузырек с ярко-синими таблетками. Магическое средство от похмелья — дорогое, но эффективное. Через пятнадцать минут будешь как огурчик, по крайней мере, внешне.
Они молча проглотили по две штуки, запив остатками теплой минералки прямо из бутылки.
— О, отпускает! — Сычев вышел из ванной, потирая налитые кровью глаза. Он выглядел помятым, но уже более живым. — Слушай, а мы вчера ту сделку с Петровым из терапии записали?
— Какую еще сделку? — Волков нахмурился, пытаясь заставить свой мозг работать.
— Ну, он же брал иммуноглобулин, два флакона. Для какого-то своего «платного» пациента. Договаривались по 40 рублей за флакон.
— Черт! — Волков хлопнул себя по лбу. В памяти всплыли обрывки вчерашнего вечера. — Точно! Совсем из головы вылетело! Забыли записать! Пойдем, внесем, пока я снова не забыл.
Они прошли в кабинет.
Волков подошел к массивному сейфу, привычными движениями набрал код на панели и открыл тяжелую дверцу. Внутри ровными пачками лежали деньги и их главный актив — толстая тетрадь в черном кожаном переплете. Он потянулся за ней и замер.
— Гриш, иди-ка сюда. Глянь.
— Что там?
— Наша тетрадка… она не на своем месте! — в голосе Волкова появились тревожные нотки. — Я ее всегда справа кладу, у дальней стенки. Всегда. А она лежит слева, прямо у дверцы! Ты брал?
Может, он сам вчера по пьяни переложил? Да нет… он всегда кладет ее справа. Это уже рефлекс, привычка, выработанная годами.
Сычев подошел ближе и заглянул в сейф.
— Нет, Максимыч, я в твои вещи не лезу. Ты же знаешь.
— А кто тогда? — Волков взял тетрадь, нервно пролистал страницы. — Вроде все на месте… ничто не пропало…
— Погоди, — Сычев прищурился, о чем-то вспоминая. — А Кристинка твоя вчера тут была. Когда мы уже совсем никакие были. Укладывала нас спать.
Глава 14
