Дебиземия - Валерий Александрович Пушной
– Не зарекайся, – оборвал Раппопет, унимая дрожь в мышцах и не показывая, что сам больше не хотел такой скачки.
Он копался возле стремени, пробуя уменьшить длину под свой рост. Оттопырил зад, так ему было легче двигаться. Неуклюже перешел на другую сторону лошади и покопался со вторым стременем. Потом уселся в траве неподалеку от Володьки и озабоченно насупился. Андрюха совершенно не знал, что нужно делать дальше, в голове – пустота, мозг как будто на время взял тайм-аут. Говорить не хотелось, просто сказать было нечего. На душе досадно и скверно.
Сашка тоже испытывала неудобства, но глупо было сейчас из-за этого раскисать. Глянула на парней так, словно усомнилась в их мужском начале. Раппопет с Лугатиком тут же подтянулись.
Ванька прошел вперед по тропе. Следопыт он был никакой, только в книжках читал об этом. Но, присматриваясь к тропе, следов от колес не находил. Да, Катюху с Карюхой следовало искать не на этом пути. Нужно было принимать решение. Друзья ждали. Он задумался.
Магия бросала их из одного места в другое, не давая времени прийти в себя. Друзьям приходилось действовать по обстановке, а обстоятельства сваливались на голову, как снег средь солнечного дня. Вот и сейчас новая головоломка: идти ли вперед, не зная куда, либо вернуться к развилке. Впереди надежда только на случай. А случай – вещь капризная: может пофартить, а может все перевернуть с ног на голову. Но и возвращаться всегда неприятно. Тем более, когда знаешь, что сзади Бат Боил, воины Абрахмы и деревушка с деби.
Малкин стоял в раздумьях. Стрелял глазами по деревьям, точно от леса ожидал подсказки. И тут впереди, в просветах между стволами, заметил движение. Присмотрелся. Навстречу медленно шла лошадь. За спиной услышал шорох Сашкиных шагов, их он различал с закрытыми глазами.
– Конный, – сказала она без раздумий.
Малкин кивнул. Он уже разглядел, что всадник лежал на шее лошади.
Та вышла на тропу, заметила людей, фыркнула и остановилась. Наездник, не отрываясь от ее шеи, шевельнулся, заставляя идти дальше.
Ванька шагнул вперед. Раппопет и Лугатик вскочили с земли. Сашка насторожилась: странный лес, таинственный всадник. Малкин машинально нащупал в кармане кинжал. Андрюха и Володька шныряли глазами вглубь леса. Ванька медленно шел по жесткой земле. По верхушкам стволов пронесся непонятный шум, но листья на деревьях даже не дрогнули. Кобылы, на которых прискакали приятели, были спокойны.
Лошадь с наездником приближалась. Малкин все лучше видел склоненное тело деби, накрытое с головой пыльной накидкой неопределенного цвета. Потрепанные штаны выглядывали из-под накидки и были того же тона. В стременах – потертые кожаные боты.
Когда лошадь, задирая кверху морду, приблизилась к парню, Ванька остановился, протянул руку, чтобы взять ее под уздцы. Уже собрался ладонью ухватить уздечку и вдруг неожиданно схватил воздух. Механически повторил движение, и снова пальцы ни на что не наткнулись. Потянулся к шее лошади, но рука провалилась в пустоту. Малкин был ошарашен. Глаза определенно видели перед собой лошадь и всадника, уши ясно улавливали фырканье коня и стон седока, но руки и тело парня ничего не ощутили. Лошадь с конником проходила сквозь Ваньку, либо, наоборот, он проникал сквозь них. Малкин попытался ухватиться еще за что-нибудь, но все исчезло, и он увидел, что всадник уже у него за спиной: круп лошади, склоненная спина деби и торчащая из-под лопатки стрела. Малкин остолбенел.
Сашка опасливо посторонилась и проводила конного глазами, сжимая рукоять кинжала. Раппопет попробовал подхватить провисающие поводья, но сконфуженно отступил. А Лугатик то ли от страха, то ли с надеждой громко гаркнул лошади:
– Тпру! Стоять, чертово отродье! – Вопль был таким, что лесное эхо непременно должно было далеко разнестись ауканьем. Однако крик умер, а лес не отозвался звуками. Будто эхо крепко спало в чащобе. Между тем лошадь внезапно подчинилась. Лугатик икнул. Лошадь фыркала, мотала головой, ждала. Тогда Володька, не подбирая слов, проорал седоку: – Эй, приятель, ты как? Наяву или под магией? Что за сущность такая? Приведение, что ли? Кто будешь? Откуда колдыбаешь?
Всадник пошевелился, с трудом оторвался от шеи лошади, подтянул повисшую руку, стащил с головы накидку. Лугатик увидал лицо, окровавленное с одной стороны, мокрые от крови волосы и невольно отшатнулся. Голой пяткой зацепился за выбоину в траве и чуть не упал навзничь.
– Где тебя угораздило? Серьезно зацепило! – воскликнул растерянно, выпрямляя тело и нащупывая ногой ровную почву. – Извини, приятель, не знаю, как помочь тебе. Ты, видно, призрак. А с призраками общаться умеют только маги. Среди нас магов нет. Не думаю, что слышишь меня и можешь ответить. Но если слышишь и понимаешь, скажи, что с тобой случилось? – Впрочем, Володька не надеялся, что образуется какой-то диалог.
Однако неожиданно прозвучал ответ, заставивший Лугатика вздрогнуть:
– Они идут по следу, – раздался слабый, но внятный голос.
Володька изумленно переглянулся с Андрюхой и снова выпалил:
– Как к тебе обращаться? Ты – «кто» или – «что»?
– Фонфи, – последовал негромкий отклик, после него наездник застонал и снова припал к шее лошади.
Лугатик судорожно сглотнул слюну, чувствуя сильное волнение:
– Мне очень жаль, Фонфи, очень жаль, что тебя подстрелили. Кто это сотворил? – спросил и глазами позвал Малкина.
Ванька хотел заглянуть в глаза всаднику, но те были закрыты, и он спросил:
– Чем мы можем помочь тебе, Фонфи? – вопрос показался ему бессмысленным, и он продолжил: – Правда, не уверен, что для призрака мы способны что-то сделать.
Фонфи двумя руками оперся на шею лошади, приподнял голову, повернул окровавленное лицо к Малкину, с хрипотцой выговорил:
– Я не призрак.
– Нате вам! – не выдержал Раппопет. – Тогда получается, это мы фантомы. Однако я также не считаю себя привидением, Фонфи.
– Призраки – это образы прошлого, души умерших, – снова разнесся слабый голос Фонфи. – А мы – воплощения приходящего.
– Кто это «мы»? – не понял Малкин, вытягивая длинную худую шею. – Ты и твоя лошадь?
– Воппри, – негромко ответил конный, прерывая речь короткими стонами: – Я – воппри. Вокруг вас лес воппри. Вы в нашем лесу.
Друзья завертели головами. Значит, не зря им изначально лес показался странным. А теперь еще больше. Необычные деревья, не сочная, бледная, жесткая, неприветливая трава. Заброшенная тропа. Бестелесные воппри. Черт их знает, что это такое. Взгляды парней остановились на Малкине. А тот смотрел на всадника и сдержанно спрашивал:
– Что значит воплощения приходящего, Фонфи? Провидцы, что ли?
– Нет, не провиды, – после небольшой паузы отозвался конник, сделал длинный глубокий
