Рейд за бессмертием - Greko
Наконец, без пяти девять, я, чуть ли не пинками, заставил Бахадура поторапливаться. Бахадур, смеясь, еле поспевал за мной, пока мы дошли от дома до таверны. Возле таверны крепко схватил меня за руку.
— Ну, что еще⁈
— Жди! — приказал пират. — Пойду, посмотрю и спрошу разрешения Тамары!
— Вот знал бы, что ты так к ней переметнешься, хрен бы тебя освободил! — прошипел я.
Бахадур даже не счёл нужным отвечать. Усмехнулся только.
Еще минут пять я стоял возле закрытых дверей. Наконец, вышла Ника. Деловой походкой подошла ко мне, взяла за руку.
— Пошли! — тоже ведь не предложила, а приказала!
Я прежде пару раз набрал воздуха. Потом осмотрел себя: как форма, как сапоги. С вопросом взглянул на маленькую девочку. Она придирчиво меня осмотрела.
— Все хорошо! — успокоила.
Мы вошли в таверну.
Тут же меня чуть не сбило волной здравицы в мою честь, которую исполнял хор певчих. В чем в чем, а в хоровом пении грузинским мужчинам, наверное, нет равных в мире. Хор, восемь человек, стоял чуть сбоку. Рядом с ними — Гавриил Иванович Тамамшев. Он так улыбался, что не было сомнений: хор — его инициатива, и он его сюда привел. Все остальные выстроились перед накрытым столом. Все улыбались, наблюдая за моей растерянностью. Я, может, так бы и не сдвинулся с места — ноги подкосились — если бы не Ника. Просто подтащила меня ко всем. Как раз хор закончил здравицу. Первой, конечно, подошла Тамара.
— С днем рождения, любимый!
После чего под одобрительные возгласы и смех собравшихся крепко и надолго приникла к моим губам.
— Спасибо, любимая! — еле успел ответить, после чего уже все бросились ко мне, обнимая, целуя, поздравляя.
Я был растроган. Кряхтел, пытаясь прочистить горло. Тома, зная меня, обняла, повела на почетное место.
— Ну, ну! Все хорошо! — улыбаясь, похлопала по плечу. — Держись! Не плачь только! Ты у меня такой сентиментальный!
Расселись. Гавриил Иванович, понимая, что никто из присутствующих ему не способен составить мало-мальски достойной конкуренции, взял на себя обязанности тамады или толубаша, как назывался в это время распорядитель пира. Правда, прежде моя хитрая жена подобающим образом предложила его на эту роль. Все с охотой согласились. Тамамшев встал. Вытянул руку с бокалом. И.… понеслась!
Это было настоящее греческо-грузинское застолье, когда почти не бывает перерывов между тостами. Длинными тостами, полными, как наши бокалы с вином, любви, уважения и лучших пожеланий на свете. Я не успевал присесть, когда в мою честь кто-то говорил теплые слова, когда уже нужно было опять подниматься, чтобы послушать следующего оратора, назначаемого Гавриилом Ивановичем. Но он был отличным тамадой. Точно уловил момент, когда следует всем дать небольшую передышку. В том числе и хору, который без конца пел короткие здравицы в мою честь.
За этот перерыв я чуть пришел в себя. Мне было хорошо. Я с улыбкой наблюдал. Стол гудел, как улей. Все разговаривали со всеми. Только егоза Вероника не могла усидеть на одном месте. Была на руках Микри. Я прислушался. Микри говорила с ней на греческом. Ника, к моему удивлению, что-то ей отвечала. Мика, сидевший рядом, общался на русском. Ника и ему отвечала. Понятно, что говорила отдельными словами. Но — говорила. Потом соскочила с колен Микри, бросилась к Бахадуру, деловой колбасой села к нему на колени. Начала балакать на турецком. Бахадур, улыбаясь, кивал. В какие-то моменты начинал смеяться и после этого целовал девочку в макушку. Потом Ника прижалась к его уху и что-то зашептала. Бахадур в ответ важно покачал головой.
— Покажи! — донеслось до меня.
Бахадур открыл рот. Ника заглянула в раскрытый рот алжирца. И не испугалась. Чуть не задохнулась от восторга, увидев, как выглядит отрезанный язык! На моей памяти она была первой, кто не испугался, не отшатнулся, а только, в свою очередь, раскрыл рот от удивления. Видимо, решила поделиться своим открытием с нами. Соскочила с колен Бахадура, подбежала к нам.
— Девочка моя! Как ты?
Я с удивлением взглянул на жену. Она задала этот простой вопрос на грузинском. В следующую секунду рот пришлось открыть мне.
— Ça va bien, merci! — на французском, не раздумывая, ответила маленькая горянка.
Тома с улыбкой посмотрела на меня.
— Пока знает только эту фразу. Но у неё — твой талант. Ей легко языки даются. Скоро, чувствую, на всех разом заговорит. И ей это нравится!
— Вот, значит, кто будет следующим полиглотом в семье!
— Да, да!
Ника, будучи в нетерпении и пока не понимая всего, что мы говорим, перешла на привычный турецкий.
— Дядя Бахадур мне показал свой отрезанный язык! — она, конечно, не могла не поделиться такой новостью.
— И ты не испугалась⁈ — я специально расширил глаза.
— Только немного, — призналась Ника.
— Молодец! Ты — смелая девочка. Даже взрослые пугаются.
— Да? — Ника обрадовалась.
— Да!
— Пойду Микри скажу!
Вероника побежала к Микри, забралась на ручки и возбужденно поделилась новостью о своей храбрости. Тут же была осыпана поцелуями.
Тамамшев закончил перерыв. Мы пошли на очередной круг тостов и здравиц. Наконец, очередь дошла до Торнау. И мне этот тост показался самым лучшим за весь вечер.
— Коста! Я, надеюсь, вся твоя семья знает, как я тебе обязан. Если ты по своей скромности не рассказывал, скажу только, что, если бы не Коста, я сейчас здесь бы не стоял и не говорил этих слов. Спасибо тебе. И я сейчас не хочу говорить о том, насколько ты хороший человек. Мы все это знаем. И все об этом столько говорили сегодня… Я хочу сказать, как я по-хорошему тебе завидую. Потому что ты окружен такой любящей семьей, что нет сомнений в том, что ты наделен самой надежной защитой на свете. У нас сложная и опасная профессия. Мы — военные. Без защиты нам никак. И я уверен, что ты всегда живешь с мыслью о том, чтобы выжить не потому, что боишься умереть, а потому что
