Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх
– В чем дело? – спросил я холодно.
Он обогнал нас, встал на пути парней с ящиками и раскинул руки.
– Стойте! Это имущество королевского двора!.. Вы совершаете воровство у его величества!
Я сказал зло:
– Герцог, успокойтесь. Это мое личное имущество. Можно сказать, носимые вещи. У нас с его величеством все договорено.
– Нет, – вскрикнул он. – Пока я не услышу от его величества это лично, я не позволю расхищать его вещи. Не сомневаюсь, что вы похитили самое ценное!
Из здания начали выходить уже группами, на крыльце не помещаются, сходят опасливо по бокам, окружая нас полукольцом.
– Тогда бегите к его величеству, – велел я.
– А вы тем временем улизнете?
– Герцог, – сказал я, уже закипая, – выбирайте выражения.
– А если вы не выбираете… действия?
Далеко впереди ворота сада широко распахнулись, по четверо в ряд показались рослые всадники на крупных боевых конях, все в доспехах вестготской выделки, впереди рыцари, следом тяжелая панцирная конница.
Сердце мое радостно стукнуло, Ордоньес перевез первыми тех, кто больше всего и нужен.
– Перестаньте, герцог, – сказал я, – не хочу с вами ссориться.
Он прокричал громко, рассчитывая на то, что услышат все во дворе:
– Я защищаю интересы его величества!
– Повторяю, – сказал я терпеливо, – я забираю свои личные вещи. Отойдите с дороги.
– Нет, – закричал он, срываясь на визг, – нет!.. Несите обратно.
– Герцог, – сказал я страшным голосом, – вы меня уже разгневали.
Он ответил гордо и спесиво:
– Меня ничей гнев не страшит, кроме гнева Господа нашего!
Я вскипел, тугая волна горячей крови ударила в голову. Всадники уже покинули коней и подошли, очень заинтересованные, к нам. Я узнал среди них барона Лейнинген-Хайдесхайма, племянника графа Гатера.
– Сэр Вальден, – велел я страшным голосом, – взять это мелкое ничтожество… и повесить во дворе!.. Нет виселицы? Тогда прямо с балкона! И чтобы все видели!
Он кивнул, на лице отразилось явное удовольствие, вестготцы всегда соперничают с сен-маринцами. Двое дюжих воинов ухватили герцога и с явным удовольствием завернули ему руки за спину так, что он вскрикнул, лицо стало белым от боли и ужаса.
Сэр Вальден спросил деловито:
– Как объяснить?
Я прохрипел, лязгая в бешенстве зубами:
– За препятствие… за нарушение условий Союзного Договора!.. Чей приоритет над местными законами неоспорим!.. Тащите отсюда эту мерзость!
Герцога потащили прочь, Альбрехт подбежал ко мне, проводил арестованного встревоженным взглядом.
– Господи… Я понимаю, но стоило ли в первый же день…
– Сейчас по всему королевству нечто подобное, – ответил я резко, – что жалеть эту тварь, что будет постоянно вставлять мне палки в колеса!.. К тому же надо показать наконец-то, кто правит бал!..
Подошел Норберт, послушал, посмотрел на уволакиваемого придворного.
– В какой-то мере, – пробормотал он, – это верно. Здесь слишком привыкли видеть королем Кейдана. И только Кейдана.
Альбрехт сказал нервно:
– Тогда можно иначе. Поставить его у позорного столба на городской площади и… выпороть!
Норберт подумал, кивнул.
– Вообще-то и мне этот вариант нравится больше. Казнь что, поговорят и забудут. А так на герцога будут показывать и говорить, что Ричард и таких порет, как простолюдинов.
Я сказал медленно, делая вид, что переубедили, а я не сам уже остыл:
– Хорошо, вы правы. Скажите, что приказ изменился. Но выпороть хорошенько. Не для вида, а так… чтобы кожа свисала такой красивой красной бахромой в ажурных дырочках. Пусть простой народ порадуется, что и герцогам достается, и восславит приход демократов.
Ящики унесли в левый флигель дворца, там подняли на второй этаж и сложили у стены, поставив усиленную охрану.
Норберт повел меня по комнатам, показывая с такой уверенностью, словно прожил здесь всю жизнь, вместе выбрали место для моих покоев, а я присмотрел, куда спрячу свои сокровища.
– Годится, – сказал я. – Не думаю, что задержусь здесь надолго. Но не делить же один кабинет с Кейданом?
Он скупо улыбнулся.
– Хотел бы я на такое посмотреть.
После его ухода я прошелся вдоль внешней стены, посмотрел во все окна, есть даже дверь на балкон, что весьма важно как для меня, так и для некого птеродактиля.
За спиной скрипнуло, я моментально обернулся. Из коридора шагнул рыцарь в скромном кафтане неброских цветов поверх кирасы со свежими насечками, стальной шлем на сгибе левой руки, церемонно преклонил колено, но не голову, продолжая смотреть в мое лицо очень серьезными глазами.
Я подошел, поднял его и обнял.
– С возвращением, сэр Жерар!
– Ваше Величество…
– Продолжим, – сказал я. – Нет, сперва восстановим, затем продолжим. И уже таких ошибок не наделаем. Это было бы глупо, верно?
Он кивнул.
– Конечно. Наделаем новых. Более масштабных. Все-таки король, не майордом.
Я широко улыбнулся.
– Приступайте, сэр Жерар!.. Кстати, там внизу уже барон Торрекс Эйц, налаживает охрану корпуса. Вы с ним и тогда дружили… И вообще, снимите эти ужасные доспехи. Мы отныне мирные люди.
– Насколько мирные? – спросил он.
– По обстоятельствам, – пояснил я.
– Моя рабочая комната, – сказал он, – будет, к сожалению, соседняя? С этой не связанная?
– Это недолго, – заверил я. – Есть идеи насчет отдельно стоящего дворца. А там уже укрепимся стационарно.
Он поклонился, уже привычно сдержанный и немногословный, отступил и вышел, ухитряясь ступать неслышно подкованными сапогами.
Глава 9
Никогда не думал, что моей опорой станут турнедцы или вестготцы, но сейчас, когда мои основные силы на севере, именно стальграф Филипп обеспечивает порядок в Геннегау, рейнграф Чарльз взял под контроль все дороги в Сен-Мари, а две трети своей армии отправил с графом Гатером фон Мергенгардом, которому поручена особая миссия.
Утром разведчик Норберта, который послал легкие отряды со всеми штурмовыми отрядами, вбежал в кабинет и сообщил, запыхавшись, что барон Лейнинген-Хайдесхайм захватил считавшуюся неприступной крепость Алых Мечей, оставил там гарнизон и быстрым маршем пошел дальше.
– Молодец Гатер, – пробормотал я. – На самое опасное, но и почетное задание послал племянника… А того точно за такой подвиг придется наградить.
Норберт вздохнул с облегчением.
– Ваша тактика работает, – сказал он со странным выражением. – Это не по-рыцарски, конечно, кто-то да осудит, никогда такого не было, чтобы благородные рыцари в виде нищих да трусливых погорельцев пробирались в крепости и замки противника…
– Главное, – возразил я, – результат! А насчет того, что никогда… Викинги, от которых все гордо ведут происхождение, и не так прикидывались.
– Неужели правда?
– Один из их вождей, – подтвердил я, – чтобы попасть в город, который не удавалось взять, даже прикинулся мертвым, чтобы занесли по ту сторону крепостных стен. Про троянского коня вообще молчу, в нем даже царь, как мышь, прятался и страшился дышать громко…
Дверь отворилась, появился сэр Жерар, такой же угрюмый с виду и молчаливый, как и в те старые добрые времена, с первого взгляда видно, насколько расчетлив в каждом жесте и слове. Такие люди обычно живут добротно, у них крепкий нравственный стержень и служат только правому делу, во всяком случае тому, кого считают правым.
Я покосился в его сторону, замер, не двигается, не желая меня отвлекать, если того не пожелаю.
– Сэр Жерар, – произнес я.
– Ваше Величество, – ответил он почтительно и вроде бы бесстрастно, однако я уловил, что это обращение ему нравится все же больше, чем предыдущие.
– Сэр Жерар, – сказал я, – давайте сократим эти церемонии, когда мы не на приеме. Никакого урона моего королевскому достоинству не будет, если вы с порога скажете, что там у вас в клюве.
Он доложил деревянным голосом:
– Ваше Величество, по вашему соизволению доставлены…
Я прервал:
– Доставлены или приглашены?
– Приглашены, – ответил он педантично, – и доставлены. Сэр Куно ждет в коридоре.
– В новом дворце заведем приемную, – пообещал я. – Зови.
Он сделал движение в сторону двери, но та распахнулась, через порог шагнул Куно Крумпфельд, все такой же высокий, чуть располневший, но в той же серой одежде и с полным отсутствием украшений.
Даже лицо все такое же серое, лишенное всякого выражения, глаза оловянные, однако с каждым шагом глаза оживают, а лицо теплеет, даже ротовая щель превратилась в счастливо улыбающийся рот.
– Куно, – сказал я нетерпеливо и жестом запретил ему преклонять колено, – мы в рабочей обстановке, так что давайте без церемоний. Вы в прежней должности, но теперь она называется иначе, полномочия и обязанности иные, и вообще будете заниматься совсем другими делами. Вы все поняли?
Он кивнул, несколько обалдело.
– Ну а как же, Ваше Величество. Все понял, это же так просто, что даже скучно. Думаю, мне нужно установить более плотные контакты с графом Фортескью?
