Индульгенция 6. Без права на ошибку - Тимур Машуков
— Идем, — повторил он. — Но сначала — надо ждать вестей с озера Виви. А потом… — его губы тронула жесткая усмешка, — … покажем этому Наместнику, что значит, когда гневаются Раздоровы. Всем скопом. С невестами, с союзниками, с императорскими магами. Пойдем к нему в гости. С «подарком».
В кабинете повисло молчание, густое, как смола. За окном выла ночная вьюга, но ее вой казался далеким эхом. Здесь, в кругу света от камина и настольной лампы, у огромной карты с роковой пометкой «Оз. Виви?», родился план. План мести. План войны. План возвращения в самое сердце Пустоты, чтобы вырвать его. Или сгореть, пытаясь. Но идти назад было уже нельзя. Дорога вела только вперед. К черным водам озера. К Наместнику. К концу или к новой эре. И мы были готовы.
Тяжелые портьеры в кабинете отца поглощали свет и звук, создавая островок напряженной тишины. На столе, отодвинув бокалы с недопитым вином, мы разложили чистый лист пергамента — высоким технологиям когда дело касалось планов или магии, отец не доверял. Достал ручку, чье навершие украшал темный камень — артефакт защиты.
Мать стояла у карты Империи, ее пальцы дрожали, когда она касалась северных земель, пометки с конечной целью маршрута. Но голос ее был тверд, как кремень, лишенный прежней хрипоты — голос стратега, вынужденного описывать вражескую крепость.
— Забудьте о Пустоши как о месте, — начала она, ее глаза, казалось, смотрели не на нас, а вглубь кошмара. — Это… организм. Чудовищный, разбросанный по миру. Ее «тело» — это все известные Пустоши. Карельская, где ты был, Видар — да, я знаю обо всем, что там произошло… — она кивнула мне, — … это ее Сердце. Бьющееся, питающее остальные части мерзкой силой. Уральская Расселина — Коготь, рвущий плоть мира. Темрюкский разлом — Желудок, переваривающий свет и жизнь. У каждой — своя роль, своя мощь. Их много, но все они… части целого.
Она взяла ручку у отца, ее рука, привыкшая держать оружие или, увы, наносить удары по приказу, уверенно вывела на пергаменте схему — центральный круг и множество ответвлений.
— А вот здесь, — она ткнула пером в центр круга, — Голова. Мозг. Центр управления. То, что связывает все части воедино. То, что дает им волю. И охраняет его… — тень легла темным пятном поверх центра, — Наместник. Не страж. Не генерал. Инструмент. Прямое воплощение Воли самой Пустоши в нашей реальности. Уничтожишь его — уничтожишь связующую нить. Тело рассыплется. Конечности умрут. Сердце остановится.
Отец хмуро разглядывал схему.
— Значит, цель — не просто закрыть дыру, а отрубить голову твари, растянувшейся по всему миру? — он усмехнулся без капли юмора. — Просто и изящно. Как загнать льва в мышеловку.
— Добраться до Головы можно только через Дикие Пустоши, — продолжила мать, ее голос стал жестче. — Озеро Виви — одна из них. Но не просто дыра, Гриша. Это… двери. Хаотичные, нестабильные врата. Они не ведут в Пустошь — они ведут через нее. В любую точку ее чудовищного тела. В Сердце. В Коготь. Прямо к Голове. Но пройти их…
Она посмотрела прямо на меня. В ее глазах был не страх, а холодное знание.
— … можешь только ты, Видар.
Я почувствовал, как ледяная волна прокатилась по спине. Не от страха. От осознания правды, которую я уже смутно чувствовал в Карельской Пустоши.
— Моя магия, — сказал я тихо. — Она… взаимодействует иначе. Не сопротивляется искажению, а… адаптируется. Использует, становясь как бы частью ее. Как ключ к замку, который постоянно меняет форму.
— Да, — кивнула мать. — Для других магов — это яд. Смерть. Безумие. Самые сильные щиты рассыпаются там, как песок. Твоя… твоя уникальна. Она не борется с пустотой Пустоши. Она будто часть ее. Позволяет идти там, где любой другой маг умрет в первые пять минут. Но это значит…
Она сделала паузу, и в тишине кабинета ее слова прозвучали как приговор.
— … что к центру, к Голове, к Наместнику, ты пойдешь один, сын. Только ты сможешь пройти Дикие Врата. Только ты сможешь добраться до него.
Одиночество. Не просто опасность, а абсолютная, леденящая изоляция в самом сердце вражеской твердыни. Это было страшнее любого демона.
Отец резко выдохнул, сжав кулаки так, что костяшки побелели. Но возразить не мог. Он понимал, что мама права. Что кроме меня, туда никто не доберется. И что только у меня есть призрачный шанс не просто там выжить, а победить. И вернуться. И нет. Я не боялся… Но отчего-то на душе было так тоскливо…
Глава 15
Глава 15
— Но дойти туда — это только полдела, — голос матери стал зловеще тихим. — Наместник далеко не дурак. Он почувствует тебя. Почувствует надвигающуюся угрозу. И когда ты приблизишься к центру… Он поднимет всех. Всех тварей Пустоши. Всех своих слуг. Весь свой ужас. Но они хлынут не на тебя — ты будешь уже за вратами. Они хлынут наружу. На земли Империи. Чтобы отвлечь. Чтобы создать хаос. Чтобы… — она с отчаянием посмотрела на отца, потом на меня, — … чтобы уничтожить тех, кто останется снаружи. Чтобы разорвать любую поддержку. Чтобы ты остался один на один с Ним, отрезанный от всего остального мира.
Описанная матерью картина предстала в моем воображении во всей своей чудовищной ясности. Вот я иду сквозь адские врата один. А снаружи… Ад вырывается на волю. Волна нежити, искаженных тварей, демонов Пустоты, сметающая все на своем пути. Чтобы добраться до Головы, нужно было не просто отвлечь врага. Нужно было сдержать целый апокалипсис.
— Нужна не команда, Видар, — прошептала мать. — Нужна армия. Армия магов. Сильнейших из сильнейших. Светлых, темных, стихийников, некромантов — всех. Целый фронт. Стена из плоти и магии, которая встанет между Пустошью и миром. Которая примет на себя всю ярость тварей и даст тебе время. Время, чтобы дойти. Время, чтобы справиться с Наместником. Время, чтобы закрыть Пустошь навсегда.
Отец тихо застонал, уронив голову на руки. Даже его несгибаемая воля, его щит, позволявший держать лицо в любых ситуациях, сегодня дал трещину.
— Чистой воды самоубийство, — прохрипел он. — Для них. Для армии. Шансы удержать такую волну… Не просто минимальны. Они ничтожно малы. Все, кто согласятся рискнуть, полягут. Все. Чтобы дать тебе просто возможность попытаться, а успеха может
