Русский маятник - Андрей Владимирович Булычев
Пятнадцать минут передышки пролетели, и три повозки покатили дальше. Ближе к вечеру они уже подъезжали к поместью. Шедшие с полей крестьяне отступали на обочину, пропуская их. Перед усадьбой катили уже в окружении несущейся ватаги ребятни.
– Тпру-у! – Никита натянул вожжи. – Всё, приехали.
Из дома выбежали двое пацанов и бросились к каретам, следом за ними на крыльцо выскочили все, кто был в доме.
Алексей вышел из кареты и поманил к себе мальчишек:
– А ну кто первый к папке?!
– Тятенька! – крикнул кареглазый, темноволосый Колька и стремглав кинулся к отцу.
– Тятя! – с секундной заминкой прокричал голубоглазый, беленький Егорка и тоже бросился следом.
– Сынки!! – Сграбастав их, он закружился под весёлый детский визг.
– Лёша-а! – Сбежав с крыльца, Катарина повисла у него на шее.
– Папка! – голосила, дёргая за мундир, Настя.
– А-а-а-а! – ревел в голос маленький Лёшенька.
Добавила шуму и чета Гусевых. Милица, София, Вовка голосили, тиская в объятиях Серёгу. Охали и причитали Анна с Йованой. И только Кулгунин Олег молча стоял и улыбался, глядя на всю эту кутерьму.
– Кулгунины! – крикнул счастливый Лёшка, когда все немного утихомирились. – Давайте уже обниматься! Поздравляю, рад искренне за вас, – прижав к груди сестру, проговорил он. – Ну чего застыл, Олег?!
– Алексей Петрович, я правильно понял, господин генерал?! – оглядывая мундир, проговорил оторопевший Кулгунин. – Неужели?! Не может быть!
– Ну генерал и генерал, чего такого? – усмехнувшись, сказал Егоров. – С кем не бывает?
– Ваше превосходительство, подполковник императорской армии в отставке Кулгунин представляется по случаю вашего прибытия! – рявкнул тот. – Поздравляю вас со столь высоким чином, Алексей Петрович, и с новыми наградами!
– Папка генералом стал! – закричал Колька, и все опять заголосили.
Минут через десять, когда все немного успокоились, женщины и девчонки побежали накрывать на стол, а мужчины в окружении пацанов начали доставать из кареты подарки и гостинцы.
– Коля, Егорка, вон вам по свёртку, тащите внутрь. – Он подал погодкам первую ношу. – Потом ещё приходите, вы же у меня главные помощники.
– Вовка, а это тебе, неси за ребятами. – Гусев подал узелок сыну.
– Ну а мы с тобой вместе понесём, да, Алексей Алексеевич? – Егоров подмигнул малышу и взял в свободную руку коробку. Тот молча кивнул и продолжил прежнее занятие – два красивых нашейных креста у этого дяденьки, которого все звали папенька, так заманчиво и весело брякали. – Ну что понесли? – спросил Егоров и пошёл в дом.
Вновь, как в старые добрые времена, сидели за большим круглым столом в гостиной самые близкие люди.
– Ну куда ещё, мама?! – воскликнул Алексей. – В меня уже не лезет больше. Всё вкусно, всё просто замечательно, но ведь в баню будет тяжело идти. А не ходить тоже нельзя, нужно дорожную грязь смыть.
– Кушай, кушай. – Йована подложила в тарелку жареные колбаски из рубленого мяса. – Вон как похудел за эти годы. Ты ведь хмельное не пьёшь? Ну вот, значит, и баня в тягость тебе не будет. Так что кушай.
Наконец удалось выбраться из-за стола.
– А теперь подарки! – воскликнул Алексей и вынул из большой кучи первый свёрток. – Дорогая, это тебе. – Он подал его Катарине.
После того как развязала тесёмку, в руках у неё оказалась парчовая ткань, расшитая золотыми и серебряными нитями, а на пол упали пышные кружева.
– Ну а тут всякие блестяшки. – Алексей подал шкатулку с украшениями.
– Ужас! Лёша! Это же всё таких деньжищ стоит! – воскликнула Катарина.
– Ну о каких ещё деньгах можно говорить, когда речь идёт о самом дорогом для меня человеке. – Алексей обнял её. – А вот это моей доченьке. – Он подал новый свёрток Насте.
В руках у неё был отрез шёлковой ткани нежно-голубого цвета.
– Скоро на балы нужно будет выводить девицу, – подмигнув Катарине, стал объяснять он. – О женихах уже можно начинать думать. Ищите, Екатерина Николаевна, теперь самых лучших портных в Калуге, государыня императрица изъявила желание познакомиться лично с супругой генерал-майора Егорова. Её присутствие на приёме через год обязательно.
– О господи! – Катарина выронила парчу на пол.
– Матерь Пресвятая Богородица! – Йована перекрестилась.
– Да ладно, чего вы?! Целый год ведь ещё впереди, да не волнуйтесь вы так.
– Не волнуйся?! – проговорила, качая головой, супруга. – Да я теперь целый год буду как на иголках жить! Так у нас ведь в Калуге и приличных портных даже нет!
– О господи, – вздохнув, пробормотал Егоров – Где-то я это уже слышал. По-моему, в Николаеве, перед балом в Потёмкинском дворце. Так, ребятки, а ну-ка идите ко мне, – позвал он сыновей.
Ещё целый час шла раздача подарков. Каждый из близких и даже из дворни получил свой. Наконец, вошедший в горницу Карпович возвестил: «Баня готова! Пожалуйте на первый лёгкий пар, господа».
Накинув халаты, Егоров с Гусевым вышли во двор.
– Сми-ирно! – раздался громкий крик. – Ваше превосходительство, отряд особых егерей для приветствия своего командира построен! Докладывает сержант Зубов.
– Иван Карпович, ну что ты, право слово, ну не удобно же, – запахивая плотнее халат, проговорил, устыдившись, Алексей. – В таком виде сейчас, я уж думал завтра, по всей форме.
– Ваше превосходительство, для генерала это самый что ни на есть хороший вид, – усмехнувшись, отметил тот. – Потому как домашний и благодушный. Солдату тоже такой самый что ни на есть приятственный и не внушающий опасений. Позвольте поздравить вас, Алексей Петрович, с присвоением генеральского чина и с амператорскими орденами. Егеря, генерал-майору Егорову ура!
– Ура! Ура! Ура-а! – заревели стоявшие в шеренге инвалиды.
– Спасибо, братцы, благодарю. – Алексей склонил голову.
– Напра-аво! – рявкнул отставной сержант. – Шаго-ом марш! – И десяток потопал кто сапогами, а кто ногой-деревяшкой по плотно набитой земле подворья.
– Блин, вот ведь неудобно получилось, – проговорил, глядя им вслед Алексей. – Совсем у меня из головы вылетело с этой суматошной встречей. А ветераны наши ведь готовились поприветствовать. Как когда-то во время службы хотели командира встретить. А я тут в халате этом в баню.
– Ну ладно-ладно, ты себя не вини, генералу это не положено. – Гусев толкнул его локтем. – Оденешься завтра в мундир, будешь при всех регалиях и снова построишь ветеранов в шеренгу, порадуешь их. Заодно одаришь каждого премиальными, как хотел. А сегодня такой день суматошный. Неужто думаешь, они не понимают?
– Так и сделаю, Серёг, – кивнув, согласился Егоров. – Точно. Ну что, побежали в баню?
– Побежали!
Глава 3. Дела хозяйские
– Жаровню, Алексей Петрович, мы большую сладили для маслобойни, прессы тоже новые поставили, – докладывал управляющий маслобойной мануфактурой. – Работают теперь как надо. Семян подсолнечника в три раза к начальному прибавилось, ну так и ничего, пока что справлялись. Вот только с фильтрами у нас загвоздка. Не хватает их для тонкой очистки, а от нас хорошо очищенное масло всё больше требуют. И сушильню ещё нужно расширять. Если больше семечек станут завозить и в сырую погоду их не уберут вовремя, опять они могут начать преть, как это в прошлое дождливое лето случилось. С того масло плохое выходит, и запах у него прогорклый, и на вкус оно сильно горчит.
– Ну заложили ведь на этот год пристрой сделать, Игнат, ну ты чего?! – Кулгунин оторвал глаза от бумаг. – Вы же сами говорили, что до сентября это пока терпит. А у нас более срочные дела имеются, те, которые совсем не ждут.
– Ну так-то да, говорили, Олег Николаевич, всё верно. Однако ещё даже и брёвна под пристрой ведь не завезли. Зимой бы на санях оно бы гораздо легче затаскивать. На телегах-то гораздо тяжелее такое доставлять.
– Так и мне под пристрой тоже ничего не завезли! – вскинулся старший крахмального цеха. – Порошок-то сам распробовали, заказ в гору пошёл, а увеличить его выход я не могу. А ведь давно говорил, что придёт то время, когда мы упрёмся и никакого увеличения дать не сможем.
– Олег Николаевич, Клим прав, давно он уже нам твердит, что его цех перестраивать нужно, а мы всё тянем, – встрял старший по коммерции Лазарев Иван Кузьмич. – У меня уже из Серпухова, из текстильных мануфактур хороший
