Афганский рубеж (СИ) - Дорин Михаил
Ну не могу я пройти мимо и не помочь дамам!
— Лейтенант Клюковкин, что… что вы делаете⁈ — возмутился Батыров.
В это время я использовал всё своё служебное положение и аккуратно надевал на первую девушку парашют.
— Товарищ командир, я обеспечиваю личный состав парашютами и провожу инструктаж по вынужденному покиданию.
Естественно, что Димон решил воспользоваться и своим служебным положением тоже. Вышел из кабины и подошёл ко мне сзади, пока я поправлял лямки парашюта на девушке.
— Сань, может, пока карты расчертишь? — шепнул он мне на ухо.
— Товарищ командир, я отвечаю за инструктаж пассажиров на борту. Нарушать обязанности не имею право.
— Сань, ну ладно тебе.
— Димон, тебя Света… ой, кабина ждёт, — улыбнулся я.
Батыров только фыркнул. Тем временем пришло время надевать нижние лямки.
— Что дальше? — спросила девушка.
— Так, а теперь раздвиньте ноги и поднимите юбку.
Димон как шёл в кабину, так и приложился лбом к перегородке над входом.
— Что⁈ — возмутились обе девушки.
— А по-другому они не войдут, — сказал я. — Смотрите, аккуратно поднимаем и лямки протаскиваем.
Стоящий на улице Карим еле-еле сдерживал смех.
Платья можно было бы конечно и не подымать, но… растерянность девушек и их исполнительность порадовали мои глаза.
Девушек мы довезли, но больше всего меня интересовал Сопин. До сих пор нет вызова. А ведь операцию в Пандшере никто не откладывал.
Следующие 3 дня тоже не было вызова от разведчиков. На четвёртый день полётов не планировали. В горах туман, а в Баграме дождь.
Утром меня и Батырова вызвал комэска на КДП. К таким зовам уже начинаешь привыкать. Мы с Димоном уже были готовы услышать, что группа Сопина дошла пешком сама. Или их кто-то другой подобрал.
Войдя в класс, мы обнаружили, что он не один. Вместе с ним был человек мощного телосложения, лысый и в песочной форме без погон. Под кителем надета тельняшка.
— Батыров и Клюковкин, это по вашу душу, — сказал Енотаев и вышел из кабинета.
Гость подошёл к нам и пожал руки.
— Я командир бригады капитана Сопина. Вы осуществляли его высадку в районе Панджшера?
— Так точно, — ответил Димон.
— Что-то случилось? — поинтересовался я.
Комбриг подошёл к карте, которая висела на доске, и начал водить пальцем в районе ущелья.
— Группа пропала. Связи нет уже третий день. Последнее место, откуда выходили на связь здесь, — указал он в районе того населённого пункта, где предположительно искали Ахмад Шаха.
— Нужно связаться с ними. Вызовите ретранслятор и пусть дежурит в том районе, — предложил я.
— В Кабуле об этом слышать ничего не хотят. Говорят, что группы в живых нет.
— Но это ещё не доказано, — произнёс Батыров.
Командир бригады вздохнул и подошёл к окну, всматриваясь в хмурое небо.
— Командование в Кабуле ждать не намеренно. Утром погода устаканится, и войска войдут в Панджшер. А перед этим авиация ударит по Паси-Шахи-Мардан и окрестностям.
Это значит, что и всю группу похоронят вместе с Ахмад Шахом Масудом. Причём не выяснив, живы они или нет.
— А от нас-то вы что хотите? — спросил я.
— Попросить хочу. Решение только за вами.
Глава 18
Люди такого ранга просто так не скажут старлею и лейтенанту — «попросить хочу». Командир отдельной бригады специального назначения, коим являлся этот человек, с такими просьбами будет обращаться только в крайнем случае.
В кабинет вернулся Енотаев. С ним комбриг разговаривал ещё до нас. За прошедшие несколько минут Ефим Петрович решения своего не поменял.
— Это самоубийство. В горах туман, местоположение группы неизвестно, расположение духов в ущелье тоже. В таких условиях я людьми рисковать не буду, — сказал Енотаев и нервно закурил.
— Петрович, мои ребята рискнули и твоих пацанов не бросили в Махмудраки. Один вылет сделать ведь можно? — предложил командир бригады.
— Исключено, командир. Спасибо за моих парней, но я не могу рисковать. Впереди операция и… Многих ты уже отправил на Родину в «чёрном тюльпане»? — спросил комэска, называя печальное прозвище самолёта Ан-12.
Думаю, что рано ещё для возникновения этого неофициального названия четырёхдвигательного транспортника. Это означает, что потери в начале ввода войск стали больше. История меняется.
Командир бригады достал мягкую пачку сигарет и зашелестел ею. Этот мощный мужик переживал не меньше, чем Енотаев. А потому и сигарету никак не мог вытащить из пачки. Толстые пальцы никак не пролезали внутрь.
Я повернулся к карте и стал смотреть на ущелье. Раньше много читал историй, как эту неприступную «крепость» духов наши войска брали с потерями. Само слово «Панджшер» звучит несколько грозно.
— Сань, ты чего задумался? Комэска сказал, что не полетим, — тихо произнёс Батыров, подойдя ко мне ближе.
За спиной Енотаев и комбриг разведчиков продолжали друг другу объяснять свою позицию по данному вопросу. А вот я уже искал выход из положения.
— До Мардана 90 километров. Высоко идти — можем попасть в облачность. В сумерках не самое приятное удовольствие…
— Клюковкин, даже не думай… думать об этом. Что ты пытаешься тут рассчитать?
Я достал из кармана блокнот и быстро прикинул объём топлива, что может потребоваться на перелёт с Баграма до Мардана. Но этого мало.
Рядом с Паси-Шахи-Мардан группу Сопина можем не найти. Искать их нужно в резервной точке, а она на 20 километров дальше по ущелью. И не пройти над кишлаками, где сто процентов куча ДШК, мы не сможем.
— И ты мне сейчас говоришь ещё и о второй группе? Борис Матвеевич, это слишком! — махнул руками Енотаев.
— Какая вторая группа? — спросил я.
— Групп было две. Одну высадили в районе Базарака. Это в 40 километрах от Паси-Шахи-Мардан. Другая — Сопина.
— Разрешите узнать, в каком вы звании? — уточнил я.
— Подполковник Тростин. Можно Борис Матвеевич.
— Очень приятно. А я лейтенант Клюковкин. Можно Сан Саныч, — представился я.
Батыров недовольно фыркнул. Как будто командир бригады — человек неземной. С ним тоже можно на «короткой ноге» разговаривать.
— Какова численность первой группы? И может быть такое, что они будут двигаться навстречу? Это было предусмотрено? — спросил я.
— Численность 10 человек. Встреча была предусмотрена. Но ни с одними, ни с другими связи нет. Первая группа от Базарака пошла к Паси-Шахи-Мардан. Они доложили, что Сопин вышел на связь. По его следам идут духи. Требовали эвакуацию.
— Нам запроса не поступало, — сказал Енотаев.
— Летали из Кабула. Но погода испортилась, и они вернулись. И так уже два дня.
— А почему из Кабула? Мы уже четвёртый день в готовности и нам ближе лететь, — спросил Батыров.
Тростин почесал бороду. Что-то не договаривает подполковник. Видимо, задача у Сопина была непросто разведать. Это можно было сделать и одной группой.
— У них задача доставить важный груз, — сказал Борис Матвеевич.
Тут вариантов два. Либо слишком рано появились в Афганистане «Стингеры» и спецназ успешно захватил один из них, либо под названием «груз» завуалирован определённый человек.
— И этот груз у них? — задал вопрос Енотаев.
— Неизвестно. А раз нет информации, то и откладывать операцию в Панджшере никто не будет, — ответил Тростин.
Всё становится ещё сложнее. 25 человек, высокогорье, плохая погода и наступающая ночь.
— Чего такой задумчивый, Клюковкин? — спросил комэска.
Мой командир звена недовольно цокнул, иронично улыбаясь при этом.
— У него есть идеи. Я ж вам говорил — после той посадки он… того, — постучал по голове Димон.
— Старший лейтенант Батыров хочет сказать, что на меня снизошло озарение, — добавил я и вернулся к карте. — Есть предложение, товарищи командиры.
Идея была в том, чтобы пройти по руслу реки Панджшер. Это будет и хорошим ориентиром в сумерках, и самым коротким путём к месту вероятного нахождения групп.
