Час Кицунэ - Олла Дез
В домике летало не меньше пяти Убага-би***. Выглядели они, как огненные мячи для баскетбола и при этом в центре угадывалось лицо старухи, вредной, как все мои бывшие свекрови вместе взятые, и при этом она плевалась огнем. Ну, все по классике. Чем еще может плеваться свекровь? Только огнем. Нет, бывает, что кому-то со свекровью и везет, но тогда точно не везет с бабушкой у подъезда, или с соседкой по лестничной клетке. В любом случае, в жизни каждого бывает вот такая старушенция, плюющаяся огнем почём зря!
Я уворачивалась и отправляла в ответ огненные шары.
Постепенно количество парящих огненных бабок стало сокращаться. Моя магия и лисий огонь разили точно в цель. Сама я ставила щиты и уворачивалась, не боясь испачкаться. Могло не хватить магии? Да, могло! И тогда в тебя прилетит огненная струя и спалит тебя дотла. Поэтому на щитах стоило экономить и ставить их не на… дерьмо… а на струю огня, что в тебя летела.
Я выдохнула, когда все Убага-би в комнате закончились. Но радовалась я рано.
Прямо на полу стали вырастать большие гнойники, похожие на гигантские прыщи. И в домике, к и так не самому приятному запаху, стал примешиваться запах гноя.
— Уван! — громко разнеслось вокруг, а я просто чудом успела поставить щит и уйти от мощной звуковой волны.
Я мысленно застонала, но не дала себе и мгновенья, чтобы расслабиться! Новый бестелесный ёкай, которого так и называют по звуку, который он издает — уван****.
Звуковая магическая волна должна была сбить меня с ног, оглушить и контузить. Но я чудом успела и, увеличивая голос магией, громко заорала в ответ:
— Уван!!!
И ёкай показался. Это было огромное, похожее на тесто тело. Вот его вынули из плошки, в которой оно поднималось, положили на стол, накрыли полотенцем и оставили дозревать. Но что-то пошло не так, и оно зажило своей жизнью. Это существо и было похоже на тесто, в которое добавили слишком много дрожжей.
Уван летал, оглушал и орал на меня. Я уворачивалась и орала в ответ.
Стараться при этом не сбить ногами, руками и телом огромные гниющие и взрывающиеся пузыри? Ага… Щаз! Я жить хочу! Хочу вернуться к Тамэ, хочу любить его и быть любимой. Если при этом мне нужно вот так изгваздаться? Ну, значит нужно!
Магии хватило. Я сначала измотала Увана, а потом и добила, спалив его бестелесную магическую тушку лисьим огнем.
Я начала медленно вставать с колен, на которые приземлилась. Руки скользили по жидкой противной жиже, но я была упорной. Я встала и огляделась. Стен не было, и со всех сторон на меня смотрели рожи, разной степени противности. Просто цирк уродов. Мне страшно? Нет. Я сама согласилась на это. Рожи скалились, некоторые хохотали и показывали на меня пальцами. Но мне было совершенно всё равно. Этот смех до меня даже не доносился. Магическая преграда домика надежно защищала, и вокруг стояла тишина.
Вдруг пол подо мной зашевелился, и по нему поползла… плесень. И к остальным запахам прибавился запах гнили. Плесень была голубоватого и зеленого цвета. Из нее тянулись длинные щупы, образующие ветвящийся мицелий с крупными плодовыми телами.
И вот из этой зеленовато-синей массы стали вылетать шарики такого же цвета с длинными хвостами. Я не сразу их и заметила, приняв за плесень. Но вот эти шарики стали подбираться ко мне, стараясь ужалить. Хитодама*****, вредный ёкай, стремящийся все запутать, перепутать и увести с правильного пути. Говорили, что, когда человек умирает, его душа избавляется вот от такой гнили и выкидывает всю грязь за ненадобностью, как мы выкидываем забытые и заплесневелые продукты из холодильника. И важно, чтобы этих сине-зеленых шариков с длинными хвостами не было, когда рождается ребенок. И я принялась уничтожать их с особой свирепостью. Они тоже не имели телесной оболочки и только магия могла быть применима. Но ее становилось все меньше.
Не поторопилась ли я? Может быть стоило все же стать взрослее? Все же по меркам кицунэ я очень маленькая. «Ребенок», как назвал меня Нурарихён. Юри вот верила в то, что иногда кицуне удавалось стать очень сильными и проходить это испытание, даже не испачкав полы кимоно. Хватало магии и на монстров, и на щиты, не пропускающие даже запахи. И собиралась откладывать это испытание, пока можно будет.
Но я не могла ждать. За это время Тамэ убьют. Я отсутствовала всего три месяца. Там я только и успела, что намыть руды, сделать клинки и… влюбиться. А тут, в Долине, прошло почти три года. Я не могу этого допустить.
Один из синих шаров все же задел меня длинным хвостом, больно ударив по плечу. До этого раны не были такими серьезными. Тань грязного кимоно порвалась и на руке вспухал рубец, как будто меня ударили кнутом. Было больно и жгло, наверняка еще и яд в придачу к остальным моим проблемам.
Я уничтожила последнюю хитодаму и поняла, что магия закончилась.
Я зажала онемевшую руку и осознала, что даже если бы магия и не закончилась, то я бы все равно с такой рукой толком ничего путного и не наколдовала бы.
И тут я с удивлением увидела, как плесень исчезает, пол становится идеально чистым и гладким. И вот уже я стою, вся грязная и вонючая, на идеально чистом полу, который пачкаю кровью, что стекает по моей руке. Грязная и вонючая жижа, обильно украшающая мою одежду, тоже стекала и пачкала пол.
Ёкаи стали отступать от прозрачных стен, а за мной появилась дверь, которая открылась сама.
Я сделала шаг, а за ним еще один. Нужно уходить.
Я вышла из домика и увидела красную арку Тории.
Я с трудом до нее доползла, но все же доползла, сцепив зубы. Что было особенно замечательным, так это то, что за аркой Тории сверкал и переливался золотом сад перед замком Владыки Куцунэ. Как бы приглашая меня на прием к Владыке. Замок Владыки сиял белизной, издеваясь над моей испачканной и вонючей одеждой. Мне затормозить? Не идти дальше? Испугаться испачкать это бело-золотое великолепие?
Не дождетесь! Очень хорошо помню, что «Не все то золото, что блестит», и я вступила в ворота Тории.
И опять знакомая боль, потому что всю магию я израсходовала, а теперь она заново наполняла мое тело. А потом раны затягивались, одежда и кожа чистились, а я как будто вымылась
