Час Кицунэ - Олла Дез
— Ну, нас с тобой это не коснётся. Ты же будешь со мной?
— Да, могущественная хозяйка. Я не буду людям показываться. Если что, я сразу старым дзори прикинусь. А кто на дзори внимание обращает? Никто, — довольно захихикал Бакэ.
— Я смотрю, ты только и делаешь что веселишься, — шутливо заметила я.
— Ну так, могущественная хозяйка же вернулась! — заорал Бакэ на весь лес.
Так мы и брели — переговариваясь и шутя. Но пока от нашего путешествия было мало проку. Никакого болота я так и не нашла. Несколько раз я останавливалась, медитировала, перекусывала и снова шла дальше.
Создавалось впечатление, что мне давали время подумать. Но думать мне было поздно, и я не собиралась отступать.
*Нурарихён, буквально «ускользающий» — аякаси или верховный демон-ёкай из японского фольклора, предводитель «шествия ста духов», изображаемый как лидер других ёкаев. Изображается, как правило, как одетый в коромо или традиционную монашескую одежду старый мужчина с тыквоподобной лысой головой. Согласно легендам, раз в год ёкаи идут праздничным шествием через всю Японию. Возглавляет это шествие маленький старик с вытянутой головой — Нурарихён. Нурарихён может щеголять в плаще буддийского монаха или в роскошных одеждах богача с одним мечом на поясе.
С одним, а не с двумя, как у всех приличных самураев. Некоторые японские фольклористы считают, что сказочный старичок-головастик возник в Средние века как насмешка над духовенством и богачами. Ещё одна версия происхождения имени Нурарихён связана с его человеческой ипостасью: глагол «нурарин» означает «выходить из паланкина», традиционного транспорта богатых японцев до появления на островах лимузинов. Внешне имеет изысканные манеры, но при этом вечерами, когда люди готовят ужин или ложатся спать, часто проникает в чужие дома. Из-за внешнего сходства с человеком любой, кто его видит, принимает Нурарихёна за хозяина дома или просто за старого человека, что позволяет ему свободно перемещаться. Пробравшись в дом, дух пьёт чай, ведёт себя как хозяин и иногда крадёт понравившиеся ему небольшие вещи, но какого бы то ни было настоящего вреда людям никогда не причиняет.
**Данго — японские клёцки или колобки из клейких сортов риса. Обычно их надевают на палочку и покрывают пастой, мукой, либо жарят.
Существует несколько типов данго, часть из которых названа по названию идущих к нему приправ, поэтому про «фирменные» данго Бакэ не преувеличил.
Глава 10
Японская пословица: Лучше данго, чем цветы*
Я в прозрачном ключе
принимаю целебную ванну —
притаилось на дне
белой лилии отраженье.
В двадцать лет так прекрасно лето!
Автор Акико Ёсано — японская поэтесса. Автор сборников «Спутанные волосы» (1901), «Маленький веер» (1904), «Плащ любви» (1905), «Танцовщица» (1906). Настоящее имя Хо Сё. Выступала также как теоретик поэзии танка и синтайси, литературный критик, прозаик. Ёсано была открытой феминисткой, выступала за права женщин и основала женский институт. Поэтесса была одной из первых представителей в истории японской культуры, понимающей и берущей на себя ответственность за то, что происходит в обществе и жизни. Образ девушки, не желавшей мириться с второстепенным положением женщины в дома в семье, бросившей отчий дом ради любимого, пронизывает её творчество революционным духом романтизма. Её стихотворения говорят об искренности и фальши, срывают «маску лицемерия с учёных, толкующих Путь». В браке Акико Ёсано была счастлива, у супругов было одиннадцать детей.
Перевод с японского А. А. Долина
* * *
— Могущественная хозяйка, мы что, будем ночевать в лесу? — не поверил Бакэ.
— Да, — кивнула я, доставая из Инро циновку, подушку и одеяло, благо теперь я была не в пример запасливее.
— Но тут ёкаи! Они тут бродят! — запротестовал он в который раз.
— Значит положим вакидзаси рядом с головой и будем начеку, — пожала я плечами.
— Вы будете сражаться с полчищами ёкаев?
— Да, если придется, — хладнокровно заявила я. — Бакэ, если мы вернемся домой, то никакого болота нам не видать, как твоих ушей! — и я снова рассмеялась, потому что ушей у него и в самом деле не было, и он так забавно принялся их искать у себя на голове.
— Думаете, завтра появится болото? — завершив ничем не увенчавшиеся поиски спросил Бакэ.
— Да. Ну… или не появиться. Тогда переночуем еще раз. Но из леса я не уйду, — ответила я, укладываясь на циновку и накрываясь одеялом.
Баке юркнул ко мне и, завозившись, устроился рядом.
— Спите хозяйка. Бакэ покараулит, — шепнул он. — Тут столько магии, Бакэ впрок накушается, и ему надолго хватит. К тому же запасы нам теперь не помешают. Я в Инро буду складывать.
— Договорились, домовитый ты мой, — и я расслабилась.
Утром, после того, как я позавтракала, мы снова двинулись в путь. Ночь, кстати, прошла спокойно, и ни один ёкай даже близко не подошёл к нашей стоянке.
Я шла все дальше и дальше, и вот, наконец, деревья стали ниже, и листьев на них становилось все меньше, а под ногами захлюпала вода.
Лес уже напоминал не цветущий сад, а длинные мертвые палки, торчащие из земли, но и они становились все реже и реже.
Я шла, поминутно проваливаясь по колено в болото, но все же тащилась вперед. Здесь было неглубоко. Сколько бы не проверяла палкой путь — глубина была всё время одинаковая, примерно по колено. Я хорошо помнила, как именно стоит передвигаться по болоту, и не спешила, твердо зная, что можно провалится в любой момент, и вряд ли меня кто-то придёт вытаскивать. И тогда придется, как Мюнхгаузен, магией себя вместе с конем… Ну… С Бакэ. Но магию я собиралась экономить, потому что никто не знает, как оно все повернется.
Свои клинки мне все же пришлось убрать в Инро, но после того, как ночью нас не побеспокоили, я решила, что в ближайшее время они мне не понадобятся.
Испытательный домик я увидела издалека, потому что деревья к тому времени закончились, и передо мной простиралось болото во всей своей красе: с мелкими кусачими мошками, вредными испарениями, странными, летающими над булькающей водой, огненными шариками и подозрительными болотными кочками. Только вот домик скорее напоминал избушку ведьмы или Бабы Яги из русских сказок, что каким-то неведомым образом оказалась на островке среди
