Боярин - Роман Галкин
Меньшиков пинком отбросил лопочущего пленника к стене и возмущенно заговорил:
— Я только за кусточками пристроился, а этот как заорет из леса: «Пан Чинига, пан Чинига!» — и он вновь пнул бедолагу. — Убью, тварь!
— Охолони, Алексашка, — улыбаясь в бороденку, произнес князь и, уже обращаясь к пленнику, спросил: — Так ты, Гринька, к пану Чиниге? А-а, ну тогда ладно. Вон он, твой пан. Иди, докладывай, зачем пожаловал.
Мужик недоверчиво посмотрел на Князя, который уже уселся на лавку и, будто бы потеряв интерес к нежданному гостю, что-то вполголоса говорил Федору. Продолжая недоумевать, Гринька нашел взглядом пана Чинигу и, опасливо покосившись на Алексашку, не поднимаясь с колен, переместился в угол с пленниками.
— Да погромче докладывай! — неожиданно крикнул ему в спину Светлейший. — Чтобы нам тут хорошо слышно было.
Заикаясь и поминутно косясь на нависших над ним денщика и гвардейца, мужик поведал пану Чиниге, а заодно и всем присутствующим о том, как в заброшенную усадьбу, где они расположились, приехала повозка с какими-то людьми. Видя окруживших их хлопцев, двое мужиков схватились за сабли и были тут же застрелены. Разоравшуюся бабу успокоили несколькими оплеухами и с пристрастием допросили. Оказалось, что хозяин усадьбы, направляясь по каким-то делам в Оскол, решил заглянуть в свое заброшенное имение, а заодно и переночевать в нем. Потому и были посланы вперед холопы с дочкиной нянькой, чтобы растопить печь, да навести порядок в паре комнат.
Вот Панас и послал Гриньку, доложиться пану Чиниге о скором прибытии хозяина усадьбы. И ежели пан сам не прибудет, то узнать, что делать — порешить боярина, али пленить?
— Боярин значит с дочкой едет, — подытожил князь. — А много ль с ним еще народу?
— Баба гутаре, шо двое холопов всего осталось, — доложил слегка осмелевший пленник.
— Что делать будем, Петр Александрыч? — озадаченно спросил Федор.
— Надо выручать боярина. Не оставлять же его на растерзание этим, — князь кивнул в сторону пленников.
— Многовато их. Может, сперва до Оскола доберемся, а там уже местный воевода отряд пошлет… — начал было Алексашка, но его перебил Басманов.
— До Оскола нам дай Бог к рассвету добраться, да назад, ежели не мешкая да на санях, еще полдня. А Митрофан Жуковский уже скоро должен подъехать, — высказался боярин.
— Видел я в прошлом году его дочурку, — вставил князь. — Она тогда уже девка хоть куда была. А нынче, небось, и вовсе красавица. Снасильничают ее, ежели вовремя не поспеем.
— Да и если Гринька скоро не вернется, они наверняка пошлют еще кого-нибудь, — высказал и я свою мысль. — Увидят, что их командиры пропали, найдут тех в сарае и сразу поймут, что что-то тут неладно. Могут и уйти из усадьбы.
— Сколько в усадьбе лихоимцев? — спросил непонятно у кого Петр Александрович.
— Две дюжины без меня, — с готовностью сообщил Гринька.
— Оно понятно, что без тебя, — задумчиво проговорил князь, поставив локоть на стол и опершись подбородком о кулак.
Воцарилась тишина, нарушаемая только слабым потрескиванием лучин да еле доносившимся из-за дверей хрустом снега под ногами караульного. Треска дров и гудение огня в печи не слышалось. Вероятно, все давно прогорело, а затапливать заново смысла не было.
Несмотря на то, что проспал и так значительную часть дня, мои глаза снова начали слипаться. Сказывалась тепло и сытость в желудке. Клюнув было носом, я огляделся — не заметил ли кто? А то опять насмехаться начнут. Но все смотрели на князя.
Встав с лавки, я молча вышел из избы. Под удивленным взором топчущегося у крыльца гвардейца зачерпнул горсть не затоптанного снега и растер лицо.
— У-ух, — передернул плечами, озябнув после теплого помещения, и поспешил назад, а то мокрые щеки уже довольно чувствительно пощипывал морозец.
В доме все уже тоже были на ногах. Меньшиков с гвардейцем уложили Савина спиной на лавку и привязывали ноги предателя. Покончив с ногами, развязали ему руки и, заломив их под лавку, снова связали.
Чинигу подняли, и гвардеец потащил его заворот из избы.
— Ежели что, кто-нибудь обязательно должен вернуться и порешить этого ирода, — князь кивнул на привязанного к лавке.
— Может, сразу? — предложил Басманов.
— Нет, Федор Савелич, — отрицательно покрутил головой Светлейший. — Очень уж я хочу живьем его в столицу доставить, чтобы с тезкой своим Петькой Голицыным лбами столкнуть.
Понимая, что нам предстоит ночной марш-бросок с целью не дать бандитам захватить или убить боярина Жуковского с дочкой, я радости от предстоящего приключения не испытывал, особенно учитывая факт, что на каждого из нас будет по четыре врага. Но ясно, что по-другому мои нынешние товарищи поступить просто не могли. А я теперь с ними в одной компании. Хоть и доставалось мне от этой компании, в частности от несдержанного княжеского денщика, поболее, чем от бандитов…
Тем временем вернулся гвардеец, уведший пана Чинигу, и по его кивку в ответ на взгляд Федора, я понял, что бандитский атаман наверняка присоединился к своим подчиненным в сарае.
Гриньку никто не трогал, и он продолжал стоять на коленях, поглядывая на происходящее каким-то по-детски невинным взглядом. Интересно, сколько людей довелось отправить на тот свет этому простодушному мужичку?
— Сколько до имения? — поинтересовался у него я.
— Пяток верст, — ответил тот с заискивающей улыбкой. — Я проведу.
Как говорится, покой нам только снится
— Веди давай уже! — пинком поднял Гриньку Алексашка, и мужичек сгорбившись и втянув голову в плечи, словно ожидая крепкого подзатыльника, засеменил к выходу.
Мы вышли следом. Через десяток шагов Гринька нагнулся и подхватил с земли суконную шапку.
— Це моя, — сообщил он, натягивая ее так, что та краями смешно оттопырила мясистые уши.
— Прими, боярин, — один из гвардейцев протянул мне ножны с саблей, и я только тут сообразил, что отправился на схватку с врагом с голыми руками.
С благодарностью принял саблю и с сомнением взял ружье, которое снял с плеча гвардеец.
— Заряжено, — предупредил он, поправляя на плече еще два ствола.
Никаких боеприпасов к ружью я не получил, да оно и понятно — времени на перезарядку, скорее всего, не будет. Это если не принимать во внимание тот факт, что я не умею заряжать эти доисторические ружья. Зато в качестве дубинки в моих руках оно будет, пожалуй, эффективнее сабли.
Вопреки моему ожиданию, что снова придется пробираться по колено в снегу, мы шли по хорошо утоптанной тропе.
Интересно, пять верст это сколько километров? По любому не мало.
Что же все-таки произошло, пока я спал? Куда девались все бандиты? Появилась мысль расспросить идущего рядом гвардейца, но из-за быстрого
