Вот это попадос! - Юлия Журавлева
А потом мы пришли к Ульту. Никогда бы не подумала, что драконы могут издавать такие хрюкающие звуки, услышав которые, Луаронас окончательно разозлился, развернулся и пошел вперед в гордом одиночестве. Мы же с Ультом шли и переглядывались. Кстати, улыбаться вполне так узнаваемо драконы, оказывается, тоже умеют. И насмехаться, и усмехаться, и еще много чего обидного для объекта насмешек, но забавного для рядом идущего.
К полудню эльф немного остыл, пусть пламя его волос совершенно не угасло и продолжало гордо реять на ветру, сияя на ярком солнце. Но все–таки Луаронас успокоился — как и все, кто быстро и сильно вспыхивает, эльф так же быстро и легко отходил от обид — и вновь пошел рядом с нами. Мы с Ультом сдерживались как могли, но нет–нет да и переглядывались понимающе, посматривая на нашего рыжего и ушастого друга.
Вот так мы и шли — конечно же, совершенно, совсем ни капельки не привлекая любопытные взгляды людей, выворачивавших шеи, чтобы посмотреть нам вслед; а кто–то, наоборот, обгонял, чтобы взглянуть на наши лица, а потом еще долго оглядывался. Самые любопытные, не стесняясь, шли рядом. Пару раз у нас спрашивали, не являемся ли мы труппой бродячих артистов, но на такую роль гордый (пусть и рыжий) темный эльф не соглашался ни в какую. А ведь такой замечательный способ заработка пропадает! Нам даже делать ничего не надо — просто идти.
— Тебе не кажется, что мы немного переборщили с маскировкой? — поинтересовался у меня рыжий темный эльф, шагая рядом с желтым драконом.
— Разве что самую малость, — улыбнулась в ответ я, в который раз оглядывая своих спутников. Как тут не улыбаться? — Или ты не любишь находиться в центре внимания?
— Да знаешь, никогда до этого не искал славы, — в тон мне ответил темный. — А теперь, наверное, вся дорога в обоих направлениях станет нас обсуждать.
С дорогой мы не учли еще кое–что, а именно — нашего дракона, постоянно норовящего сунуть свой большой и чрезмерно любопытный нос во все повозки, особенно те, что пахли съестным. Обоняние у Ульта оказалось великолепным — он издалека чуял вкусные запахи и несся вперед напролом, ничего не видя и не замечая, порой сметая с пути зазевавшихся или заглядевшихся на нас путников. Мне с Луаронасом с большим трудом удавалось его оттаскивать от очередных перепуганных торговцев, не знающих, спасаться от напора желто–черного дракона самим или отбивать товар.
— Всё! — разозлилась я после очередных извинений и справедливых обвинений пострадавших, вплоть до угроз обратиться в магический контроль. — Так дальше продолжаться не может! С Ультом надо что–то делать, пока на нас не донесли куда следует, а то, не ровен час, и правда арестуют за покушение — не на жизнь, так на еду!
— Но он же пока никого не объел! — встал на защиту любимца эльф. — А вреда Ульт точно никому причинить не способен.
— Ключевое слово — «пока». И вреда он причиняет достаточно хотя бы мне! Сколько я уже за сегодня выслушала в свой адрес из–за этого полосато–хвостатого! Не умеет себя вести — вести его будем мы, — твердо заявила я и быстро реализовала коварный план.
Купить в многочисленных деревеньках вдоль дороги, начавших уже сливаться в одно большое и длинное торговое поселение, можно решительно всё, кроме земли и домов. Чем ближе к границе мы подходили, тем плотнее была застройка и тем сложнее понять, где заканчивается один населенный пункт и начинается другой. Порой столб с указателем стоял ровно посередине какого–нибудь домика с обязательным прилавком или торговой пристройкой. Застраивали каждый метр — яблоку упасть негде, так что в удаче я не сомневалась. Различные принадлежности для скотины, коей в нашей компании являлся вечно лезущий куда не надо дракон, обнаружились в пятом или шестом домике–магазинчике: длинный и крепкий поводок, способный выдержать напор быка, — надеюсь, сможет удержать и Ульта. Правда, как именно будем удерживать здоровую тушу мы с эльфом, весящие хорошо если десятую часть от дракона, — вопрос открытый. Но всё лучше, чем ничего.
Поняв, что его ждет, Ульт начал отчаянно мотать головой и упираться. Луаронас мне помогать не собирался: ему идея взять дракона на поводок категорически не нравилась. Но эльф, после моей угрозы разбираться с обиженными торговцами самостоятельно, вслух возражать не стал, самоустранившись и сделав вид, что его здесь нет.
— Ульт, — уговаривала дракона я, — это для общего блага. Нарвемся еще на какого–нибудь сильного мага, а он и разбираться не станет.
Но абстрактные маги дракона не пугали — пришлось использовать запрещенный прием.
— Оставлю без обеда и ужина!
Ульт вздрогнул и округлил желтые глаза с вертикальными зрачками, не веря, что я опустилась до подобных угроз. Эльф укоризненно покачал огненно–рыжей головой. Да, крайние меры, признаю, но что поделаешь?
В ошейник дракон лез как в петлю. После, когда я вела его на поводке, демонстративно не смотрел в мою сторону и не обращал внимания ни на кого: даже когда я чувствовала вкусные запахи и оборачивалась, Ульт оставался невозмутим. Эльф только наблюдал, наверняка мысленно делая ставки, кто первым из нас сдастся. Сдалась я. Ругая себя за мягкотелость и предчувствуя проблемы, непременно последующие за моим решением, я все–таки сняла с дракона ошейник, попросив Ульта и дальше вести себя тихо и прилично. Но даже этот жест доброй воли не заставил Ульта сменить гнев на милость. Оставалось надеяться, что от ужина он не откажется, я ведь честно хотела как лучше!
К вечеру нас ждала новая напасть: пошел дождь — сначала мелкий, потом разошелся, а под конец из почерневшего неба посыпался крупный град в придачу к холодным каплям. Трактиры и таверны, что встречались здесь на каждом шагу, оказались буквально забиты народом — мы едва нашли, куда приткнуться, оставив дракона под навесом, частично укрывшим его от дождя с градом. Ульт долго пытался поместиться под крышей в пару–тройку квадратных метров целиком, а когда не смог, стал выбирать, что ему дороже: голова или хвост. И то и другое ящеру оказалось одинаково жалко, но, думаю, с такой шкурой он сильно не пострадает. Вечер прошел хоть и в тесноте, но без происшествий. Луаронас пил воду, сидел тихо, но внимание всё равно привлекал: люди вокруг косились и не понимали — светлый он эльф или все–таки темный? И почему рыжий? Рыжими не бывают ни те, ни другие.
