Беглый в Гаване - Азк
— Затопление? — переспросил кто-то у стены.
— Да, мы передали им наше желание о полном отказе от освещения в СМИ, никаких заявлений, никаких исков. Как будто этих парней никогда не существовало. Зато Куба хочет:
— официального прохода их гражданских кораблей в залив Гуантанамо, считая водный коридор их внутренним водами,
— и оплату аренды за базу за последние двадцать три года — с 1960-го. По двести миллионов долларов в год.
— Это рэкет! — закричал юрист из международного отдела. — Они никогда не признавали договор, подписанный ещё при МакКинли!
— А мы, — мрачно заметил представитель Пентагона, — продолжаем сидеть у них под боком. Без аренды. Без договора. Не платя им ни цента. Стоимость аренды подобной базы в том регионе сто сорок — сто семьдесят миллионов… Так что, они и ни сильно задрали чек.
Зависла пауза. Кто-то грыз колпачок от ручки. Кто-то вертел карандаш.
* * *
Я закрыл за собой дверь, привычным жестом отключил внешнее прослушивание и кивнул в сторону генерала. Он стоял у окна с сигарой, глядя куда-то в темнеющее небо, будто пытался разглядеть, откуда именно дует ветер.
— «Друг» только что подтвердил: Харди прибыл. Настоящее имя нигде не фигурирует, но привязка к внешним маршрутам и протоколам дипломатической защиты однозначно указывает — это тот самый Харди из отдела «спецопераций» ЦРУ. Явился как культурный советник при миссии. Прямо по классике.
— Вот сволочи, — выдохнул Измайлов и стряхнул пепел в чашку с водой. — Мы его однажды чуть не прихлопнули в Гвинее!
— Очень даже помню тот ваш рассказ. Но теперь он у нас дома. «Друг» уже отследил первые сигналы — зашифрованные микропакеты по линии швейцарского дипканала. Логично предположить, что их штаб-квартира — именно посольство Швейцарии. Всё чисто, удобно и под флагом нейтралитета.
— Ага. Значит, работать будем именно там, — генерал повернулся ко мне. — Готов предложить план?
Я присел на краешек стола и развернул перед ним голограмму с помощью коммуникатора. На ней была трёхмерная модель всего швейцарского посольства: здание, внутренний двор, серверная и — самое интересное — вентиляционная шахта, ведущая в офисное крыло, где сидят «культурные» товарищи.
— Вот эта точка, — я увеличил проекцию, — центральный узел кондиционирования. Там можно оставить шесть «Мух» в дежурном режиме. Сетка защищена, но если направить микродрон в момент запуска внешней системы фильтрации — проникновение практически гарантировано. Ни звука, ни отражения.
— А электромагнитная защита? — уточнил Измайлов, прищурившись.
— Преодолимо. «Друг» синхронизирует сброс с резонансом штатного питающего блока — это создаст микроскачок, который «Муха» сможет использовать как щель. Остальное — дело техники. Они будут вести прослушку и записывать кино в цвете и с качественным звуком. Передача, через буферный ретранслятор в машине кубинского технического персонала. У швейцарцев каждое утро приезжает микробус из хозотдела. Мы уже заменили один из вентиляторов его генератора на пассивную приёмную антенну.
— И ты всё это уже успел подготовить?
— «Друг» не теряет времени. А я, как видишь, просто делаю домашку. Останется лишь синхронизировать наши действия с работой посольской охраны. Возможно, понадобится помощь от кубинцев — чисто визуальная отвлекашка в нужный для нас момент.
— Решим, — кивнул генерал. — Главное — чтобы эти американские павлины не поняли, что они под куполом. А когда «Мухи» принесут нам имя, цель и схему — тогда и будем действовать.
Он встал, прошёлся по комнате, откинул край шторы и глянул на сад.
— Хорошо работаешь, Костя. Не зря я тебя сюда перекинул. Швейцария — это не просто канал. Это труба, по которой сейчас идут сигналы войны. И если мы её возьмем под полный контроль, то у них случится настоящая дипломатическая паника.
— Главное — чтоб паника случилась у них, а не у нас.
Мы переглянулись. Он кивнул. И я понял: в эту партию мы снова играем белыми.
* * *
Вашингтон, Госдеп США.
Зал Situation Room.
Срочное совещание
— Может, не платить? — подал голос третий заместитель секретаря.
— Мы не можем. Они поймали наших людей с оборудованием для активной разведки. Нам же, их же и вернули. Через швейцарцев. В пакетах с надписью «пациенты». Если они сольют, кто они такие, и чем они занимались на их территории — у нас будет международный скандал.
— Так что вы предлагаете? — зловеще поинтересовался старший представитель Совета нацбезопасности.
— Заплатить? — предложил кто-то очень тихо.
После этого тихого слова наступила громкая пауза.
И тут донесся голос из угла. Мягкий, с сарказмом, как удар по клавишам старого рояля.
— Господа… а у нас вообще есть столько бумаги и краски, чтобы напечатать четыре с половиной ярда, не вызвав подозрений у наших же банков?
После этого комната замерла.
А затем — смех. Горький. Нервный. Очень американский.
— Тогда, — хмыкнул начальник управления Карибских операций, — заплатим бензином. Или кукурузой. Или… типа забудем где-то… Только побыстрее. Пока они не передумали.
— Зачем усложнять? Каждый день на Гуантанамо летают наши «Геркулесы». Затем пара армейских грузовиков выедет за ворота и потеряются…
Глава 22
— Ты хочешь сказать, что они выставили нам счёт? — директор военной разведки тихо, но с нарастающей злостью переспрашивал своего заместителя.
— Да. И не в песо, и не в боливарах, в долларах. Не официально, через Швейцарию.
— Прекрасно… — тяжело вздохнул трехзвездный генерал, встал и закрыл дверь. В комнате, в стиле «всё деревянное, кроме нервов» осталась трое.
— Сейчас они уверены, что у них вечный козырь. Мы потеряли этих двух идиотов. Нас не просто раскусили — нас взяли за причинное место, и теперь его сжимают, спокойно и уточняя сумму, спрашивают сжать наши яйца еще или хватит. В ЦРУ никогда не было по настоящему крепких парней!
— Да мы же можем… — начал третий военный — руководитель разведки корпуса морской пехоты, но директор жестом его остановил.
— Нет, не можем. Эти двое уже были в Гуантанамо, их «отпустили» за забор, где они попали под раздачу, а теперь их вернули на колясках и с пустыми глазами. Их уже выпотрошили. И не под препаратами — а под чем-то, чего у нас нет. И из какой области это — нам пока совсем не понятно!
— Кубинцы так не работают… — пробормотал морпех.
