Военкор (СИ) - Дорин Михаил
В кабинете Ильи Михайловича повисла напряжённая тишина. Хозяин кабинета просматривал документацию и что-то помечал себе в блокноте. А Казанов в это время занимался ещё более «важным» делом.
— Нервничаете? — спросил я, заметив, что Виталий уже час что-то рисует на листе бумаги.
— Нисколько. Максим Евгеньевич знает, что делает.
— И что же он задумал? — спросил я.
Казанов усмехнулся, а на мой вопрос решил ответить Илья Михайлович.
— Это знает только он сам. Он на Ближнем Востоке практически коренной житель. Но об этом вы его можете сами расспросить.
Казанов закончил рисовать и отодвинул в сторону листок. Я внимательно посмотрел и не сразу узнал человека, которого нарисовал Виталий.
— Кого нарисовали?
— Мне кажется, что этот человек очень похож на штабс-капитана Нестерова, легендарного лётчика. Его именем, как вы знаете, названа одна из фигур высшего пилотажа, — ответил Виталий.
Я потянулся к столу и взял листок.
— А у вас талант, Виталий Иванович. Никогда не хотели быть художником? — поинтересовался я.
Казанов промолчал, а потом подошёл к окну.
— Теперь уже выбирать профессию поздно, — ответил Виталий, отодвигая штору. — Приехал.
Илья Михайлович поднялся со стула и пошёл на выход. Ему предстояло встретить Римакова и сопроводить в кабинет.
С Казановым мы остались вдвоём.
— Красиво вы передали конверт Мугние. Ещё и не зря, как оказалось, — сказал Виталий, отойдя от окна.
— Да, но вы же не думали, что мне неинтересно, что там было. Я не мог не заметить, что Гиена был растерян.
Казанов улыбнулся и снова сел напротив меня.
— Оставьте ваш интерес при себе. Важны не средства, а результат. Имад Мугния наше послание понял правильно.
Фотографии, послание… какое-то странное совпадение с тем, что я слышал в новостях об убийствах. Похоже, что наши спецы устранили с десяток человек, имеющих отношение к Гиене.
Дверь открылась, и в кабинет вошёл Илья Михайлович и тот самый Римаков.
С ним я уже виделся несколько дней назад в Дамаске.
— Карелин, живы и здоровы? — поздоровался со мной Максим Евгеньевич.
— Да. В полной комплектации, не битый.
— Хорошо, что шутите. Но не перестарайтесь. Шутки Казанова иногда меня раздражают, — повернулся он к Виталию и тоже с ним поздоровался. — Договорились о чашке кофе с Фадлаллой?
— В процессе. Кстати, если поеду я, то мне лучше чаю с конфетами, — ответил Виталий.
— Здесь попьёшь, Виталий. Разговаривать будем не по протоколу, визит не официальный.
Римаков подошёл к картине и, сложив руки за спиной, внимательно начал её рассматривать.
— Обстановку знаешь? — спросил Максим Евгеньевич, не поворачиваясь к Виталию.
— Прорвались через Голаны?
— Да. Израильские войска через два дня вполне могут развивать наступление на Дамаск. Сейчас они увязли в боях в долине Бекаа и на подступах к шоссе на Бейрут. Чем раньше мы решим вопрос с заложниками, тем быстрее будет принято… важное решение. У нас не больше суток.
Римаков был серьёзен. Хотя, каким ещё должен быть человек его должности и опыта.
Телефон в кабинете зазвонил. Илья Михайлович быстро подошёл к столу и ответил.
— Слушаю. Да. Понял, — кратко ответил Илья и повесил трубку. — Встреча завтра в 10.00 по местному времени. Там будет Фадлалла.
Максим Евгеньевич кивнул и повернулся ко мне.
— Камеру оставь здесь, эти арабы при виде объектива жутко нервничают. Но они любят показывать себя крутыми, сильными и властными. Ты, как представитель прессы, должен будешь, если что «спеть пару дифирамбов» Фадлалле.
— Думаете, что это поможет?
— Я не знаю, куда может повернуть наш неофициальный разговор. Но я знаю арабов, — улыбнулся Римаков.
— Готовить бойцов к выезду? — вступил в разговор Казанов.
— Нет, Виталий, мы поедем вдвоём с корреспондентом. Есть у меня план.
Неожиданное решение со стороны Римакова. Но явно слова КГБшника были чем-то обоснованы и подкреплены. Просто так Римаков не стал бы рисковать и ехать вдвоём в «логово зверя».
Не исключено, что таково условие Хезболлы, чтобы неофициальная встреча состоялась. Тут не может быть двух мнений, поездка в одиночку такого высокопоставленного сотрудника КГБ виделась крайне рискованным делом.
Казанов такой посыл явно не расценил, я поймал на его лице выражение удивления. Но отговаривать Виталий не стал. Да и не поспоришь особо с Римаковым, когда он твой непосредственный начальник.
— Дорогу помните? — сухо спросил у меня Максим Евгеньевич.
— Помню.
— Выезд утром. Всем отдыхать, — распорядился Римаков.
Утром мы с Римаковым выехали в сторону Баальбека. По той самой дороге, где мы уже ездили с Севой. Воспоминания не очень приятные.
Машина была выделена шикарная — британский внедорожник с высоким клиренсом почти как у броневика. Всегда считал, что «Дефендер» родня нашему УАЗику. Давно хотел прокатиться на таком.
«Дефендер» мощно гудел дизельным мотором. Внедорожник имел жёсткую подвеску, и ехали мы на нём, как на табурете. Я чувствовал каждую неровность дороги. В остальном машина была зверь. Правда вентилятор в джипе работал плохо, скорее всего воздушный фильтр забился пылью. Потому в салоне было душновато, но окна мы не открывали — на улице вовсе стоял солнечный ад. Пекло такое, что от земли виднелись поднимающиеся струйки пара.
Минут через двадцать молчания, когда мы уже проехали несколько населённых пунктов, Римаков заговорил.
— Алексей, как вы считаете, заложники у них? — неожиданно поинтересовался Римаков.
— Всё указывает на это.
— Кстати, ваши наблюдения и поездки по Ливану и Сирии во многом нам помогли.
— Вообще-то, я думал, что вы и так всё это знаете. Зачем спрашиваете? — прямо спросил я.
— Всё знать невозможно, а половину не имеет смысла, — проговорил Максим Евгеньевич.
Судя по довольному лицу Римакова, я прошёл неофициальный тест накануне неофициального визита.
Мы ехали почти два часа. Римаков меня расспрашивал о том, как мне удалось выследить Гиену, а затем и остальных фигурантов. Я охотно рассказал всё как есть.
Вскоре я начал подмечать за окном джипа знакомые места.
Наконец достигли блокпоста, где мы несколько дней назад с Севой оставляли машину.
Встречать нас никто не встречал, в отличие от прошлого раза, но пропустили.
Вскоре мы свернули на знакомый переулок, и я увидел массив здания штаба Хезболлы.
Нам открыли ворота красивого поместья Фадлаллы, и мы въехали на территорию. После остановки я вышел из джипа, разминаясь после долгого пути. В нашу сторону шли встречающие с автоматами наперевес. Одного я узнал, он был из тех, кто нас с Севой встречал в первый раз. Второго видел впервые.
С ними был Радван. Увидев меня, он с трудом скрывал свою ненависть, стараясь не кривить лицом. Имад с почтением представился Римакову и пригласил нас в дом.
— Вас ждут! — сообщил Радван.
Как и в прошлый раз, я приготовился к обыску, но обыскивать нас никто не стал. Наверное, Хезболла решила подчеркнуть, что видит в СССР своих союзников. А союзникам надо доверять. Этакие тонкие дипломатические намёки.
Римаков шёл так, будто бывал здесь тысячу раз. Мы подошли к тому самому длинному коридору, ведущему в покои.
Мухаммад Хусейн Фадлалла вышел встречать нас лично и делал это так, будто мы были его старыми друзьями, которых ждут с распростёртыми объятиями. Меня духовный лидер узнал сразу и доброжелательно кивнул в знак приветствия. Но всё-таки основное внимание было сосредоточено на Римакове.
— Господин Римаков! Сколько лет! Надеюсь, полёт прошёл без потрясений? — Фадлалла широко расставил руки.
Всё-таки знакомы они были не первый день. Это уже интересно! Римаков и Фадлалла обнялись, будто они старые друзья.
— Спасибо, Мухаммад Хусейн. Действительно, много лет прошло, но нашим отношениям это помешать не может.
— Ни в коем случае! Мы всегда рады гостям. А особенно рады гостям из страны, с которой нас связывает общая история борьбы за справедливость! Хотелось бы надеяться, что мы здесь сегодня собрались ради диалога. Прошу вас к столу, — продолжил говорить Фадлалла.
