Повелитель корней - Михаил Алексеевич Ланцов
— Не знаю.
— И я не знаю. Так что мне и нужны были те корабли, чтобы быть в курсе происходящего.
— Так может нам самим корабль отправить? — спросил отец. — Чего ждать?
Медлить не стали.
Так что еще затемно корабль отправился вниз по Днепру.
И если здесь — у верхнего брода германцы просто не успели отреагировать, то там — у нижнего, в районе несуществующего еще Киева, неповоротливое транспортное средство лишь чудом избежало захвата. Утром по туману в последний момент отвернуло возле брода, по которому шла армия.
Первую минуту ничего не происходило.
Вообще.
А потом в корабль полетели стрелы и дротики. Кто-то из германцев, умеющий плавать, даже попытался добраться до корабля, но… тщетно. Все произошло слишком быстро, чтобы командование этих варваров успело отреагировать.
Да и куда ему? Оно ведь где-то уже на левом берегу в голове колонны болталось. И лишь по крикам да нездоровому движению поняло, что к чему… несколько минут спустя. Но было поздно.
Впрочем, посыльный корабль не смог быстро вернуться. Из-за слабого ветра. Гёты успели раньше. Сильно раньше…
— Завтра они все свое войско перетащат на этот берег, — мрачно констатировал Берослав, глядя на германцев, разбивающих лагерь где-то в полукилометре от них.
Все на «мостике» промолчали.
— Потом они начнут обносить нас внешним валом. Чтобы не убежали. Не так ли?
— В битве при Алезии так поступали мы, а не варвары, — заметил Маркус.
— Все течет, все меняется. К тому же ты можешь поручиться, что ими командует варвар?
— Думаю, ты сгущаешь тучи. Германцы нетерпеливы. Они не любят долгих дел. Даже тут, — махнул он на левый берег. — Не представляю, каких усилий им стоило столько дней подряд выходить и строиться.
— Это, третье войско, — указал Берослав на лагерь неприятеля, что разбивали на их берегу. — Разве нет?
— Ну… я не знаю… — несколько растерялся Маркус.
— А что тут знать? Ваши лазутчики сообщили, что германцы формируют три войска: визигётов, остгётов и квадов. Каждое примерно по пять тысяч человек. Там, на правом берегу, очевидно, людей сильно много для одной армии. Явный перебор. Значит, их там две. А это кто? Те, кто должен осаждать Оливию? Сам же видишь — здесь их немало.
Маркус промолчал.
— Взяли ее или нет — неясно. Но это неважно. И если раньше нам нужно было драться против вдесятеро превосходящей нас толпы, то сейчас уже в пятнадцать.
— Около тысячи мы уже ранили или убили, — заметил Маркус.
— Да. Нам всем от этого стало намного легче, — с особым по ядовитости сарказмом в голосе согласился с ним князь.
Все помолчали переглядываясь. Берослав же продолжил:
— Внимательно слушаю ваши предложения.
— Но это же ты верховный ведун Перуна, — заметил Борзята.
— Принято. Кто еще хочет высказаться?..
— Где сейчас Гатас? — спросил Маркус, постаравшись разрядить обстановку сменой темы.
— Только ветер знает, где его черти носят, — пожал плечами Берослав. — Он передавал через гонца, что пытается собрать кулак из старых четырех орд. Мать его созвала людей.
— А он сможет?
— Не думаю. Он присягнул мне как своему расу. А для роксоланов это позор, ведь я не сармат и не скиф. Вообще — лесной житель, что ходит пешком. По их обычаю — не вполне человек.
— И все же он это пытается сделать.
— Ты думаешь? — горько усмехнулся Берослав. — Либо он сам, либо его мать пытается уберечь от этой драки…
* * *
— Враги! Враги! — закричал какой-то мужчина с опушки леса.
Все, до кого этот крик долетел, туда обернулись и увидели, что фигурка крикуна словно надломилась и упала.
Несколько мгновений.
И большой колокол Берграда издал свой первый звук — не учебной, а по-настоящему боевой тревоги.
Бом! Бом! Бом!
Раздавалось по округе.
Люди же, услышавшие этот звук, бросали все и бежали в город. Даже ценные металлические предметы. Во всяком случае именно так их заставляли поступать во время учений. Берослав лично их контролировал и отчитывал тех, кто слишком долго возился. И после пары десятков попыток смог добиться удовлетворительной реакции у горожан…
Получилось быстро.
Слишком быстро!
Из-за чего воины, вышедшие на опушку, смогли лицезреть лишь закрывающиеся ворота. Передовой отряд-то видел то, что происходило. Но не сунулся. Слишком уж был малочислен. А эти… они просто не успели…
— Кто это? — тревожно спросила Злата, разглядывая гостей в зрительную трубу из бойницы главное боевой галереи донжона.
— Гёты, — сухо и раздраженно ответила Мила.
— Кто⁈ Откуда они тут?
— По Двине пришли. — мрачно ответил Рудомир.
«Мухомор» и помыслить не мог, что они решатся. Большим отрядом пройти так далеко, да еще по враждебной территории — та еще история. Хотя, конечно, там — в бассейне Балтийского моря — уже ходили устойчивые слухи о баснословных богатствах Берграда.
Преувеличенные.
Сильно.
Критически.
Местами, как говорили, люди верили, будто покои Берослава отделаны золотом. А жители города ходят исключительно в шелках. Свиньям же скармливают едва надкушенные объедки, а то и свежеиспеченные хлеба и жареных оленей.
Сказки.
Но они возникли по какой-то причине.
И «мухомор» не понимал — из-за чего. Ведь тихо-мирно же все было. А тут — раз — и заговорили всюду о богатствах. Так ведь еще и о том, что город проклятый и его жители посвятили свою душу темным силам. Оттого у них и жизнь сладка.
Берослав, когда услышал об этих слухах, предположил, что кто-то запустил в те края болтунов. Специально. И было бы неплохо их отловить. Но особо не переживал, рассчитывая на могущество укреплений и своей дружины. А потом он отправился в поход и «мухомору» стало совсем тревожно. Впрочем, Рудомир до конца надеялся на то, что эти все слухи останутся простой болтовней и их пронесет…
Но нет…
Не пронесло…
— Вон тот, — указала Мила на одного из воинов в богатом доспехе… точнее, просто в доспехе, что само по себе являлось признаком немалого богатства. — Я его знаю.
— Да? — удивилась Злата. — Откуда?
— Встречала, когда гостила
