Гридень. Начало (СИ) - Старый Денис
— А ты князь… Я знал еще твоего отца, князя Перемышля. Он знатно сдерживал мадьяр и торков, не пусчал их на Волынь и Киев, — слова Всеволода звучали обнадеживающе.
Впервые, после прибытия в Киев, Иван Ростиславович понадеялся на то, его вопрос будет решен благоприятно. Тонущему свойственно хвататься за соломинку.
— Но ты оказался недостоин своего отца, — обрушил все надежды гонимого князя Киевский Всеволод. — Что ты мне в дар привез? Добрый меч с самоцветами? Десяток шкур рухляди? Этого мало.
— Я не хотел оскорбить тебя, великий князь, предложением серебра, — Иван явно растерялся.
Всеволод Ольгович рассмеялся. Иван Ростиславович уже хотел ударить кулаком по столу, но увидел, как синхронно дернулись охранники князя. Такая реакция рынд охладила пыл князя без княжества.
— Оскорбить серебром? Владимирко оскорбил меня пятью сотнями гривен. Ха! Ха! — Всеволод начал смеяться, но закашлялся и продолжил говорить только после продолжительной паузы. — Что, Иван, ты проиграл? Пошто пошел в Галич не спросив меня?
— Великий князь, он еще сына моего силком удерживает, — словно малый ребенок пожаловался Богояр.
— Не сметь говорить со мной, когда я того не желаю! — вызверился киевский князь.
Несмотря на свой грозный вид, Всеволод Ольговичбыл в некоторой растерянности, от того сильно нервничал. Ему бы сейчас поесть, да вина выпить, а он тут, с этими разбираться должен. Да, можно даже казнить Ивана Ростиславовича, нашлось бы за что. Вот только, есть те, кто только ждет повода для очередной смуты.
В Смоленске изрядно набрал силу Ростислав Мстиславович, один из внуков Владимира Мономаха. И пусть везде говорят о том, что Ростислав не воинственный, даже слишком полагается на мнение народного вече, но смоляне смотрят в сторону Киева и обязательно узреют, если Всеволод начнет лютовать и, к примеру, по византийскому обычаю, ослепит Ивана Ростиславовича.
Есть еще князь Юрий Владимирович — этот вообще сын Владимира Мономаха, бывшего некогда грозного киевского хозяина. Еще недавно казалось, что Залесье — дикий край, где слишком много разных чухонцев проживает. Но именно туда чаще всего бегут люди из южных русских княжеств. Суздальско-Ростовское Опольедает хорошие урожаи, есть чем кормить воинов. Даже ленивый, как говорят многие, князь Юрий и тот может использовать любой повод и прийти под стены Киева.
А еще такую жестокость могут не простить сами киевляне. Они уже не хотят Ольговичей, а Всеволод склонен сделать все, только чтобы киевский стол достался его брату. Киевляне вспомнят отца Ивана князя Ростислава Володариевича, который считался сильным воином, если только случится казнь. А еще сотня воинов в Киеве, которые вряд ли утрутся, если их князя убьют. Будет бойня на улицах Киева.
Об этом размышлял Всеволод Ольгович, посматривая то на сотника от князя Галича, то на князя, бывшего владетеля Звенигорода.
— Отдай сына! — пошипел Богояр, вопреки ранее озвученному требованию Всеволода Ольговича молчать.
Впрочем, киевский князь, явно использовал все свои внутренние ресурсы грозности, которые только оставались, потому не отреагировал на слова сотника, а развернулся и пошел к своему большому стулу, оббитого мягким медвежьим мехом. Все, устал великий князь.
— Он сам у меня остался, сказал, что вызвать тебя на Круг хочет, — отвечал Иван Ростиславович.
— Не верю, как можно супротив отца? — опешил Богояр.
Самое слабое, может и единственное место, у сотника, куда можно было больно бить — его сын. Богояр, оставшись один, без жены, иных детей, считал, что просто обязан дать своему наследнику все и даже больше. Рослый сильный, Владислав имел все шансы стать великим воином, гордостью для отца.
— Ты выйдешь в круг со своим же сыном. Теперича я хочу этого, — зло говорил Иван Ростиславович. — И кто тебе сказал, что Владислав у меня?
— Тот, кто сказал про бой с кипчаками у границ Галичского княжества, — ошарашил князя Ивана бывший сотник его же дружины.
Боромир нагнал один из небольших отрядов бегущих половцев, разбил его и вложил убитому кипчатскомудесятнику стяг, более остальных используемый в Галиче. Эта операция казалось очень удачной, подставляла галичского князя, месть осуществлялась.
— Кто меня предал? — спросил Иван Ростиславович.
— Отдай сына! — чуть ли не выкрикнул Богояр.
Сотник опомнился, посмотрел на киевского князя, ожидая жесткой реакции. Но Всеволод устал, он уже был с кубком ромейского вина, которое предпочитал всем иным напиткам. А еще неожиданно, но великого киевского князя даже начала забавлять перепалка князя с каким-то там сотником, пусть даже этот Богояр и привез большие дары из Галича. Но не от сотника же подарки, а от князя Володимирко.
— Продолжайте! — Всеволод махнул рукой. — Сие презабавно.
— Круга, великий князь, я прошу дозволения на круг, — сказал Иван Ростиславович.
— Неужто сам решил стать с сотником в круг? — удивился киевский князь.
Пусть на Руси княжеская власть и была сильно ослаблена и несколько даже поругана усилением вечевого строя, но князь, причем любой, но природный, все равно был фигурой несколько сакральной. Он от Бога, он имеет право. Если бояре начнут преспокойно биться с князьями, то это, дарованное Богом положение, будет поругано. А еще все скажут, что Всеволод подстроил убийство князя Ивана Ростиславовича. И тут уже не важно, кто победит. Ссориться с Галичем не с руки тоже.
Там мадьяры уже ищут, как бы породниться с русскими князьями, да распространить свое влияние на русские земли. Нет сильных скреп, которые могли бы объединять русские княжества, потому, как считал Всеволод, и слабые скрепы нельзя разрушать. А так де нельзя ставить князя вровень с боярином.
— Князь не станет в Круг, а кто иной — да, пусть. И Бог рассудит, кто правый из вас, — принял решение Всеволод, посчитав, что получится неплохое развлечение.
— Владислав Богоярович и станет, — сказал Иван Ростиславович. — Он мужний отрок, более статями за других воинов.
— Так тому и… — Всеволод спешил закончить весь этот разговор.
— Великий князь, как можно мне в Круг с сыном своим, да еще и отроком? — возмутился Богояр. — Шестнадцать лет тому еще нет.
Всеволод, собиравшийся уже уходить, сглатывая слюну — даже сюда некоторые ароматы княжеского застолья доходили — резко остановился и пристально посмотрел на Ивана Ростиславовича.
— Ты что ж князь возжелал сына поставить супротив отца его, да еще и сын отрок? — вопрос звучал грозно и с явным осуждением.
Иван не опустил голову, не стал вести себя виновато и жеманно, нет, он с вызовом посмотрел на Всеволода, после уничижающего взгляда Ивана Ростиславовича удостоился и Богояр. А еще князь понял, насколько же он опрометчиво поступает. Зачем приехал в Киев? Правды искать, так ее на Руси у князей редко когда добьешься. Вернуть свое Звенигородское княжество захотел? О Галиче можно и вовсе забывать.
Нет у Руси хозяина, того князя, который мог бы своим решением пойти против кого бы то ни было. Где времена славного князя Владимира Святославовича? Наверное, уже с его сына Ярослава Русь начала вступать в череду усобиц и вот таких безвольных князей. Киев что ли силу высасывает у ранее деятельных князей?
Что бы мог увидеть деятельный князь, тот же Владимир Мономах, чьи сыновья еще не все почили? Возможность прибрать к рукам далеко не самое слабое княжество Галича с его солеварнями, прибыльной торговлей с Венгрией, ляхами. Вот как смотрел бы на ситуацию Владимир Мономах, думал, не как избавиться от просителей, а какую выгоду заиметь себе.
Но нынешний хозяин Киева даже не рассматривал перспективу таких приобретений. Значит, и другие земли убегут от него. Взять тот же Смоленск, который в последнее время если не соперник Киеву, все же первый русский стольный град еще силен, пусть и не духом, но серебром, то Ростислав Мстиславович может составить конкуренцию столице.
— Есть кого выставить тебе замест сына сотника? — спросил Всеволод.
