Время перемен - Владимир Владимирович Голубев
Война в Индии идёт превосходно, мы уже получили назад Бомбей и скоро к нам возвратиться всё, что Англия временно отдала этим глупцам! Возвращение торговли с Америкой принесло нам неплохие прибыли, и мы скоро уже восстановим наш флот! Чистая Британия снова станет, безусловно, первой державой мира!
- Конечно, мой Светоч, конечно… — поддакивал Аарон своему лидеру, а про себя думал:
- Вот гусь, совсем надулся величием короны, почти позабыл про очистку от машин и пасторальные идиллии. Надо будет менять тактику наших с ним отношений.
⁂⁂⁂⁂⁂⁂
- Какое счастье, что ты снова с нами, Ерёма! – радостно приветствовал друга тот, кого чаще всего называли месье Дени, привстав с кресла, стоя́щего в уже по-осеннему прохладном саду.
- Да что ты, Стёпа! Я и сам рад до чёртиков! Скучно в этой Испании, интриги, словно в варенье, проходят – медленно, лениво. Не то что здесь, во Франции! – Сидоров был весел и разгорячён от встречи с товарищами.
- Да, это ты прав, весело. Так весело…
- Стёпа, а что это так плохо выглядишь? Похудел, мешки под глазами? Болеешь или дела замучили? – наконец присмотрелся к сидящему в кресле Еремей.
- Да и то и другое… Дел столько, что есть не успеваю, но и сердце начало сдавать. Помру я скоро, братец.
- Ты что, Стёпа? С ума, что ли, сошёл? Ты не стар, крепок…
- Не сошёл. Жаба грудная[24] задавила… Орлов мне доктора Рыжова даже присылал, тот меня смотрел-смотрел, говорит, что сердце совсем износилось. Велел не пить больше стакана вина́ в день, да и на воздухе часто бывать – вот, видишь, сижу. Просил тебя прислать, чтобы хоть часть забот перекинуть. Мне нужно Мишу Серова в дела потихоньку вводить. Помнишь его?
- Это пучеглазый такой, что ли? Умный парень, вроде.
- Ну да, он во Франции уже больше десяти лет. Скоро советником станет в Парламенте[25] Метца, а там, глядишь, и в Париж переберётся. Он точно сможет весь воз тащить, ежели, конечно, ты ему подсобишь.
- Помогу, конечно. – Сидоров почесал нос, — Рассказывай, Стёпа, как дела идут.
- Да, что тебе сказать… С деньгами всё хорошо, на бирже у нас уже пятнадцать агентов – в месяц миллион постоянно имеем, Петербург нас хвалит. А ещё мы пролезли в Генеральный откуп[26], контрабанда, каперские товары – в общем, миллионов сорок в год даём.
- Восхитительно, Стёпа!
- А то! У меня уже и Иоанн второй степени есть и Владимир – третей! Жаль, только детей не нажил. Оставить такое некому…
- Стёпа, ты это прекрати! Глядишь и успеешь ещё! Ты же не сильно меня старше! – успокаивал приятеля Сидоров.
- Не гунди, Ерёма! Дальше что… С химиками, механиками, какие дела, ты сам знаешь. Уже вон Лавуазье[27] что-то почуял, но мы его через откуп отвлекли начисто – теперь молчит, деньги терять не любит, да… Сейчас людей да секреты вывозить достаточно легко, все политикой заняты. Мы и развернулись.
А вот с политикой, братец, сложно. Сейчас здесь все в неё играют. Всё бы было хорошо, но вот Алексей Григорьевич сильно с королём сдружился. Нам бы поиграть против – дела-то во Франции не очень идут, на Антильских островах рабы бунтуют, вот самого Сюффрена туда собрались послать, а он, бедняга, помер. Слишком уж много на него легло, а уж интриговали против адмирала все и вся.
А, может, и отравили его – короля-то он поддерживал от всего сердца. Кто его знает? Наших докторов к телу не допустили, а Орлов хотел… В Индии англичане снова принялись осваиваться. В Новой Франции американцы совсем обнаглели, уже дня без боя не проходит. Там Лафайетт пока держится, но сил у него не хватает. Да и не хочет уже никто туда ехать – бои да гибель стольких жителей сильно всех пугают, откуда там людям взяться? Франции войну надо бы Соединённым штатам объявлять, армию туда слать, но и так всё плохо.
Попытался король Людовик было собрать Ассамблею нотаблей, чтобы убедить аристократов в необходимости изменить систему сбора налогов для погашения государственных долгов. А те давай у его Калонна спрашивать, каких таких долгов? Тот было попытался отвертеться, но нотабли ни в какую. Так что он выдал, что долги превышают пятьсот миллионов ливров, а доходы уже меньше расходов почти на сто миллионов в год.
Что тут началось! Калонна выгнали сразу, вернули Неккера, но тот тоже недолго подержался. Дворяне орут, что налогов платить не желают, священники туда же. Скандал за скандалом. Королю кости перемывают. Людовик тоже орёт, кулаком по столу стучит, а Ассамблея нотаблей – нет, и всё! Дескать, только Генеральные штаты[28] такие проблемы решать по закону могут.
Волынка эта надоела всем, так что новый министр де Ломени де Бриенн[29] просто распустил этот совет и давай давить на парламенты, чтобы хоть они утвердили новые налоги и займы. Дела-то, действительно, плохи… Голод то тут, то там, погода не радует, бродяги в банды сбиваются – король и министры пытаются что-то поменять, а все судачат только о безудержных тратах королевской семьи.
Вот смешно же – король содержит за свой счёт войска в Новой Франции, а королева продавала драгоценности для помощи голодающим в Бретани, но говорят все об их невероятном транжирстве. Брат короля граф Артуа[30] даже в карты проигрывает в несколько раз больше, но его расходы старательно не замечаются обществом.
Дворяне отнимают у крестьян последнее, торговцы метят в дворяне, дворяне грызутся между собой, крестьяне сбиваются в банды. Все пытаются короля ослабить, все… Замечательно играть в такой обстановке, деньги, люди, всё отлично получается. Только вот Орлов всё пытается королю помочь. Дескать, добрый он человек. Постарел наш орёл, Ерёма… Чувствам поддаётся. Пусть и понимает умом, а сердцем со своим Луи… Да и все знают, что он в первых друзьях короля ходит, внимания теперь к нему много.
Так что, Еремей Иванович, испросил мне наш посол в Петербурге полной самостоятельности, и мне её дали. Вот.
- Что же, выходит, мы против своего же теперь работаем? – Сидоров непонимающе замотал головой.
- Ещё чего! Но вот только не обо всём, что мы делаем, Орлов знает. Не надо беспокоить его лишними
