Дневник Лидии - Ким Минчжон
– Ты еще жива.
Хотя, может, и не равнодушно – Сиа плохо видела ее выражение лица.
– Она мучит своих жертв, особенно самых ненавистных, до тех пор, пока они не умрут. Выплескивает так свой гнев. Ей кажется, что танец на их костях привлечет больше зрителей.
– Значит, капитан Джек еще жив.
– Так вот кого ты ищешь, – удивленно пробормотала фламинго.
– Он здесь из-за меня.
– Уходи! Угрызения совести тут испытывают только дураки.
– Я должна уговорить балерину отпустить его.
– Она сейчас где-то прячется и слушает нас, – словно маленькому ребенку принялась объяснять девушка. – Думаешь, почему она не выходит? Потому что не собирается тебе помогать.
Сиа растерянно оглянулась: и правда, найти среди бескрайних размеров паучьей сети Джека или танцовщицу едва ли возможно. Да и случись это, как ей убедить ее?
– Не трать понапрасну время. Никто не может ее уговорить. Даже Хартсу не удалось задобрить ее ни сокровищами, ни произведениями искусства.
– Хартс пытался это сделать? – Знакомое имя мгновенно пробудило в девушке интерес.
Заметив это, пленница сладко вздохнула, насколько это позволяло ее безжизненное тело, и усмехнулась. Сиа была уверена, что этот смешок предназначался ей.
– Так, значит, тебе ничего не известно…
Тело птицы умирало, жизнь в ней готова была оборваться в любой миг.
– Хартс хотел уговорить ее вызвать Тома, чтобы освободиться от демона внутри.
Том… Его имя связано со столькими тайнами. Впрочем, эту историю Сиа уже успела узнать от Джейк.
– Я думала, это под силу только господину Хэдону, – озадаченно сказала Сиа, вспоминая слова ведьмы о том, что именно для этого юноше нужно вылечить хозяина ресторана.
– Нет, – ответила собеседница, издав измученный смешок, говорящий, что Сиа глубоко заблуждалась. – Балерине сделать это еще легче – достаточно одного взгляда или взмаха руки, – саркастически отметила она, вяло взмахнув ладонью.
От этого с ее руки упали оставшиеся несколько перьев, а кокон сжался еще сильнее. Паучиха оказалась куда могущественнее, чем можно было ожидать.
– Спросишь почему? – захохотала девушка, окутанная липкой массой. – Да потому, что он влюблен в нее.
Неожиданно послышался треск разбившейся вазы.
– Демоны же любят балерин.
Шепот эхом разносился по обвитой паутиной комнате, словно вуаль скрывавшей потолок.
– Как забавно.
И девушка поведала ей красивую, но груст-ную историю, начало которой уходило далеко в прошлое.
– Этого достаточно?
Рука с яркими ногтями положила драгоценный камень на старый стол, уже готовый рухнуть от богатств и украшений.
– Хм, думаю, теперь я смогу тебя выслушать. – Джейк издала отвратительный смешок и уставилась на гостью выпученными глазами. – Что тебе надо, Акация?
Молодая миниатюрная девушка лет двадцати смело смотрела ей в глаза, не отводя взгляда. Не под стать возрасту ее лицо украшал броский, вызывающий макияж.
– Хочу избавиться от желания.
Ведьма скривилась – по-видимому, просьба девушки пришлась ей не по душе.
– Встречала я уже таких. Не могут справиться с временными трудностями, просят исполнить их желание, а потом приходят и ноют, чтобы я все вернула обратно. Это невозможно.
Однако Акация была полна решимости осуществить задуманное. Ее хитрые, напоминающие кошачьи глаза уверенно смотрели на Джейк.
– Я обещаю, что ни при каких обстоятельствах не буду просить вернуть все обратно. Это не временная трудность – боль и ограничения преследуют меня всю жизнь. Мне нужно выбраться из этого круга.
– Ха! – громко хмыкнула Джейк и разразилась пламенной тирадой: – Ты идиотка? Совсем не соображаешь? Вы поглядите на нее. Трудно ей! В таком юном возрасте добилась славы, и все благодаря красоте и таланту. Нашлась тут несчастная.
Толстые как сосиски пальцы ведьмы хлопнули ее по руке.
– Танцуешь в лучшем ансамбле острова. Сотни монстров собираются каждый день поглазеть, целуют песок, по которому ты ходишь. От какого же желания тут избавляться? Тебя ждет лучшая жизнь.
Джейк снова похлопала ее по плечу, но девушка стойко держала удар. Не дрогнув, она лишь еще сильнее выпрямилась и с усмешкой сказала:
– Лучшая жизнь, говоришь? Знаю я, что с помощью хрустального шара ты можешь видеть будущее. Вот только зря стараешься.
В ее глазах было столько презрения и яда, с трудом верилось, что они могут принадлежать столь юной и красивой особе.
– Чем с такими глазищами жить, лучше вообще быть слепой, – тихо пробормотала она, а затем продолжила: – Что, по-твоему, лучшая жизнь для артиста? Зарабатывать кучу денег? Будь это моей целью, я бы давно открыла цветочный магазин, – с горечью в голосе сказала Акация.
Теперь ирония в голосе была адресована не Джейк, а ей самой.
– Свобода от таких мирских вещей, как деньги и слава, искусство ради искусства – вот что значит лучшая жизнь для артиста.
В ее глазах вспыхнуло отчаяние.
– Посмотри на меня: я все время думаю о том, как заставить мои пируэты вызывать у публики еще больший восторг. Все мое существование зависит от впечатления зрителей. – Голос Акации надломился, казалось, она вот-вот расплачется, но девушка продолжала улыбаться. – Я настолько одержима их мнением, что не осознаю собственных желаний. Такова она, лучшая жизнь?
Минутную паузу заполнил ее горестный смешок.
– Я хочу наслаждаться искусством ради себя и не зависеть от других. Избавь меня от этой одержимости.
Акация была непоколебима. Слова вылетали из ее рта, словно токсины, от которых организм хотел скорее избавиться.
– Ладно, – медленно заговорила Джейк. – Сделаю, как ты хочешь. Подожди немного, и скоро все исчезнет, не успеешь и глазом моргнуть, – пробормотала ведьма себе под нос, обнажая уродливые зубы.
Она не собиралась уговаривать девушку или читать нотации. Как-никак, именно на таких глупцах, как Акация, она зарабатывала себе на хлеб.
Ведьма приступила к исполнению желания, что и положило начало настоящей трагедии.
Когда все закончилось, она протянула Акации неприглядный глиняный чайник, который сминался в руках, словно пластилин, и принимал любую желаемую форму. Заметив недоумение в глазах девушки, Джейк усмехнулась. Кто бы мог подумать, что этот чайник когда-нибудь пригодится даже после того, как она забросит гончарное дело.
– Отныне твоя одержимость восхищением окружающих и их мнением будет храниться здесь, – объяснила Джейк, пока Акация рассматривала предмет. – Вернуть обратно ничего нельзя. Теперь ты до конца своих дней не сможешь испытать радость от того, что любима другими. Не жалеешь?
– Нет! Я наконец-то свободна.
Танцевальная труппа Акации выступала на Улице страсти и молодости, где слезы влюбленных образуют пруды, гладь которых щекочет вихрь их поцелуев. Поистине чудесное место. С наступлением вечера в самых разных палатках и шатрах начинались представления, и прохожие стекались посмотреть их. Благодаря этому всю ночь напролет на улице, наполненной песнями и светом фонарей, жизнь била ключом.
Между поездом-призраком и цирком стоял
