Дневник Лидии - Ким Минчжон
Освободившись от навязчивого желания нравиться всем и вся, Акация, наконец, ощутила свободу жизни, свободу от мнения других. Оковы, сжимающие ее, были сброшены.
Единственное, что ее смущало, – это невзрачный глиняный чайник Джейк. Девушка стала замечать, что его форма со временем приобретает иные очертания – чашки, тарелки, иногда даже пуантов.
Поначалу она успокаивала себя тем, что для ведьминой утвари это обычное дело. Да и в конце концов – Акация танцевала в лучшем на острове ансамбле, ей ли беспокоиться о каком-то чайнике!
По мере того как росла популярность их труппы, гостиницу посещало все больше монстров – в основном, конечно, поклонники или деятели искусства. Однако случались и исключения в лице миссионеров или просящих подаяние нищих. К верующим они относились с нескрываемым презрением, самоуверенно отрицая существование высших сил.
Однажды все коллеги Акации отправились в гости в призрачный поезд, и она осталась одна. В тот вечер в гостинице появился бродяга с просьбой накормить. Внешний вид незнакомца отталкивал своей неопрятностью, но девушка пожалела его, дала ему денег и еды, дежурно улыбнувшись на его лестную похвалу ее талантам. Закрыв за ним дверь, она вернулась к своим делам. Чуть позже Акация пошла на кухню и, к своему удивлению, обнаружила там мальчишку.
Даже одного взгляда на него было достаточно, чтобы заметить, что не мылся он больше двух дней – сальные волосы спадали на лицо, а все тело покрывали струпья.
На вид он был моложе ее и казался безобидным, но Акация чувствовала что-то неладное. Ребенок сидел не шевелясь и безжизненно смотрел в пустоту, словно статуя. Медленно подняв глаза, он взглянул на девушку.
– Ты откуда здесь взялся? – возмутилась она.
Казалось, он готов был расплакаться, но ни ответа, ни рыданий так и не последовало. Акация огляделась в поисках прохода, сквозь который незнакомец оказался на их кухне, но вместо этого заметила кое-что другое.
– Где чайник, который стоял на столе? Ты что, забрал его? – гневно спросила она.
Мальчик не ответил. Устав от его молчания, Акация протянула руку.
– Давай сюда. Он принадлежит мне.
Словно не понимая, о чем речь, он вложил свою ладошку в ее. Акация хотела было отпрянуть, но лицо ребенка озарила улыбка, и она удержалась.
– Да кто ты? Где твой дом? Возвращайся туда.
Мальчик и не думал убирать руку, которая по ощущениям была мягкой и податливой, словно… Акацию озарило.
– Т-ты… ты и есть тот глиняный чайник? – пробормотала она.
Незнакомец, широко улыбнувшись, кивнул. Акация нахмурилась, у нее заболела голова. Скоро вернутся коллеги и разозлятся, что по ее вине в доме оказался какой-то грязный мальчишка.
– Превращайся обратно в чайник. Да во что угодно, только не в живое существо, прошу тебя.
Но мальчик и не думал слушаться, лишь все так же глазел на нее, не отводя взгляда, будто и вовсе не понимал ее языка. Встревожившись, Акация стала теребить его за плечи, в отчаянии причитая:
– Становись снова чайником, чашкой, ложкой, чем хочешь. Скорее.
Однако тот не шевелился. У девушки появилось нехорошее предчувствие, что гостиницу ждало прибавление.
В труппе Акации царил соревновательный дух. Амбиции девушек размером не уступали их таланту. В такой накаленной атмосфере любая искра могла привести к пожару.
Все танцовщицы придерживались одного негласного правила – жестоко издеваться над самой талантливой балериной.
Этот принцип сформировался среди полных тщеславия и жажды славы девочек еще в юном возрасте. С годами менялась лишь прима, которой предназначались все издевательства.
Акация тоже подчинялась негласному правилу и с презрением относилась к самой талантливой из них. Сейчас ею была девушка с розовыми крыльями по имени Белла. Она отличалась утонченностью и невероятной грацией – все благодаря цвету перьев, тонким ногам и длинной шее.
Однако вскоре появился еще один объект для неприязни – им стал внезапно вторгнувшийся в их владения чумазый мальчишка. Прозвали они его Том и относились к нему как им вздумается. Нагружали его поручениями, чтобы не болтался под ногами, а стоило ему лишь появиться поблизости, принимались бранить или избивать его.
Акация тоже недолюбливала юношу и всячески подыгрывала действиям других девушек, не прибегая лишь к рукоприкладству. Все-таки он оказался здесь по ее вине. Мучимая совестью, она втайне от остальных помогала ему.
День стоял пасмурный, небеса готовы были разверзнуться в любую секунду. Балерины молча сидели за квадратным обеденным столом, а Том раскладывал в их тарелки тосты с клубничным джемом.
– Фу, джем пахнет глиной, – словно гром, нарушил тишину чей-то голос.
Девушка скривилась и поспешила запить вкус глины соком. Мгновенно вспыхнувший гнев разом обрушился на ребенка.
– Да как ты посмел трогать джем своими грязными руками?!
– Фу! Будто глину едим.
– Этот глиняный болван уже начинает надоедать.
Одна из девушек схватила Тома за руку. Танцовщицы, словно стая волчиц, собрались толпою вокруг него. Единственной, кто не толкал его и не насмехался над его глиняным телом, была Акация. Все, что ей оставалось, это сидеть и молча есть тост, наблюдая за страданиями мальчика.
После еды все, как было заведено, направились в шатер готовиться к выступлению. Наступила ночь, на небе клубились облака. Начался долгожданный ливень, забил по освещенным фонарям и стенам палаток.
Наверное, все дело было в ненастной погоде, но все гости разошлись почти сразу после окончания представления. Девушки ждали окончания дождя и причитали, что не взяли зонты, ведь они могли заболеть и не успеть на репетицию.
Неожиданно провисшая дверь палатки открылась и вошел Том, держа один зонтик над головой, а другие – под мышкой. Балерины поспешили выхватить их у мальчика и, не сказав и слова благодарности, поспешили прочь из палатки. К несчастью, зонтов на всех не хватило.
– Пойдешь вместе с ней! – бросила ему одна из танцовщиц.
Честь делиться с ребенком зонтом выпала Белле. Остальным девушкам показалось забавным, что два самых ненавистных им существа пойдут домой рука об руку. Под ритмичное постукивание капель дождя строй из синих зонтиков направлялся к гостинице.
Ливень усиливался, словно стараясь пробиться к центру земли. Там, где не было луж, валялись комья грязи. Девушки, не переставая бросать колкие насмешки в адрес Тома и Беллы, спешили домой, приподнявшись на цыпочки, чтобы не запачкать одежду.
Том шел спокойно, словно не замечая сыпавшихся
