Император Пограничья 1 - Евгений И. Астахов
Успокоив Могилевского парой ободряющих фраз, я продолжил свой путь. Ноги сами несли меня к дому старосты. На все расспросы селян я отвечал коротко и односложно, не желая тратить время на пустую болтовню. Сейчас меня интересовал лишь один человек — Савелий Рындин, негласный хозяин Угрюмихи.
Ориентируясь на скупые указания местных, я вскоре оказался у его порога. Тяжёлая дубовая дверь была закрыта, но не заперта. Меня это не смутило. Недолго думая, я толкнул её плечом.
В сумрачных сенях пахло прогорклым жиром и кислой капустой. Тут же обнаружился и сам хозяин — встрёпанный и заспанный, в накинутом на плечи тулупе. Завидев меня, он побелел, как полотно, и попятился, выставив перед собой узловатую руку, пока вторая, переломанная, смотрела куда-то в сторону.
— Ты что удумал, боярин⁈ — прохрипел он, тщетно пытаясь нашарить вокруг себя хоть какое-нибудь оружие. — Ворвался без спросу в чужое жилище! Не по закону живёшь!
Формально, староста в ночном нападении не участвовал и вполне мог от него откреститься, сказав что ни при чём. Но своим поведением он выдал себя с головой. Что не удивительно.
— А ты, стало быть, по закону? — парировал я, неспешно приближаясь. — Раз ко мне без спросу ходят всякие подозрительные личности, то я и решил перенять ваши обычаи. Видимо, у вас так в Угрюмихе заведено.
Лицо Савелия сделалось пунцовым от бессильной злобы. Старый лис начал осознавать, в какую западню загнал себя собственными руками. Впрочем, сдаваться он пока не спешил.
— Борис! — вдруг заорал он во всю глотку, кося глазом в сторону окна, где прямо сейчас шагал хорошо знакомый мне охотник. — Борис, сюда поди! Разговор есть!
Я даже бровью не повёл, услышав за спиной скрип половиц и звук осторожных шагов. Ещё один человек, не кто иной, как давешний следопыт-охотник, ничего не менял. Видимо, Савелий надеялся, что я не рискну убивать его на глазах у свидетеля.
А я, собственно, и не собирался. Не прямо сейчас.
Скользнув равнодушным взглядом по застывшему на пороге мужику с рассечённым подбородком, я вновь обратил всё своё внимание на Савелия. Тот сжался под моим прицельным взором, словно нашкодивший пёс.
— Послушай меня внимательно, Савелий, — негромко начал я. — То, что ты сотворил вчера — не просто ошибка. Это преступление. Нападение на представителя власти, ни много ни мало. Ты ведь понимаешь, чем это грозит? Князь вручил мне право вершить правосудие в этой деревне. И я буду в своём праве вздёрнуть тебя на главной площади также, как совсем недавно едва не вздёрнули меня.
Собеседник с недоумением покосился на меня. Похоже, эта деталь моей биографии ещё не дошла до Угрюмихи. Это не был промах или болтливость с моей стороны. Я намеренно упомянул это событие, чтобы показать, что, как и селяне, тоже не имею причин жаловать Веретинского.
Борис показательно демонстрируя мне пустые ладони, сместился в сторону, чтобы я мог держать их обоих в поле своего зрения. Охотник теперь прекрасно знал мне цену как бойцу и не хотел попасть под горячую руку.
Боится. Уважает.
Прекрасно.
Я продолжал, чеканя слова:
— Ты знаешь, почему я здесь оказался. Князь смилостивился, дал ещё один шанс вашей деревне. Но ты предпочёл плюнуть в протянутую руку и закопать будущее Угрюмихи ещё глубже. Что ж, это был твой выбор. Только учти — второго шанса не будет. Либо ты выкинешь дурь и из башки и начнёшь сотрудничать, либо я не поручусь за твою жизнь. В этой деревне очень скоро может появиться новый староста.
Лицо Савелия побагровело, на шее вздулись вены. Похоже, прямая угроза подействовала безотказно. Он затравленно огляделся, ища поддержки у Бориса, но тот лишь молча отвёл взгляд.
— Подожди, боярин, — просипел наконец староста, судорожно облизывая губы. — Не горячись. Ну повздорили мы малость, с кем не бывает. Я ж не со зла, за народ радел…
— Народу своему ты медвежью услугу оказал, — отрезал я, пресекая жалкие попытки оправдаться. — Вы можете и дальше пытаться убивать воевод, присланных из столицы, но сколько ещё раз у вас это получится незаметно провернуть? Один? Два? И главное, что станет с Угрюмихой, когда терпение князя лопнет? Он ведь может и взвод сюда прислать, с дознавателями, которые клещам и огнём вытащат из вас все секреты. И как сгинул прошлый воевода, и сколько казённых ресурсов налево ушло. И после этого вся ваша вольница враз закончится, обернувшись страшным сном. Сядет тут какой-нибудь столичный хлыщ и погонит вас в самое пекло за Реликтами. И будет ему плевать, сколько народу сгинет и сколько вдов слезами умоется. Такое будущее ты для Угрюмихи выбрал⁈ — мой лязгнувший голос заставил задрожать кружки на столе старосты.
Савелий сглотнул и отвёл взгляд. Моя речь явно попала в цель. Похоже, он и впрямь не просчитал последствий своей безрассудной выходки.
— Есть и иной путь, — продолжил я, смягчая тон. — Сделать ставку на меня, чтобы вместе мы могли поправить бедственное положение вашей деревни. Я обучу ваших охотников драться с Бездушными, экипирую их оружием не хуже, чем-то, что я демонстрировал вчера на площади. Мы наладим охоту за Реликтами, чтобы и казне шёл прибыток, и вам не в убыток. Вы заживёте по-человечески, не придётся вам глядеть через плечо, опасаясь внимания властей.
Староста скривился, будто надкусил кислый клюквенный лист. Теперь он был не рад, что позвал охотника. Борис же слушал мою речь со всем тщанием и явно был рад, что оказался в нужном месте в нужное время. Наверняка мои слова разойдутся по деревне.
А я добавил финальный аргумент:
— Магия может многое. Не только убивать, разрушать и калечить, но и лечить. Причём то, что обычная медицина не способна. Например, исцелить твою руку. Вижу ведь, как она у тебя неладно срослась. Небось, мучаешься с ней… Но сначала докажи, что заслуживаешь такой милости.
В глазах Рындина я прочитал всё, что мне было нужно. О подобном он не смел и мечтать, но охотно бы отдал что угодно, ради возможности излечиться.
Правда, верить мне на слово он явно не спешил, и я его понимал. Слишком часто селян обманывали сладкими посулами.
— Брехня всё это, — пробормотал он, пряча изувеченную конечность за спину. — Чай, не лекарь ты. Да и с чего мне тебе верить? Больно
