Диссидент-3: Дайте собакам мяса - Игорь Черемис
– В Ленинграде, я слышал, – подтвердил «Мишка». – Но к середине месяца должен быть в Москве.
«Слишком рано».
– Ну и хорошо, вернется, а там посмотрим, – сказал я. – Ты посмотри, не будет ли кто искусственно эту тему поднимать. Если что – сразу сообщи, нам такие инициативные нужны... Но сам не начинай даже!
– Да ты меня знаешь! – «Мишка» стукнул себя в грудь. – Я в таких делах не участвую... а сплетни – надоели хуже редьки, но у нас это вместо привет-пока. Без этого словно музыкой заниматься нельзя.
Это было и в самом деле так. Сплетни любили все артисты и музыканты, и поэтому присмотр за их средой приносил столь любимые начальством длинные и обстоятельные отчеты, из которых, впрочем, не следовало буквально ничего. Ну то есть можно было по результатам вот такой беседы с «Мишкой» или другим агентом провести с кем-то профилактическую беседу и записать себе плюсик в годовой отчет, но и тот, кто эту беседу проводил, и тот, с кем её проводили, понимали всю бессмысленность этой профилактики. Начальство тоже это понимало, но в «Пятке» вообще было сложно со зримыми показателями успеха – шпионов мы не ловили, своих агентов в страны капитализма не внедряли, а диссиденты были ресурсом конечным и не склонным к сотрудничеству. Вот и приходилось привлекать всяких артистов, чтобы наши старания выглядели хоть как-то внушительно – пусть и лишь в численном выражении.
Например, по результатам этого разговора с «Мишкой» я с полным правом мог потом сходить к товарищу Багрову, гитаристу одной из многих полусамодеятельных групп, и попросить его не пудрить мозги девочке-школьнице, которой ещё не исполнилось восемнадцать, поскольку это можно расценить как подрыв авторитета советской власти, пусть и районного масштаба. Ну а потом занести эту беседу в отчет и забыть про шуры-муры, которые развел гитарист Багров – сам сын немаленького чина из Госплана – с дочкой председателя райсполкома, которая выглядела лет на тридцать и вела себя соответствующе. Забыть, потому что надолго любовь в их возрасте – Багров всего на пару лет старше той дочки – и в этой среде не сохраняется, а исчезает без следа. Возможно, мне даже ходить никуда не придется, потому что эта любовь уже исчезла – «Мишка» уточнил, что это было в апреле, а с тех пор он с этим Багровым не пересекался.
«Мишка» давно ушел, а я всё сидел на лавочке, крутил в руках незажженную сигарету и пытался понять, в какую историю я попал на этот раз.
В Сумах мы с Татьяной были никому не интересны, но в Москве – совсем иное дело. Тот же Высоцкий наверняка знал, какие слухи о нем распускают, и после возвращения со съемок будет искать встречи со своей бывшей любовницей. Для этого даже не надо быть Шерлоком Холмсом – можно было просто зайти со стороны родителей Татьяны, к которым мы скоро обязательно поедем. Ну а потом меня ждет непростой разговор с этим артистом, который уже ощущает себя человеком, вокруг которого вращается этот мир. К тому же я был уверен, что Высоцкого кто-то прикрывает из заоблачных высот советской иерархии – хотя артистам в СССР вообще прощалось многое, в том числе и аморальный образ жизни, и алкогольное невоздержание. Но именно он и в самом деле был «на особом счету» – в том числе за счет популярности своих песен и женитьбы на Марине Влади. И смогу ли я выиграть у него – вернее, у его «крыши» – в прямом противостоянии, я не знал. Майор даже в КГБ – не слишком большая величина, а я был ещё и скороспелым майором, который постепенно становился головной болью даже для полковника Денисова, который пока был настроен ко мне лояльно лишь по старой памяти.
Но это в любой момент могло измениться, и мне это очень не нравилось.
[1] Может, этот анекдот появился и раньше, но я сомневаюсь. Роман «Отягощенные злом, или сорок лет спустя» Стругацкие написали уже в 1980-е, и там был такой эпизод:
«Рассказывают, что когда товарищу Сталину демонстрировали только что отснятый фильм «Незабываемый 1919-й», атмосфера в просмотровом зале с каждой минутой становилась все более напряженной. На экране товарищ Сталин неторопливо переходил из одной исторической ситуации в другую, одаряя революцию единственно верными решениями, и тут же суетился Владимир Ильич, то и дело озабоченно произносящий: «По этому поводу вам надо посоветоваться с товарищем Сталиным», – все было путем, но лицо Вождя, сидевшего по обыкновению в заднем ряду с погашенной трубкой, порождало у присутствующих все более тревожные предчувствия. И когда фильм окончился, товарищ Сталин с трудом поднялся и, ни на кого не глядя, произнес с напором: «Нэ так всо это было. Савсэм нэ так».
Фильм, впрочем, прошел по экранам страны с обычным успехом и получил все полагающиеся
