Кофе готов, милорд (СИ) - Логинова Александра

– Та тю на тебя, Ритка, я ж пошутила. Какое еще биде с городовым, откуда у него биде-то?

– Ну и шутки у вас…

– А вот у начальничка того, что со столицы приехал, биде наверняка есть.

– Баб Мика!

Короче, они меня уломали. И не в том дело, что я резко прониклась идеей накрыть «воровской притон под личиной законности», а потому что не было сил смотреть в умоляющие глаза Миры.

– Ну пожалуйста, ну наденьте… надень. Я правда его все утро перешивала, лямочки штопала, заплатки из старой ткани накладывала по-ярче, так, чтобы было видно – бедная девушка, скромная. Даже шнуровку приладила, чтобы не зазорно его носить было, телом не светить. Ну что в… тебе стоит?

В ней наверняка спал великий реквизитор или костюмер. Потому что когда одна, известная всему городу бабка, выследила выходящих утром из калитки Берту и Якима, то живо присела им на уши, рассказав о моей неоценимости в поимке преступников. Гордые подвигами своей госпожи слуги расчувствовались и пообещали подготовить всё, как следует: и меня, и одежду, и даже повод отлучиться для тех, кто будет меня спрашивать.

Воодушевленная важностью задания под прикрытием Мира своеобразно поняла просьбу сообразить одежду для бедной горожанки и выложилась всей душой в этот цирк. В результате… имеем то, что имеем.

– И не тушуйся, Ритка, не сутулься больше, чем надо. Ты все права имеешь, могёшь прийти и заявлению написать, донос сообщить али еще по какому важному поводу. Зачем идешь-то?

– Что бы вы от меня в конечном итоге отстали.

– Неверно. Чтобы разжалобить там всех печальственной историей о пропаже котёнка любимого.

Прохожие с откровенным недоумением смотрели на мой старый и дырявый плащ, на воротнике которого сохранялось подобие облезлого меха редкого речного бобра. Поспешив убраться с дороги на другую сторону улицы, знакомый литейщик мистер Ракс ошеломленно оглядел подобие гибрида бродячей артистки, мошенницы и проститутки в одном лице, коей нынче предстала я. «Не может быть» – прочитала по губам мистера, вытягивающего шею, чтобы внимательно рассмотреть покрытые грязью сапоги тридцать девятого размера. Резиновые.

Загребать неожиданно значительный слой снега большими сапогами было жутко неудобно, но здание городского управления, объединенное с отделением городской стражи подземным переходом, показалось на повороте.

Господи, как же я не хочу в этом участвовать. Слава богу, что основная роль в этом цирке принадлежала не мне.

– Видите ли, мистер, м-м-м, мистер стражник, я бы хотела сделать заявление, – худой и заспанный охранник правопорядка с огромными темными кругами под глазами оторвал голову от бумаг и завис, глядя на мое декольте, едва прикрытое шнуровкой.

– Многоуважаемый господин жандарм, мне нужна ваша профессиональная помощь, – чуть громче сказала я, громко опустив ладонь на стол перед ним.

Стражник вздрогнул и пробежал взглядом по остальной мне. Весьма пренебрежительным взглядом, вновь застопорившись на груди. Но стоило ему поднять глаза и увидеть внушительный нос картошкой и блеклые, бесцветные глаза размером с бусинку, как всё его желание рассматривать меня смыло, будто ручьем.

– Мэм, если вам не заплатили, это всё равно не изнасилование, – довольно вежливо сказал стражник и вздрогнул уже от того, что мои глаза резко сузились, превращаясь в бисер.

В следующую секунду ему пришлось вздрогнуть основательнее и вздрагивать чаще, раз за разом приподымаясь со стула всё выше, потому что припекало снизу неимоверно.

– Секунду, мэм, что-то я, кажется… кажется… вот клят, кажется, успел подцепить блох.

Ага, блох. Миленькая попытка объяснить, почему подскакиваешь, как ужаленный и пытаешься незаметно потереть задницу.

– Если вас предупредили о последствиях, это всё равно не заражение, – значимо сказала я, показывая всем своим видом, что знаю какие «блохи» обитают в нестираных мужских штанах.

Стражник побелел как полотно, уже не стесняясь прижимать руки к горящему заду. Готова поклясться, что в этот момент он вспомнил все свои походы в злачные места, где мы могли с ним «встречаться» и на основании чего я могла с уверенностью ставить подобный диагноз. А с испугу уже и не разберешь, сзади припекает или спереди.

– Проводите меня к вышестоящему лицу, которое сможет принять у меня заявление, – громко попросила я, краем глаза отслеживая, как темная старушечья тень канула во внутренний коридор здания. Это нам еще повезло, что в импровизированной приемной стражник был один. Остальные, вероятно, выплясывали вокруг столичного начальства. Надеюсь, он оценит их танцы также, как и мои.

Не смотря на подгибающиеся ноги, запуганный страж порядка весьма бодро вскочил и побежал вперед, к счастью, в другой коридор, увлекая меня за собой. Нетерпеливо постучав в большую железную дверь, он выдал краткие указания, как вести себя с городовым и поспешил прочь, на ходу скидывая мундир.

– А в прошлый раз у вас был другой кабинет, – оглядывая довольно скромное помещение, произнесла я вместо приветствия.

Всё такой же усталый городовой поджал губы и махнул рукой в сторону стула.

– Мой кабинет оккупирован делами из архива. С чем пожаловали, мисс-клюкой-по-голове?

– Право слово, вы мне льстите. Скорее мисс-оглушенный-вид. У меня пропал котёнок, – лучезарно улыбнулась я, совершенно беззастенчиво переходя к сути.

– Я искренне вам сочувствую. Всего доброго, – кивнул головой допотопного образца следователь, указывая подбородком на дверь.

– Вы не поняли. У меня пропал любимый котенок и я бы хотела написать заявление, чтобы вы помогли мне его найти, – милая улыбка сопроводила просьбу.

– Видите ли, мисс, мы не… – в коридоре послышался шум и чей-то громкий голос резко высказался о недопустимом пренебрежении проблемами граждан. – Хотите, я вам нового котёнка подарю?

– Нет уж. Мне нужен мой Персик и я очень вас прошу мне помочь.

Честно говоря, я понятия не имела, зачем мне тут вообще находиться. Посторонняя, по сути, бабка с мотором вместо сердца сейчас шныряет по отделению стражи, выискивая совершенно непонятную мне информацию относительно возможных преступлений городового. Того самого городового, которому я сейчас заговариваю зубы. И если эту авантюристку поймают, то привлекут и меня, как соучастницу.

Господи, сюр какой-то.

Сейчас быстренько составлю описание несуществующего Персика и буду убираться отсюда. Если получится, вытяну бабку, если нет – её вытянет собственная скандализированность.

– И это сейчас, когда на Аморской земле клят знает что творится, – зло прошипел знакомый голос в унисон скрипу отворенной двери и сзади меня возникла мужская фигура. – Лоранс, как закончишь с посетительницей, предоставь мне все дела по заключенным, высланным с Большого Рога указом графа Амори́.

– Слушаюсь, ваше высокородие.

– А что это у вас тут за представительные мужчины ходят?

– Его светлость граф Коул прибыл с проверкой, – скривившись, как от лимона, ответил городовой, с досадой смотря на закрытую дверь.

– А разве посторонний лорд имеет право проводить проверку без разрешения господина графа Амори́ или хотя бы его уведомления?

Сказала и прикусила язык. Чёрт, откуда обычной горожанке знать, давал ли разрешение граф на досмотр или нет?

Видимо, также подумал городовой, вопросительно подняв бровь.

– В газетах писали, что наш-то граф на войне, так как бы ему туда письмо дошло? – надеюсь, это звучало достаточно простодушно.

– Для проведения подобной проверки уполномоченным лицом достаточно уведомить любого из членов правящей на Аморской земле семьи. В данном случае была уведомлена графиня.

– Графиня Маргарет Элеонора Амори́? – ну-ка, ну-ка, скажи, что да.

– Графиня Сильвия Амори́.

Бабушка, значит.

– И неужто старая графиня не против? Она ж давно в столице живёт. А молодая чего говорит?

– Молодая… – устало потер виски городовой. – Боюсь, мы этого уже не узнаем.

– Чего это?

– Гражданам об этом не говорят, но… юная графиня пропала.