Кофе готов, милорд - Александра Логинова

Кофе готов, милорд

Пролог

Повозку немилосердно трясло. Я высунула руку и ухватила трепавшийся на ветру брезент, натягивая его до самого дна и привалив конец тяжелым камнем. Дневной свет, на краткий миг заглянувший внутрь импровизированной кибитки, выхватил серое от страха лицо Миры, зажимающей собственным подолом рваную рану на животе моего помощника.

– Еще немного и ты мне внутренности выдавишь через рот, – криво усмехнулся Ясень, сплевывая сгусток крови.

Без боя нам уйти не удалось. Сбегая по разваливающимся ступенькам поместья на первый этаж, я едва успела заслонить собой служанку, когда языки пламени попытались лизнуть ее волосы. Чужой враждебный огонь неумолимо жрал всё, до чего дотягивался, с радостью выжигая любую органику и оставляя после себя чистую смерть.

Поняв, что жертва ушла, адское пламя норовило вцепиться в меня, но тонкий щит из собственного тепла не пропускал высокие температуры, отлично защищая мое тело. Нам почти удалось выбежать на улицу, но враги не сумели бы совершить столько нападений, если бы полагались только на магию.

Ведущая на кухню дверь с силой распахнулась и вместе с клубами черного дыма нам наперерез бросился ещё один незнакомец, держа в руках подобие мачете с зазубринами. Запоздало ко мне пришла мысль – устраивают тщательную зачистку, чтобы наверняка. Дернувшийся дворецкий, тащивший задыхающуюся от дыма Миру на буксире, с отчаянием попытался схватить мою руку, но не успел ­– меня отшвырнуло в сторону. Короткий замах и лезвие с противным чавканьем вошло в живот согнувшегося пополам Ясеня, неизвестно откуда возникшего между мной и убийцей.

Этого мгновения хватило, чтобы в глазах потемнело и я всей душой заорала от злости и страха, выплескивая вместе с криком внутреннее жжение, копившееся целый день. Струя синего пламени, родившаяся, казалось, из глубин моего нутра, снесла разозленного неудачей убийцу. В нос ударил запах горелой плоти, тут же сменившийся запахом звенящей чистоты. Так пах мой огонь. Голова предательски закружилась.

– Быстрее! Не время в обмороки падать, графиня! – рявкнул Феликс, вручая мне дезориентированную служанку и подхватывая окровавленного юношу. – Только через черный ход!

На улице нас ждали. В одну из уцелевших телег впрягли некогда флегматичную лошадь, теперь беспокойно перебирающую копытами и готовую рвануть в любую секунду. Яростное ржание с конюшни только подстегивало кобылу, отчего телегу, накрытую брезентом, мотало из стороны в сторону.

– Бегом! – заорал Анри, закидывая последние тюки под брезент. – Не терять друг друга!

Меня вместе с Мирой пинками загнали в телегу, сгрузив туда же раненого Ясеня. Сверху швырнули несколько одеял, велев кутаться поплотнее.

– Зеленый порошок. Жуйте и прикладывайте к ране, – отрывисто приказал дворецкий, бросив мне на колени небольшую сумку с походной аптечкой.

– Слюна… бактерии… – пыталась вымолвить я, прикладывая руку к бешено колотящемуся сердцу.

– Значит, прокалите, – рыкнул мужчина.

Что прокалить? Рот?! Твою ж мать, была не была!

Я постепенно начала повышать температуру внутри собственной ротовой полости пока пальцы бестолково перебирали коробочки. Ага, вот зеленый! Во рту становилось невыносимо горячо, но я упрямо засунула в него горсть порошка и принялась жевать. Как только слюна намочила сенообразную смесь, я поспешила отстранить Миру и задрать мокрую от крови рубашку.

– Ай-ш-ша! – распахнул глаза юноша, заскребя пальцами по дну «кареты». – Горячо!

– Зато очнулся, – я снова принялась быстро-быстро жевать порошок. Если сейчас мне не дадут хоть глотка воды, смачивать станет нечем.

– Чем ты там в меня плюешься? Кровохлебка и горец?

– По вкусу еще и пастушья сумка. Замолчи, – выплюнула я очередную порцию кашицы.

– Не сдохну, не командуй, – прикрыл глаза балбес, выдавив из себя кривую и жалкую улыбку. – Хватит и того, что есть. Если на коробке нарисован полумесяц, то прекрати переводить ценное лекарство. Его лично Фредерик зачаровывал для графа при последней военной кампании.

Я поднесла коробочку к щели в брезенте и всмотрелась в рисунок. Точно, полумесяц.

– Слишком много болтаешь для раненого, – хмуро заметила я, размазывая зелень по его животу. – Какого черта вообще?... Спасибо.

– Так бы сразу, – оскалился помощник. – Эй, припадочная, тащи сюда свой чистенький фартук вместе с собой.

Передав пост фельдшера скорой помощи Мире, я откинулась на свое одеяло. Понятия не имею, куда мы едем, выглядывать из телеги сейчас опасно для жизни. Если злоумышленники получили четкое задание относительно хозяев поместья, то сбежать позволят только слугам. Да и то потому, что ловить разбегающихся в разные стороны мышей крайне проблематично.

Именно такими мышами мы и рассчитывали проскочить, затерявшись в общем бедламе. Шанс, откровенно говоря, мизерный, но насколько я успела услышать из разговоров слуг, доносившихся снаружи, экономка и дворецкий не сговариваясь бросили ключи от второго этажа на видном месте. Способ Джека Лондона может сработать, если погоня за нами будет также жадна и недалёка.

Я даже не представляла, сколько слуг спасались с нами и кто был среди них. Остается надеяться, что не только те, к кому я успела привязаться, остались целы. Если же нет… оплакивать будем позже.

Внутренние часы подсказывали, что тряска продолжалась больше двух часов. Притихнувший Ясень лишь неровно дышал, обливаясь потом в достаточно холодном пространстве – у меня не хватало сил на полноценный обогрев.

– Привал, – донеслось снаружи прежде, чем телега остановилась. Слава богу, можно выйти и осмотреться, посчитать потери и выбить, наконец, из собственных легких устойчивый запах гари.

– Не помер? – внутрь заглянул конюх, озадачено расшнуровывая крепления брезента.

– Не дождешься, – приоткрыл один глаз мой помощник, кряхтя меняя положение.

– Госпожа, отсидитесь, – посоветовал Анри и противореча сам себе протянул руку, чтобы помочь нам выбраться из телеги. Я с радостью ухватилась за эту возможность выглянуть на улицу.

Моим глазам предстало на редкость удручающее зрелище. Вслед за нашей телегой в коляске на хромой кляче едва двигался дед Яким, прислоняя к туловищу перебитую руку. Его уже ждал спешившийся дворецкий, держа наготове две плашки и кусок замызганной ткани. Сидящая на самодельном облучке телеги Берта вытирала слезы с почерневшего от копоти лица.

– Всё пожгли, ироды, ничего за душой не оставили, – шептала махом постаревшая женщина, обнимая себя за едва прикрытые плечи и покачиваясь от горя. Эдак она насмерть замерзнет!

Достав из телеги свое одеяло, я быстро зашептала детский стишок про лето, водя руками