Пламя Эгиды. Книга 1 - Александр Кронос
Лигата работала исправно — я получил порцию трофейной силы от каждого. Чувствуя, как ярко сияет основание моего первого столпа, чуть прибавившее в размерах.
Ровер, которому за счёт нашей связи, тоже перепала часть поглощёной энергии, радостно носился вокруг. Пёс воспринимал идущую схватку скорее как развлечение, а не угрозу. Искренне радуясь тому, что его собственная структура становится всё плотнее.
Я же неспешно двинулся к границе гнезда, наблюдая за ним при помощи птиц. Оказавшись рядом с серой полосой, которая отделяла вязкую заражённую почву от нормального леса, остановился.
Но вражеский предводитель оказался не настолько глуп, чтобы бросить своих солдат в новую безнадёжную атаку. А жаль. Использовать древесину на территории самого гнезда я не смогу — живые деревья заражены, а ни одной сухой ветки я внутри поражённой территории не видел. Там даже еловой хвои на земле не было.
Стрел у меня оставалось всего пятнадцать. Поэтому, я решил не спешить. Судя по всему, сбежать от меня, противник всё равно не сможет. А значит, никакого смысла рисковать не имелось.
Отдохнув и дав стабилизироваться основанию столпа, я свалил одну из елей. Расколол её ствол и орудуя воздушными узорами, превратил его в полсотни метровых дротиков. Верутумы — оружие наших легионеров. Обычно, они снабжались длинным металлическим наконечником, который обеспечивал оптимальный баланс. Но я предполагал метать их в цели, которые окажутся не дальше двадцати метров. Для чего вполне подходили и образцы из цельного куска дерева. К тому же, для Легионов изготавливали многоразовые варианты. Знания, полученные от Лесного Ковена, позволяли заново наполнять оружие жизненной мощью растений. В моём же случае речь шла о единоразовом использовании.
В итоге, ступив на землю гнезда, я напоминал виллана, который выбрался в лес. Только вместо дров нашёл там пять охапок дротиков, перевязанных еловыми корнями.
Со стороны это выглядело слегка комично. Скачущий вокруг Ровер и вовсе пару раз пытался схватить их зубами, желая поиграть.
Идти по заражённой земле оказалось непросто — воздух как будто уплотнился и для того, чтобы двигаться с такой же скоростью, как раньше, приходилось прилагать серьёзные усилия. Чем глубже я заходил, тем сильнее оказалось давление. Пёс тоже его ощутил — перестал весело прыгать, порыкивал и старался не отходить далеко. Уже не из-за моего приказа, а по собственной воле.
В первый раз нас атаковали, спустя полсотни метров. Всё те же волки, десяток двуногих навов и несколько птиц. Первых разорвал Ровер, вторых я уложил дротиками, пустив в дело одну из пяти охапок. По птицам же ударил воздушными лезвиями, заставив осыпаться дождём из плоти.
Вторую попытку противник предпринял спустя ещё полторы сотни шагов. Кажется бросив в атаку всё, что у него было. От волны мелких лесных грызунов до двух десятков человеческих мертвецов и сразу доброго десятка птиц. А когда мы благополучно перемололи их всех, из-за деревьев внезапно выскочил лось. Шкура свисала лоскутами, вместо глаз зияли чёрные провалы, а правый бок казалось состоял из тёмной жижи. Но скорости этому монстру было не занимать — я едва успел отскочить в сторону, всаживая в него один из дротиков. После чего, на всякий случай метнул второй, вогнав тот в спину.
Именно это стало причиной того, что я пропустил молниеносный бросок «белки». Тварь оказалась настолько стремительной, что успела вцепиться в руку.
В следующую секунду я отсёк её голову воздушным лезвием. После чего разжал челюсти зверя, отделив его череп от своей плоти. А затем пришлось немного опалить самого себя — оставленную в ране заразу требовалось выжечь Изначальной силой.
Яростно лающий Ровер, который хорошо ощутил мою боль, кинулся к обезглавленной белке. И к моему удивлению, сумел поднять тушку в воздух, сжав ту зубами. Объёма трофейной силы оказалось достаточно, чтобы пёс смог работать с физическими объектами.
Впрочем, уже через секунду он уже выплюнул её, подчинившись моему приказу. После того, как я укрепил его структуру, контакт с грязной навьей энергией был не настолько опасен и зверь мог запросто с ними сражаться. Тем не менее, ни к чему было создавать лишнюю нагрузку, без всякой на то необходимости.
Пока мы медленно продвигались дальше, я постоянно ожидал новой атаки. Не веря, что это всё. Тем не менее, новых врагов рядом не появлялось. Да и кружащие в небе эйдосы птиц не фиксировали никакого движения.
В конце концов мы добралось до условного центра этого круга. Здесь я на несколько секунд застыл, снова ожидая нападения. Потом медленно зашагал дальше — к странного вида яме, от которой несло концентрированной вонью грязной силы.
Впрочем, первым к ней подскочил Ровер. Заглянул. Сразу же зарычал. Потом чуть отодвинулся назад, вновь оскалив клыки.
Сбросив на землю оставшиеся охапки дротиков, я взял один из них в руку и шагнул вперёд, встав рядом с псом. Опустив взгляд, удивлённо хмыкнул. Надо признать — такой картины я тут обнаружить точно не ожидал. То, что было в яме, судя по всему, когда-то являлось человеком. Сейчас же став бесформенным куском странной плоти, почему-то напомнившей мне тело медузы. Конечно, если та была бы окрашена в тёмные оттенки, а внутри её прорезали тёмно-алые линии кровеносных сосудов.
Единственным, что отчасти сохранилось, была голова. Выглядела она ужасающе, но по крайней мере, я мог различить очертания черепа. Ещё у неё имелся один уцелевший глаз. Сейчас смотрящий прямо на меня.
Выдохнув, я поднял руку с дротиком. В тот же миг снизу послышался хрипяще-булькающий голос.
— Постой. Не убивай. Договоримся?
Глава X
Секунду я колебался, смотря на торчащую из массы студня голову. Потом ещё раз пустил в дело подходящий узор, просканировав противника. Не обнаружив ничего опасного и подтвердив свой первоначальный вывод — сюда он угодил живым. Что тоже были нестандартно — случаи подобных изменений имели место, но за всю историю Корпуса Эгиды их насчитывалось всего несколько сотен. За пять с половиной тысяч лет.
Рядом зарычал Ровер. Я же посмотрел на обезображенное лицо с единственным открытым глазом и задал вопрос, который сейчас казался наиболее важным.
— Как здесь оказался? Что именно произошло?
Тот моргнул. Какое-то время помолчал. Наконец снова заговорил — тем же самым булькающим голосом, от которого хотелось поморщиться.
— Не помню. Очнулся тут. Всё.
Слова явно давались ему с трудом. Думаю, мыслил он сейчас тоже не совсем ясно.
