Москва - Дмитрий Николаевич Дашко
– Так, граждане будущие уголовнички, – насел на них я. – Надеюсь, вы уже поняли, что влипли в серьёзные неприятности, напав на сотрудника уголовного розыска?
– Но вы же не представились, – хмуро бросил один из них.
– А когда я бы смог это сделать, если вы сразу накинулись на меня и стали душить? – удивился я. – В общем, влипли вы, как кур в ощип. Даже не знаю, по сколько на каждого вам дадут. А если выяснится, что вы мало того, что помогали вашему дядюшке кидать людей, так ещё и убили Крюкову, отрубив ей голову… Тогда я вам совсем не завидую, парни!
Я не был уверен, знают ли сейчас термин «кидать» в уголовном мире, но оба племяша поняли меня правильно.
– Слушай, начальник, – вкрадчивым тоном заговорил тот, что постарше.
– Так я вас и слушаю… – перебил его я.
– В общем, что там у дяди с этой бабой было, мы не знаем. Это их личные дела, и мы туда не лезем.
– Ну, а мне-то с того какая радость? – усмехнулся я.
– Ты погоди, начальник! Скажи, когда бабу жизни лишили?
– Точной даты установить не получилось. Тело обезглавили и бросили в мешке в реку. Но в последний раз живой Серафиму Крюкову видели две недели назад, когда она писала заявление на отпуск.
– Тогда мы здесь точно не при делах, начальник, – обрадовался племяш.
– Это почему же?
– Мы на месяц к родне уезжали в Житомир. Все втроём, с дядей. Вернулись только позавчера. Так что, если кто и спровадил девку на тот свет, – точно не мы, – заулыбался собеседник.
Я задумался. По всему было похоже, что парень не врёт, но полагаться лишь на его слова не стоило.
– Пока что для меня это пустой звук, и только, – сказал я. – Надо проверять ваше алиби, запрашивать товарищей в Житомире. Сами понимаете, одним днём тут не обернёшься. Так что на время проверки придётся вам погостить у нас в уголовном розыске.
– А насчёт нападения что?
– Что – «что»? Дадите признательные показания на дядю – забудем нападение, как страшный сон.
– Не-а, – замотал кучерявой башкой племяш.
– Что – «не-а»?
– Не по-людски это как-то – дядю родного закладывать… Нехорошо!
– А ни в чём не повинную женщину подставлять – это по-людски? – нахмурился я. – Она, конечно, заявления на вашего дядю уже не напишет, но мы этого так просто не оставим!
– Что тогда дяде будет?
– Суд решит, – честно сказал я. – Скорее всего, отделается ваш дядя лёгким испугом: штраф или условный срок. В общем, ничего серьёзного.
Парни повеселели.
– Замётано, начальник. Только ты своё обещание не забудь!
– Слово милиционера, – пообещал я.
Вечером в «конторе» Трепалов снова внимательно выслушивал мой доклад, недовольно покачивая головой.
– Опять пустышку тянешь, Георгий!
Я только развёл руками.
– Так получается, товарищ начальник. Не думал, что дело окажется таким непростым.
– Ты помнишь, что тебе всего два дня осталось? – вперил он в меня взгляд.
– Так точно, помню.
– Молодец, что помнишь. Гельман, конечно, тот ещё фрукт, но я не сомневаюсь, что Житомир нам подтвердит его алиби.
– Да я тоже парней приказал задержать чисто для подстраховки. Ну и пусть дядю своего сдают с потрохами, на радость фининспекторам.
Обычно с работы мы возвращались вместе с Трепаловым – нам было по пути, но сегодня он задержался по своим делам, и я потопал домой в одиночку.
Шёл пешком. Давно уже заметил, что пешие прогулки помогают сконцентрироваться и найти если не решение проблемы, то хотя бы какой-то план.
Одна версия отпала, значит, нужно искать другую. Будь балерина замужем, я давно бы тряс её благоверного: по статистике именно в ближнем круге надо искать убийц.
Темнело быстро – ещё немного, и Москва погрузится в черноту, в которой фонари были редкими островками света. Я сам не заметил, как ускорил шаг и стал внимательно вслушиваться в ночные звуки.
Пока ничего подозрительного не наблюдалось. Навстречу шла подвыпившая компания молодых ребят, но мы разошлись с ними тихо-мирно. Потом попался милицейский патруль, дотошно проверивший мои документы.
Ещё через пару кварталов улица совершенно опустела: в такое время выходить из дома довольно опасно, и мирные обыватели знали это лучше других.
Внезапно я услышал какой-то шум и пыхтение в подворотне, потом кто-то вскрикнул. Голос был определённо женский, и он звал на помощь.
Я вздрогнул. На самом деле, это могло быть чем угодно – например, западнёй для прохожего. Достаточно было выманить его в переулок, и тогда всё… делай с ним что хочешь: убивай или грабь.
Я замер. Крик о помощи повторился.
Выбора у меня не оставалось. Как ни крути, но я мент, а нормальный мент не может пройти мимо, даже если это слишком рискованно.
Вытащив наган из кобуры, я решительно направился к подворотне. В голове рефреном вертелась одна фраза: «Будь что будет, делай что должно».
Пути назад уже не было.
Глава 17
Заваливаться с криком «Не бойся, Маша, я Дубровский!» в мои планы не входило, как и громогласно объявлять себя сотрудником уголовного розыска с демонстрацией служебного удостоверения. Мне звание героя, врученное посмертно, без надобности.
Действовать предстояло тихой сапой, и я крался, словно кошка, стараясь ничем не выдать своего присутствия.
Тактика принесла пользу: без типа на стрёме не обошлось. Наивно рассчитывать, что местная гопота состоит сплошь из тупых придурков. Нет, кое-что они выучили давненько и теперь с успехом применяют на практике.
Я едва не налетел на субтильного паренька с прыщавой физиономией, поставленного мониторить ситуацию, однако вовремя затихарился, прижавшись к стене.
Ну, ёшкин кот!.. Если заметил, подымет крик – прости-прощай, фактор внезапности. Я один, без всякой кавалерии. Много не навоюю.
Прыщавого сгубила оплошность. Вместо того, чтобы внимательно смотреть по сторонам, он зачем-то таращился на подельников, и потому проморгал моё появление.
Я вырубил его, врезав рукояткой нагана по кумполу, и помог бесшумно упасть, подхватив бесчувственное тело. Минут десять он точно будет «вне зоны доступа».
Прильнув к стене, я подобрался поближе на звуки возни.
Глаза успели освоиться в темноте, так что я и без прибора ночного видения или прожекторов разглядел, что творится. Как и следовало ожидать, ничего хорошего: трое представителей местной шпаны напали на женщину, пытаясь, как это называлось на уголовном жаргоне, сделать «тюльпан» – натянуть юбку на голову, завязать, а потом изнасиловать жертву.
Дама была не одна, но её кавалер не мог прийти на помощь. Первым делом бандиты его «успокоили», и теперь он валялся в глубокой отключке.
Я успел вовремя, сопротивление женщины было сломлено, несколько увесистых оплеух
