Большие дела (СИ) - Ромов Дмитрий

— Плешивцев твой совсем охренел по-моему… — глухо доносится до меня из холла.

Потом раздаётся скрип и голос затухает. Хорошо. И чего они сюда прутся? Посмотреть, как мучают пленников? Или у них здесь клуб по интересам? Вытрезвитель не работает, а доступ они к нему имеют. Устроили здесь логово. Извращенцы. Впрочем, у них, могут быть и другие интересы.

Ладно, надо торопиться. Я вхожу в каморку дежурного и поднимаю трубку телефона. Но нет, чудес не бывает… В смысле, бывают, но не так часто. Телефон молчит. Ничего полезного здесь я не нахожу. Кроме ещё одной связки ключей. Даже не связки, всего-то два ключа. Ладно, беру, вдруг пригодятся, тут же настоящий квест, а в квесте, насколько мне известно, нужно обращать внимание на любую мелочь.

Выхожу из каморки и прохожу чуть дальше по коридору. Ничего не видно, тьма. Щёлкаю выключателем. Ноль эффекта. Приоткрываю дверь в холл и пускаю тусклый луч. И… вот она, удача.

Ваше благородие, госпожа удача.

Для кого-то добрая, для кого иначе…

Это пожарный щит! Сердце радостно отзывается. Точно квест. Багор, топор, ведро, лопата. Надо же и не разграбили ещё. Я беру топор и багор. Лопата тоже могла бы пригодиться, да только раненый боец у меня не сможет лопатой махать, да и есть уже лопаты в кочегарке.

Прохожу чуть дальше и запинаюсь, устраиваю страшный грохот, роняю багор и чуть на него не налетаю. Сколько раз говорил себе, не радуйся раньше времени. Бляха-муха… Я затихаю и прислушиваюсь. Откуда-то издалека доносятся редкие ритмичные удары. Суки. Дверь вышибают.

Я вскакиваю на ноги. Обо что хоть запнулся. Ёлки, это же стремянка, малярная лестница. Вот это удача. Я хватаю лесенку и… испытываю разочарование. Она невысокая и сломанная, разделённая на две части. Блин. Ладно, хоть что-то…

Беру половину стремянки и орудия пожарных. Тихонько выхожу в холл и прислушиваюсь. Кроме далёких ударов ничего больше не слышно. Твари. Я выскакиваю наружу и бегу в сторону кочегарки. Стоп. Момент! Бросаю добро и возвращаюсь к двери. Ключики, ключики…

Блин… Где тут скважина-то… Нащупываю в темноте. Нет. Этот не подходит. А вот этот… Тоже нет. Блин, только время потерял. Разворачиваюсь и бегу к своим. Опускаю в окошко лесенку и подбегаю к железному люку для загрузки угля.

А вот к этому замку ключ подходит! Бинго! Я распахиваю створки и съезжаю по жёлобу, как по детской горке. Правда, он шершавый, покрытый ржавчиной и угольной пылью, но ничего. Кажется, я возвращаюсь очень вовремя или даже немного позже, чем надо. Дверь проседает под натиском атакующих ментов. С грохотом и звоном падает лом. Твою ж дивизию!

Я устанавливаю его обратно, но проушина ходит ходуном и скоро будет сломана. Тогда дверь распахнётся, и инфернальные чудища проникнут в наш чудесный и наивный мир сладостного застоя.

— Пашка, подъём! — кричу я. — Айгуль, помогай.

Мы подводим его к жёлобу и укладываем на «горку».

— Скорее, поднимайся по лестнице! — командую я Айгюль. — Лезь в окно!

Сейчас вылезет она, потом я и вдвоём вытащим Пашку. Айгуль вылазит, я подталкиваю её снизу, и всё проходит удачно, а вот сам не успеваю. Озверевшие от жажды крови зомби вышибают дверь. Слетает лом, снова со звоном падая на кафельный пол. Проушина лопается и дверь поддаётся, но не распахивается, а заклинивается лежащим на полу ломом. Лом застревает в желобке между сломанными плитами и не даёт двери распахнуться.

Впрочем, в образовавшуюся щель вполне может пролезть человек, и он пролазит. И тотчас я бью по двери багром.

— У него багор! — орёт мент и исчезает за дверью.

— Вали козла! — требуют его товарищи и он снова выглядывает, но уже чуть ниже, и вытягивает руку с зажатым пистолетом.

Теперь я бью уже не по двери, а прямо по руке, ломая кость железным крюком. Раздаётся вопль, а потом происходит что-то странное. Шум битвы вдруг тонет в громких и настойчивых звуках, очень похожих на вой сирен.

Ещё менты? Нет! Так не должно быть! Я херачу багром по пистолету, успевающему дважды выплюнуть огненные комки. Горячо жужжит рикошет. Получай, фашист. Я снова замахиваюсь багром и пинаю дверь ногой, травмируя тех, кто прячется за ней.

Легко не дамся! Раздаются ещё выстрелы, но только уже не здесь. Что происходит? За дверью слышится шум и крики, а в раскрытый люк впрыгивают люди в хаки. Старые добрые зелёные человечки. Кто вы, откуда вы, куда вы идёте?

Я стою посреди кочегарки, как разъярённый, нет, как ошеломлённый берсерк с красным от краски и крови багром. А вокруг меня приземляются люди с автоматами и суровыми лицами.

— Лечь на пол! Руки за голову!

Да свой я, пацаны, свой! Ну ладно, если вам так хочется. Я ложусь, а они подбегают к двери и открывают её. А там уже не менты, а другие зелёные человечки. А ещё там Де Ниро, то есть Злобин с окаменевшей улыбочкой Де Ниро. Бравый Злобин в хаки. Он входит и сразу бросается ко мне.

— Живой?

— Да что мне сделается, товарищ полковник?

— Это точно, — качает он головой. — Тебя, Брагин, и атомная бомба не возьмёт.

Ну, а потом наступает отходняк. Накатывает эйфория и счастье. Скорая помощь, оперá, объятия и слёзы благодарности и умиления. Триумф. Как есть, триумф. Даже Айгюль пускает слезу, вот уж не подумал бы.

Пашу увозят в больницу, Айгуль — в гостиницу, а я остаюсь со Злобиным.

— Это что за хрень, Егор! — хмурится он, когда мы садимся к нему в машину. — Что нам со всем этим делать?

— Конкурс красоты, Леонид Юрьевич. Всё что нам надо — это любовь.

— Что?

— Мне кажется, вы сейчас стоите на рубеже одной из важнейших побед. Поехали к Чурбанову, он меня ждал сегодня.

— Что?

— Да, немедленно, прямо сейчас. Нужно закрепить победу.

— Какую победу? Тебе по голове там дали или что?

— Сейчас объясню. Скажите только, как вы меня нашли? Сергей Сергеич?

— Да, водила твой не растерялся. Он проследил, куда вас повезли и сообщил Игорю Зырянову. А тот позвонил Большаку, а Большак — мне. Ты ему, я так понял, телефон дал. Вот и вся загадка. Мудрость заключается в том, чтобы не платить за услуги авансом. Если бы таксисту вашему было заплачено вперёд, совсем неизвестно, чем бы дело кончилось. Нет ты бы, конечно, ментов здесь покрошил, наверное, но вдруг не всех? Давай про победу.

— Наберите Чурбанова, пожалуйста, я номер продиктую.

Мы заходим в кабинет замминистра в квартире на улице Щусева. Разумеется, к этому моменту он знает обо мне гораздо больше, чем сегодня утром.

— А ты совсем не такой простой, как казался, — хмурится Чурбанов, включая радиоприёмник и делая звук погромче. — Подпольное казино. Хм. Да ещё и не одно… Надеюсь, здесь все джентльмены, да?

— Да, Юрий Михайлович, — отвечаю я на оба высказывания. — Есть такое дело. Я об этом с вами и хотел поговорить. Только можно спросить, как так вышло, что майор Плешивцев ушёл от вашего гнева?

— Хм… У него оказались покровители, которые попросили министра, и он отдал приказ. Всё примитивно просто.

Он наливает по пузатым бокалам Луи тринадцатого и жестом приглашает нас.

— А что вы думаете насчёт того, чтобы этих покровителей посадить на кол?

— Зачем?

— Затем, чтобы в новые времена, которые наступят после Леонида Ильича, вы уж простите за откровенность, не пойти под суд. Многие пойдут, а кто не пойдёт, получит пулю. Вы же понимаете, что начнётся большой передел. Андропов, если получит власть, вашего шефа вздёрнет.

Чурбанов ничего не говорит. Думает.

— Век Андропова тоже недолог, — наконец, отвечает он.

— А после него, вообще свистопляска может пойти.

— Что ты предлагаешь?

— Я предлагаю заключить вам, Юрий Михайлович, союз с Леонидом Юрьевичем. Имея обоюдную поддержку, а не воюя друг с другом вы получите гораздо больше. Сегодня сложились очень хорошие предпосылки.

Я рассказываю, что произошло сегодня.

— И как мы можем это использовать? — спрашивает хозяин дома.