Вот это попадос! - Юлия Журавлева
И только я знала, что нас, а точнее меня, ищут темные и в Светлом лесу мы были в безопасности. Говорить это эльфу я не решилась: он и так очень нервничал из–за лесных насекомых, а то, что Сармандагар покинул без разрешения, для меня после сцены с Мишкой не вызывало сомнений. Поэтому избежать встречи с его соотечественниками теперь являлось целью номер один. Честно говоря, лично я предпочла бы идти лесами, да боюсь, спутники, покусанные и оголодавшие, мою затею не одобрят.
— Наконец наши приключения закончатся и дальше пойдем спокойно, — довольно потянулся эльф, выходя из леса к защитному барьеру.
Дракон не стал задерживаться и быстрее пошел к дороге.
Я со вздохом прошла контур вслед за спутниками. Не знаю почему, но у меня имелось стойкое ощущение, что всё только–только начинается.
Глава 8. Замаскированы и незаметны
На дорогу мы практически вывалились. Кажется, покусанный Луаронас готов был целовать плохо подогнанные камни кладки, Ульт, вечно всё задевавший в лесу то макушкой, то крыльями, то хвостом, радовался простору и довольно расправил крылья, разминаясь и поднимая мелкую дорожную пыль.
— Эй, потише! — недовольный народ возмущенно загалдел, но, кроме одного упитанного мужичка, выступать открыто никто не решился. — Понаразводили драконов, честному люду уже пройтить негде!
— И где же здесь честный люд? — не стал сдерживать себя мой ушастый друг.
— Светлый эльф, а ведешь себя хуже темного! — не остался в долгу мужик.
— Я и есть темный!
Да, так Луаронаса еще никто не оскорблял.
Но на этом я осторожно оттеснила готового взорваться эльфа к краю дороги, давая всем честным и не очень людям возможность проехать.
— Луаронас, ты можешь не нарываться? — поинтересовалась я, когда народ разошелся.
— Он меня светлым назвал! Меня! Темного эльфа! Как ему вообще такое в голову пришло?
— Ты одет во всё светлое, — объяснила очевидную вещь я.
Луаронас оглядел себя и со злостью пнул валявшийся под ногой камень.
— Придем в город — куплю темную одежду. Лучше в человеческом, чем в этом, — решил эльф.
— Нет, думаю, мы поступим иначе. Одежду на тебе оставим эльфийскую, у тебя даже запас есть. И волосы перекрасим, твой белый должен отлично закрашиваться русым. А по поводу цвета кожи скажем, что путешествуешь много, вот и подзагорел на солнце.
— Что за бред?! — у Луаронаса даже уши от возмущения задергались, что, с учетом их длины, смотрелось презабавно. Но я честно сдерживалась и сохраняла серьезное лицо. — Я скорее умру, чем буду прикидываться светлым! Что у тебя за дурацкие идеи? — кипел мой будущий светлый темный.
— Зато если до твоих сармандагарских родичей дойдет слух, будто какой эльф путешествует с оркой, это будет светлый эльф, понимаешь?
— Не понимаю! — не желал слушать и слышать меня Луаронас.
— Ты бы хотел, чтобы все узнали, с кем ты путешествуешь? Или ты не собираешься возвращаться домой?
— Собираюсь, — при словах о доме темный традиционно грустнел и мрачнел.
— Тогда хотя бы небольшая маскировка не повредит.
— А дракона мы тоже перекрасим? — Видимо, со своей сменой масти Луаронас смирился. — Или он, по–твоему, совершенно неприметный?
— А можно перекрасить? — я так посмотрела на Ульта, что он даже отошел от меня подальше.
— Я это вообще–то в шутку предложил. — Мой ушастый друг смотрел то на меня, то на дракона.
— Мне твоя шутка понравилась, очень дельная. Мы обязательно узнаем, возможно ли найти краску для дракона.
— Мы от кого–то прячемся?
А не дурак: сразу начал подозревать неладное.
— Нет, — отмахнулась я, — обычные меры предосторожности.
Ближайшее поселение располагалось в часе пешком, который мы бодро прошагали, чтобы столкнуться с проблемой в первой же лавке. К слову, в поселении всё состояло из лавок и лавочек, располагавшихся на первых этажах или пристройках двухэтажных домов. Разбавлял вид только крупный по здешним меркам трехэтажный трактир с постоялым двором. Проблема заключалась в следующем.
— Слушай, ну ты же не девчонка какая–то, чтобы ходить с колечками и сережками?
— При чем тут это? На мне фамильные реликвии!
— В следующий раз, когда полетишь в бой, наденешь что–нибудь попроще, а сейчас меняем, что есть. Начнем с тех, которых меньше всего жалко.
— Мне всё жалко!
— Так не бывает, и определяйся уже быстрее! — начала терять терпение я.
— Мы так все мои вещи распродадим! — темный явно не желал расставаться со своим добром, но делать–то нечего: сам хотел вкусно кушать и спать на постоялых дворах.
— Не думай о плохом, давай вот это кольцо, — я потянулась к кольцу, которое он предлагал мне еще в начале знакомства.
Да не тут–то было.
— Не дам! Оно очень ценное! — эльф прижал к себе руку, затравленно глядя на меня.
С улицы в лавку к нам просунул голову порядком уставший ждать Ульт.
— Уберите дракона! — тут же заорал лавочник, которому тоже надоело слушать наши препирательства, но до этого он любезно молчал.
— Ульт, уйди! — я вытолкнула любопытную морду наружу, снова повернувшись к спутнику. — Луаронас, у тебя всё очень ценное, но это кольцо ты сам хотел мне отдать — вот и отдавай.
— Давай лучше цепочку, — сдался эльф и принялся расстегивать хитрый замок.
И тут с улицы раздался крик. Ничего у нас не может пройти по–человечески! Впрочем, куда нам до людей?
Мы спешно выскочили за дверь, наш лавочник выбежал следом, предвкушая нечто интересное. На крик начала собираться толпа зевак. А ведь хотели всё сделать по–тихому, не привлекая лишнего внимания…
— Он… он… он всё сожрал! — наконец нашел подходящие слова для описания творящегося безобразия какой–то торговец в фартуке, тыча пальцем, конечно же, в нашего Ультика, — кто тут еще способен всё сожрать?
Я строго посмотрела на Ульта, который самым невинным образом хлопал глазами. В его взгляд можно было бы поверить, если бы не внезапно выросшие щеки на резко округлившейся морде. Видимо, кто–то решил поиграть в хомяка.
— Мы всё оплатим, — устало пообещала я.
Луаронас как раз справился с застежкой и протянул украшение мне.
— Может, все–таки сережки? — уточнила я, посмотрев на красивую овальную подвеску с искусно вставленными мелкими камнями на тяжелой витой цепочке. А разных сережек у эльфа было по семь штук в каждом ухе.
— Сережки неприкосновенны. Я скорее умру с голоду, чем продам хоть одну, — отрезал темный.
— Учти, Ульт умирать от чего–либо не намерен, и платить за него придется тебе, — предупредила я горько
