Древесный маг Орловского княжества 3 - Игорь Павлов
А ещё думы передумал, может, этот дрыщь и есть Могута?
— Я Главный регистратор Академии мастер третьего ранга граф Мещерский Альберт Иванович, — представляется он, наконец.
— Барон Ярослав… — начал я в ответ.
— Знаю, полно, — перебил граф нетерпеливо и дальше с гнусавинкой в голосе продолжил: — случай ваш… частный, по протекции госпожи Морозовой, вы зачислены на второй семестр первого курса, на факультет Паладинов по специализации ловцов и истребителей. Хм, весьма… смелый шаг со стороны Морозовой. Придётся наверстывать, юноша. Вы готовы? В ином случае, вы подведёте графиню, которая за вас хлопотала перед ректором так воодушевлённо, несмотря на инцидент.
— Какой инцидент? — Насторожился.
— Мы же умудрились повести себя неподобающе перед его сыном. Знаете ли, Максимилиан — очень перспективный маг. Лицо Академии, лучший представитель наших достижений в области Рубина, зарекомендовавший себя в самом Кремле. Он и его команда уже не раз завоёвывали первые награды на ежегодных играх среди Трёх академий Империи. И вообще, я рекомендую в ближайшее время найти возможность и принести свои извинения перед ним и двумя другими юношами, которых вы умудрились неловко оскорбить.
Закончил, смотрит с таким презрением, что хочется вмазать. А петухи, значит, наябедничали.
— Альберт Иванович? — Возмутился я. — Простите мне мою дерзость. Вы меня сейчас отчитываете?
— А вы что? К такому не готовы? — Возмутился придурок. — Извольте терпеть воспитание, раз мечтаете обучаться. Академия — это лучший шанс для любого из низов подняться до вершин. Особенно с этого вашего… Малорыжково несчастного, где собрался весь сброд.
— Какой сброд, простите? — Хмурюсь и думаю… головой об стол или с ноги в челюсть?
— Да всякий, не придирайтесь к словам. Меня предупредили о вашем нраве. Здесь такое не проходит, — чешет Альберт дальше, как будто ему сейчас ничего не угрожает. — Хочу напомнить, а если не знали, то указать, что все расходы на обучение Морозова взяла на себя, и уже внесла в казну Академии безвозвратно двадцать три золотых рубля за семестр. А так как вы уже в чёрном списке Приказа по проступкам, он же Приказ наказаний, любая ваша выходка — это сразу отчисление.
Как же он бесит!
Хотел сказать, что по большому счёту делаю одолжение самой Морозовой, что соглашаюсь на обучение, ведь я потом ещё и послужить ей буду должен ловцом или кем–то вроде. Но теперь мне нельзя вылетать отсюда. Чернава хочет, чтоб я украл у Морозовой нечто важное. Даже если буду просто тянуть время — это лучше, чем сразу обрублю все перспективы, вылетев отсюда. А потом меня размотают, как Тёмного.
— Понял вас, Альберт Иванович, — выдавил я вместе с улыбкой.
— Вот и славно, что мы разобрались. А теперь подождите за дверью, за вами придут.
Вышел взвинченный. Ещё недавно меня деревня встречала «хлеб–соль», как мать его царя, а до этого я дрался за Родину с половцами, копаясь в таком месиве, что этим нежным петухам и не снилось в страшном сне. А теперь я ученик «из низов», которого отчитывают, и мне ещё впитывать всё это надо, молча.
Может, меня специально провоцируют? Видимо, так.
Жду больше часа, пережив новый звонок на перемену и следом на урок. За это время мимо меня пронеслось человек пятнадцать. В основном профессора, судя по написанному на лицах опыту. Несколько учеников наблюдал, которые в кабинеты заходили. Одна симпатичная светленькая девчонка со слезами пронеслась и ворвалась в кабинет через две двери от кабинета Мещерского, где и застряла. Все какие–то озадаченные и себе на уме, а я, будто пустое место. Никто не поздоровался даже и не поинтересовался, почему на подоконнике сижу, ножками болтая.
Последний сгорбленный тип лет пятидесяти в бордовой мантии, вошедший в кабинет Мещерского, оказался тем самым, кто за мной пришёл. Обратно вышел мужчина с видом, что ему вообще на всё наплевать, уже обратив на меня внимание.
— Адепт Суслов, прошу за мной, — произнёс без выражения в голосе.
Спустились до второго этажа, как раз начались занятия и меня вновь избавили от лицезрения адептов. По широкому коридору мимо классов, мы дошли до перехода и двинули в другой корпус.
Он оказался уже не таким представительным и светлым. Но зато много направлений, куда можно пойти, не выходя на улицу. В зале, на главном перекрёстке даже фонтан бьёт из мраморной лягушки в позолоте. И скамейки имеются по кругу между крупными вазами с кустарником, смахивающим на шиповник. Всё чисто, ни фантика от конфеты, ни бычка от сигареты.
Сопровождающий довёл до корпуса с мужским общежитием. Здесь уже обычные этажи, доступ к котором перекрывает контрольно–пропускной пункт с матёрой тёткой по имени Ванда. Та в меня вцепилась и чуть не пришибла ручищей своей мощной, пока проводник спешно не сунул ей в морду, напоминающую задницу, некое предписание по мне.
— В десять вечера, как штык здесь, веду списки, доношу без промедлений, — отчеканила тётка недовольно, обращаясь ко мне. — Тебе понятно, адепт?
— В смысле? Не понял.
— Ночуешь в общежитии, что непонятного? — Ответила с повышенным тоном. — А теперь иди в шестую комнату, там Фёдор, вот талон. Выдаст бельё, мантию и покажет комнату.
Иду дальше один уже по узенькому коридору, где двери с обеих сторон через каждые три метра, как эконом–номера гостиницы.
Дошёл до кладовщика, у которого руки трясутся. Выдал он мне ключи, бельё пастельное в горошек и болотного цвета мантию по размеру, похоже, уже ношеную. В придачу серую спортивную одежду в обтяжку и две пары трусов.
— Умывальник с нужником в конце крыла, — добавил вдогонку. Похоже, он общий.
Комнату с номером сто девяносто семь на втором стандартном этаже я нашёл быстро, отворил дверь со встроенным замком. Мдя…
Судя по всему, эта часть общаги для самых бедных. Думаю, сынок ректора вряд ли живёт в такой коморке, какую мне предоставили. Уверен, на других этажах есть и вип–номера. А у меня узкая кровать, столик, стул, тумба, поломанные крючки на стене для одежды и окошко с видом на лес с третьего этажа. Как в изоляторе, по–другому и не скажешь.
Бросил всё на кровать, сумку отложил. Сижу, как дурак. Сбылась мечта идиота. Домой сгонять — теперь только раз в
