Древесный маг Орловского княжества 3 - Игорь Павлов
— Вон, Дарья, Пересвет и Руслан, — киваю на товарищей за спиной. — Любую нечисть в клочки порвут.
— Порвём, — соглашается Пересвет и орёт мощно: — всё, расходитесь! Нечего барину на жалость давить! Без вас тошно!
Обнял на прощанье своих по второму кругу. Люд простой полез, бабули в щёки целуют, деды за плечи хватают и удачи желают. Девок толпа целая платочками замахала с глазами, поблёскивающими от слёз.
Меня так на войну не провожали, как в эту Академию.
Залез в экипаж, где уже дедуля Елисей кипит от злости, но ещё держится. Тронулись нервно, и понеслась карета в новую жизнь.
Пока едем, молчим оба. Я через окно смотрю и чувствую, что мастер меня изучает украдкой. Учуял «Змеевик»? Или мой сканер с дыркоделом? Нельзя исключать, что и этот сотрудник Академии заодно с Могутой.
Добрались быстро, кучер лошадей погнал так, что метель по дороге подняли. У отворяющихся ворот сердце забилось бешено. К главному корпусу, походящему на дворец белокаменный, подъехали по прямой, миновав метров сто по свободной территории. После своих изб, академические строения кажутся сущей фантастикой, которую построить могут разве что с помощью магии. Ещё бы! Откуда у местных технологии возводить здания под двадцать–тридцать метров в высоту, да ещё так искусно.
Подъезжая, в окошко подивился и на территорию, которая хорошо расчищена от снега, будто спецтехника поработала. Обратил внимание, как по прямоугольным дорожкам стройными рядами ученики в шубах да шапках пушистых шуруют на занятия. Видимо, даже зимой на полигонах отрабатывают свою магию. Ну а где ж ещё? Не в здании же пожары разводить да потопы.
Елисей выскочил из экипажа первым и двинулся спешно, меня не дожидаясь. Скрипя по мелкому снегу, поспешил за ним. Взлетел по широким мраморным ступеням, поравнявшись. Дальше крыльцо огромное с колоннами и арка. Двойные двери дед толкнул неловко. Предбанник широкий, новая дверь. И вот он первый зал Академии.
Аж лёгкая хоровая музыка в ушах заиграла от впечатлений. И дух под сердцем завыл. Благо, хоть не нейтрализовали симбионтов, уже хорошо.
Холл огромный, как два–три школьных спортзала, потолок высоко, что в цирке. Своды арочные, лестницы в три стороны мощные, по кругу вверх идут и с перил мраморных весь зал видно. По стенам картины крупные с пейзажами и мужиками строгими в камзолах дорогущих, статуи лесных хищников барельефом вытягиваются на разных уровнях по углам и стенным граням. Люстра гигантская свисает по центру и светится, как целая Галактика, и нихрена не свечи там. А какие–то кристаллы с холодным светом. Помимо этого и встроенные всюду бра гармонично вписываются. На полу плитка крупная из лунного камня, идеальна отполирована, даже стыков не видно, если не присматриваться.
На первом пролёте центральной лестницы постамент, а на нём огромный валун стоит, срезанный ровно, где крепится доска золотая с множеством надписей тиснением. Присмотрелся, хера се толстенная она. Это ж сколько золота тут вбухано? Полтонны⁇ Или позолотой просто так ловко сделали? Под доской трибуна небольшая в нашу сторону обращена, и книга на цепи мощная лежит.
Мантии мелькают в проёмах и у перил вверху, но в сам зал адепты не суются.
Дав мне пару минут осмотреться и успокоиться, Елисей подал голос, вероятно, завидев мой интерес к массивной доске на постаменте.
— Золотой Монолит отличников, — прокомментировал мастер участливо и дальше с горделивым восторгом. — Устанавливали сие чудо несколько веков назад великие основатели Академии, была задействована дюжина лошадей с лучшими на то время каменотёсами и ремесленниками блочного дела. Монолит из чистейшего золота высшей пробы приспосабливали десять дней и десять ночей. Поговаривают, выплавили его из сокровищницы поверженных Волжских волхвов — самых ярых противников магии нашей. Ныне на Него заносят имена лучших учеников по итогу третьего курса. Все отличившиеся адепты последних двадцати лет. Места ещё хватает, и тебе найдётся, если будешь стараться.
— Ага, — ответил, закрывая пачку. — Хорошая глыба, ценная. Жаль, что без охраны.
— Его не утащить, всех он поначалу дразнит, — посмеивается Елисей.
Двинули на центральную лестницу, которая выше в две разошлась. Как раз от золотой таблички. Хотел успеть прочесть хоть какие–то имена, но мастер заворчал, пришлось поспешить.
Вроде старый на вид, а еле поспеваю за ним по ступеням. На картины озираюсь, как дурак, на зверушек мраморных глазею.
Второй этаж здесь на уровне стандартного четвёртого–пятого, если навскидку.
— На первом этаже учебные аудитории, столовая, малые залы, — рассказывает Елисей по дороге. — На втором — классы всех умений, рабочие кабинеты профессоров. Обращаю внимание, что переходы в другие корпуса имеются на обоих этажах, но адептам следует переходить по первому.
— А что за корпуса? — Подхватываю. Всё ж интересно!
— Библиотека, причём самая большая в Империи, да с архивом древних свитков в придачу, мужское и женское общежития, лекарная, оранжерея–парк, парники с редкими травами, зал практики, тренировочный корпус, арена, бестиарий, бассейн.
— Бассейн? — Опешил я.
— Да, как же без бассейна? — Хмыкнул мастер, поглядывая на меня недовольно. — Что, не умеете плавать, ваше благородие? Паладин должен.
Ничего не ответив, дальше озираюсь. Как же здесь ярко и светло! Как в музее или картинной галерее.
На третий этаж поднялись, где у них вся администрация. Высоко сидят, надо признать. Это мы ещё в центральную башню не поднялись, о которой Елисей тоже обмолвился, мол, там ректор обитает. А в пяти других башнях поменьше — главы факультетов. Сапфира, рубина, изумруда, алмаза и паладинов.
Когда зашли в коридор, из центрального зала забило звонко, как при тревоге на кораблях. Позади началось оживление и массовый гам.
— Так объявляется перерыв между занятиями, — пояснил Елисей. — Во время него ученикам запрещено подниматься на третий этаж без особого вызова.
— Ясно…
Прошли по коридору, уходящему гранями на закругление. С одной стороны мощные окна с подоконниками с видом на озеро, а с другой — кабинеты, закрытые наглухо массивными дверьми из цельного дерева. Между ними полуколонны через каждые пять–семь метров, вырастающие из стен, где обосновались ярко светящие бра.
Елисей завёл меня в один из таких кабинетов, миновав восемь дверей. Успел прочесть на золотой табличке тиснением «Приказ регистраций».
Передал меня в руки холёному усатому мужичку лет сорока с причёской горшком и взглядом выпученным. Да ретировался, пожелав успехов в учёбе.
Присел я скромно на стульчике перед массивным столом, куда указали. Мужичок в камзоле расписном, в каком на бал прийти не стыдно, минут десять перебирает бумажонки
