Рыжий: спасти СССР (СИ) - Гуров Валерий Александрович
— Здравствуй, моя красавица! — сказал я, подхватывая Таню на руки и увлекая в комнату.
— Да подожди ты, нетерпеливый!
Но я ждать больше не хотел…
Кровать купить нужно. Скрипит, неудобно. Но это осознается только после того, как чуть спадает напор страстей.
— Ну вот… здрасте не успел сказать, а уже накинулся, — сказала Таня, когда уже стала собирать одежду, разбросанную по комнате. — А мне внизу устроили, между прочим, сущий допрос. Там сидят не женщины, а чекистки!
Таня села на табуретку — и хоть с нее картину пиши. Русалка, расчесывающая свои длинные светлые волосы. Девушка была обнаженной, что предавало рисунку необыкновенную красоту и соблазнительность. И я действительно сидел на кровати и любовался.
— Не смотри на меня так, я смущаюсь, — Таня опустила глазки, но сложно было не заметить, как ей нравится моё внимание. — Так тебе из-за меня не прилетит? Меня, говорю, прямо допрашивали на вашей вахте.
— А то как же! У Никитичны — это та, что покрупнее — дочка есть. Так она хотела мне сосватать, — улыбаясь, сказал я.
— А теперь к тебе будут хуже относиться, потому что я есть? — наивно спрашивала девушка.
— Они добрые женщины, мстить не будут, — сказал я и нехотя первёл взгляд на часы. — Давай быстренько одевайся. К нам гости через полтора часа придут, а у нас ещё ничего не готово!
— К нам? — полным надеждой голосом переспросила Таня.
— К нам, — не стал я отказываться от своих слов.
А ведь оговорочка-то была, и не подготовленная. Я начинаю привыкать и ощущать Татьяну своей женщиной. Ну, да нам двоим хорошо, так чего теперь кручиниться и зазря тратить свои мыслительные ресурсы. Всё же хорошо, легко и без взаимных обид, ссор!
— Давай готовить — не хочу, чтобы сказали, что я у тебя неумеха какая. Ой, — воскликнула Таня. — Так того, что я принесла, мало будет на четверых.
— Вот. А еще умаслить вахту нужно. Тут так принято, если у семейных праздник, то выносят что-то вкусное вахтерам, чтобы те забыли зайти и потребовать тишины, — со смешком сказал я.
— Я в магазин! — тут же сказала Таня.
Но я остановил её жестом.
— Нет. Всё есть, а чего нет, я найду кого попросить сходить в гастроном, — умилялся я рвению Тани и ее беспокойству, чтобы не уронить лицо, как хозяйке.
В Советском Союзе многие хозяйки были такими кулинарными искусницами, что на загнивающем западе и вообразить себе не могли бы. Вот как француженка смогла бы приготовить мясо по-французски, если в магазине куплено не столько мясо, сколько кости под видом мяса? А, слабачки! Всё можно! Главное иметь остро заточенный нож, чтобы отделить от кости немного того мяса, которое случайным образом к ней прилипло при разделке. Как некоторые говорили… из некоей субстанции сделать конфетку.
Вот чем-то похожим занимался теперь и я. Уже была почищена картошка, любезно подаренная мне девчонками-соседками. Кровяная домашняя колбаса ждала своего часа, как и изрядный кусок копчёного сала с мясной прослойкой. Это всё мне тоже хотели вручить за красивые глаза, но, уходя, я оставил четыре рубля в коридоре. Думаю, что такой обмен для деревенских девчонок более чем выгоден.
Нарезав картошку тонкими кругляшами и обмазав небольшим слоем майонеза, сверху я выложил лучок кольцами, посолил, поперчил. Ну, а потом мелкими ломтиками на противень легло и мясо, с таким тщанием отделенное мной от костей. Всё же я утрирую, и мяса в мясе было чуть больше, чем костей. Потом ещё немного майонеза из круглобокой стеклянной банки, чтобы сухим блюдо не было, а сверху я всё засыпал сыром, который только что меленько покромсал ножом. Просто тёрки ни у кого не нашлось.
И оливье. Этот салат в планы не входил, но когда Таня показала, что она принесла с собой, я решил, что оливье нам не избежать — значит, будем наслаждаться. Пользуясь возможностью, я отправил одного из парней с этажа повыше, раз уж забрёл на этаж с девчонками, в магазин. Надежды на то, что он сможет купить в салат хороший горошек, к примеру, венгерский, не было. Но какой-нибудь горошек купить же он должен? Такова стояла задача у парня — оплачиваемая, между прочим. Пятьдесят копеек «за ноги» — не так уж и мало.
— Прям семья! — улыбнулся я, наблюдая, как споро работает ножом, нарезая овощи, Танюша.
— Медработник за операционном столом, — пошутила Таня.
Она была в белом халате и с упоением маньяка крошила овощи, прямо жутко стало. Страшная женщина! Вдохновляет!
Таня пришла ко мне в роскошном вельветовом платье, этаком сарафане коричневого цвета. Готовить в таком наряде было, конечно же, не с руки — у блузочки рукава длинные, со шнурком. Но в общежитии всегда найдётся какой-нибудь халат. Кастелянша должна по правилам работать только в халате, вот один из ее халатов кумушки Тане и дали. Так что Таня стояла теперь в белом халате и представлялась то маньяком (особенно после того, как на неё брызнул тепличный помидор), то хирургом то становилась какой-то домашней, уютной. Неужели девчонка добилась того, что я стал её воспринимать не как нечто мимолётное, временное и в обязательном порядке преходящее, а как свою? А может быть, и да!
Об этом я ещё обязательно поразмыслю, и обстоятельно.
Пока думать поулчалось только о том, что девушка она привлекательная. Один минус — блондинка, блонд я никогда не любил. Ну так и сам же рыжий. Ненавижу рыжих! А хозяйственная! И папа её — человек далеко не последний в Ленинграде. Я узнавал, Четвёртая станция технического обслуживания автомобилей, открывшаяся в Ленинграде всего лишь полгода назад, считается наиболее оснащённой, там самый качественный ремонт легковых автомобилей. Стоит ли объяснять, что такое в Советском Союзе быть начальником станции ТО? В Ленинграде уже сейчас автомобилей более ста тысяч, а станций — всего четыре! Так что начальник станции — везде желанный гость, тем более, пока с коррупцией ещё не научились бороться.
Стёпа с Настей пришли вдвоём, будто выжидали минута в минуту, стоя за дверью. И комсомолка, и бывший десантник смущались, как дети малые, даже случайных взглядов в сторону друг друга. Ну ладно, Настя — ей ещё только двадцать три года стукнуло. Степану же тридцать три, а ведёт себя сегодня как мальчишка.
— Садитесь, гости дорогие, чем богаты, тем и рады! — я, на правах хозяина, брал инициативу в свои руки.
Стол пришлось взять в соседнем блоке, ещё два стула там же попросить. Только так и уместились. Интересно, а была ли у того Чубайсова, тело которого я занял, в жизни хоть раз такая ситуация, когда гостей некуда посадить, вернее, не на что? Чтоб этому паразиту пусто было в его Израилях и Ниццах!.. В Ротердам ему, через Попенгаген!
— Вот это пир! — первым на заставленный яствами стол отреагировал Степан.
Он принес с собой банку икры, а также взял вина — хорошего, грузинского, киндзмараули. Не для себя, Степа теперь не пил. Но нам как раз зашло. Пить крепкие напитки и я не хотел, хотя бутылку молдавского «Белого Аиста» и прихватил на всякий случай. Но вот из вина мне удалось достать только две бутылки «Букета Молдавии». Такое ощущение, что в магазин недавно был завоз из Молдавской ССР.
Настя… Она была очень интересной. Одета в приталенное платье, которое, скорее, было модным в прошлом десятилетии, но сидело на девушке так, будто Настя в нём родилась и с ним же взрослела. Красивая девка, и ножки такие… Нужно будет прямо сказать Степе, чтобы меньше робел, а бойчее действовал.
— Ах, какая женщина, какая женщина, мне б такую… — пел я песню, не сводя взгляд с Тани, у которой увлажнились глаза.
Слушали все, причем я отчетливо слышал, что и за дверью толпятся верные слушательницы. Так что даже спел следующую строчку чуть громче, чем нужно. А вот на проигрыше, специально сделанным мной, сказал:
— Степа, ну я не могу танцевать, гитарой занят, так ты пригласи Настю!
Чуть захмелевшая всего от бокала вина Настя сама схватила кавалера за руку и увлекла в край комнаты. Не особо стушевался и десантник, беря ситуацию в свои руки. Вот и хорошо…
