Авиатор: назад в СССР (СИ) - Дорин Михаил

— Итак, довожу информацию по поступлению, — произнëс Крутов называя каждого и сообщая о его результатах. Каждый, кого называют, должен был громко сказать «я».

— Курков Максим Елисеевич, 1958 года рождения. Вторая группа профотбора, общий балл 17. По здоровью годен.

Видно, что Макс был воодушевлëн, что вновь увидел свою Елену Петровну. Засмотрелся настолько, что не с первого раза произнëс «я», когда назвали его фамилию. Через пару человек очередь дошла и до меня.

— Родин, Сергей Сергеевич, 1959 года рождения. Первая группа профотбора, общий балл... 20. По здоровью годен.

Когда Крутов называл мои набранные баллы, делал он это с паузой. Вот же свела нас с ним судьба!

После Артëма оставался Виталик. Конечно, если нет у него желания учится, то лучше так, чем мучится и потом вылетать сразу на срочную службу на оставшийся срок. Может ещё успеет в гражданский институт поступить.

— Казанов, Виталий Иванович, 1959 года рождения. Вторая группа профотбора, общий балл 16. По здоровью годен.

Вот это да! Похоже, про нашего товарища мы чего-то не знаем.

— Предлагаю всех зачислить. Есть возражения? Возражений нет, принято, — сказал Крутов. — Следующая группа.

На улице продолжились горячие обсуждения произошедшего. За радостью поступления, никто и не заметил удивительное везение Виталика. И было ли это везением? Сам же он был расстроен, словно не поел в чипке своего любимого коржика.

— Виталя, а как так произошло? — спросил Макс. — Как так получилось?

— Да... ну... не знаю. Я ж старался, а оно как то получилось!

— Ты как-то не в ту сторону старался! — воскликнул Артëм. — Чего ты сопротивляешься так? Повезло же?!

— Ну не хочу я. Дед, видимо, опять... ну настоял на своëм.

Так-так-так, кажется, я начал понимать происходящее. Как же сразу нельзя было догадаться. Просто Виталик и правда такой скромный, что за монаха может сойти. Не в Союзе, конечно.

— А кто, говоришь, у тебя дед? — спросил я.

Виталик томно вздохнул и посмотрел вверх на голубое и безоблачное небо.

— А дед у меня... ну Маршал Советского Союза, — излишне удрученно, сказал Виталя, и наши челюсти отвисли.

Глава 16

Мимо такой новости нельзя пройти. Мы специально отвели Казанова в сторону и усадили на траву. Я стал вспоминать в голове всех действующих маршалов, но на ум никто не приходил.

— Ну всё. Колись давай, кто твой дед? — настойчиво спросил Артëм.

— Дед Паша, а фамилия Батицкий, — сказал Виталик.

Главком ПВО, заместитель министра обороны СССР, Герой Советского Союза. Его считают лучшим командующим ПВО за все время существования этого рода войск. Персональная заслуга Батицкого в том, что у Союза появилась и развивалась зенитно-ракетная, а позже и военно-космическая оборона. И я рядом с его внучком. Невероятно! Если я правильно помню, через два года маршал Батицкий уйдëт в отставку, поскольку не согласится с передачей большей части ПВО в состав приграничных округов.

— А чего ты сразу деду не сказал про Бирсова и Баля? Они же деньги у тебя вымогали. Это ж уголовка? — спросил я, вспомнив о той самой драке в умывальнике.

— Так... ну... я номер телефона забыл. Офицеры мне сначала не поверили, а перед дедушкой было стыдно, что не смог себя защитить, — ответил Виталя.

— А чего ты так категорично против поступления? — спросил Макс, прикладываясь на траву около склада.

— Не моë это. Говорил бабушке Оле с дедом, а они всё настаивали. Родители в Швеции работают в посольстве, дома редко бывают. Так что я... ну... на их попечении.

Выслушав ещё несколько невнятных объяснений со стороны Виталика, вдруг вспомнил, как он бегал звонить в штаб. Неужели, это об этом покровителе говорил Крутов в кабинете при нашей приватной беседе?

— Серëга, а я кажется начал понимать ситуацию с физикой. Виталька-то выручил! Молодец! — хлопнул Макс по плечу Казанова, что тот чуть не кувыркнулся вперëд.

До конца обсудить подобные новости вселенского масштаба мы не успели. Заметив нас сидящими на солнышке, Мозгин отправил вех в казарму.

— Я прихожу и удивляюсь, насколько вы красиво выглядите, — сказал старшина, намекая, что нас сейчас подстригут.

Больше всех переживал, конечно, Макс. Ему же надо хорошо выглядеть перед Еленой Петровной. А, когда у тебя голова похожа на волосатую лампочку, ты уже не столь привлекателен. Так рассуждал Курков.

«Курсантский барбершоп» был организован в бытовке. Принимали здесь не по записи, а в порядке живой очереди. В тот момент, когда тебя оставляют без густой шевелюры, действительно, делит всё на до и после.

В моë первое поступление было именно так. Ты понимаешь, что песни, пляски, розовые юбочки и каблучки остались за забором. Сейчас смотрю на Рыжова, сидящего рядом, и вижу, что ему не до смеха.

— Да не кисни. Всё будет нормально. Ищи во всём плюсы, Тëма, — сказал я, заметив несколько потухший взгляд в его глазах.

— И какие же плюсы в таком постриге? — спросил он.

— Как минимум, расчëсываться не надо будет, — сказал я и немного развеселил своего товарища.

Пока стригся, расположение постепенно покидали, те, кто не смог поступить. Зрелище тоже не из приятных. Кто-то действительно мечтал поступить, но не прошëл по конкурсу. А ведь некоторым из этих ребят уже не 17 лет и, возможно, это был их крайний шанс попасть в лëтчики. Грустно это всё.

Помню себя, когда вот также как и эти ребята уходил из училища. По своей собственной глупости, решив показать Саше Кабанову, что он не прав. Обострилось чувство справедливости, пересилившее желание покорять пятый океан.

Вскоре, было объявлено построение. На плацу перед казармой нас собралось огромное количество. Пока ещё все в своей одежде, но это не надолго.

Перед строем вышло несколько офицеров и два прапорщика. Были среди них и Неваднев, и Мозгин, и даже два подполковника. Видимо, наш комбат и его замполит.

— Смирно! Здравствуйте, товарищи! — поприветствовал нас подполковник, судя по всему, комбат. В ответ он услышал что-то непонятное, совершенно не похожее на приветствие.

— Тааак, здравствуйте, товарищи! — повторил комбат, но качество ответного приветствия не изменилось. — Понятно. Будем тренироваться. Запомните, что набирали вас, 230 человек, по здоровью. А вот спрашивать будут по уму!

Подполковник Мацков Александр Васильевич, наш командир батальона, представил нам наших ротных. Неваднева среди них не оказалось.

Началось распределение по подразделениям. Долгий, но необходимый процесс закончился речью нашего нового ротного.

— Мои юные друзья! Вы поступили на службу, а это значит что? Правильно, что теперь всё остальное — вещественное и существенное — стало несущественным. На первом месте служба, — сказал майор Голубев.

Теперь это наш командир роты. Удивительно, но толкать речи перед строем — это своего рода отдельный вид искусства у офицеров. Не у всех получается, но каждый хочет что-то изобразить.

В казарме нам показали наши спальные места и распределили по взводам. Приятно, что мы так и идëм своей четвëркой. Однако, есть ложечка дëгтя. Костя Бардин тоже в моем 603 классном отделении или 3 взводе 5 роты 2 батальона.

Поход на склад был тем ещё весельем. Два часа прождали, пока другая рота получит своë обмундирование — повседневную летнюю форму х/б.

— Пятьдесят и четыре, голова 58, сапоги 43, ремень двойка, — сказал я, когда до меня дошла очередь получения формы.

— А не завернуть ли тебе губу, дядя? — воскликнул щуплый прапорщик, выдававший нам форму. — Бери, какая есть. Ты не на рынке!

Вот так раз! Хотел было поспорить с этим хитрым парнем, но снова вспомнил о своем нынешнем служебном положении. Оно гораздо ниже, чем у этого вещевика.

По возвращению в расположение вынесли табуретки на «взлëтку» и принялись приводить форму в надлежащий вид.

— Подшиваться и пришиваться сынки! Кто не умеет, подходит, и я покажу. А кто умеет, тот показывает другим, — говорил Мозгин. — Если мне не понравится как подшились, я оторву сразу!