Авиатор: назад в СССР (СИ) - Дорин Михаил

Конечно, впереди ещё мандатная комиссия, но там от тебя ничего не зависит. Стой и слушай.

Неваднев представил нас начальнику кафедры полковнику Солдатову. Тот провëл инструктаж, довëл порядок сдачи упражнений, что делать и как действовать, когда совсем уже ничего не можешь.

Начали со стометровки. Разбились по двое и вперёд, по стартовому сигналу нестись на всех парах. Со мной в забег попал Виталя.

— Ну... давай ты с другим. Я только назад буду тянуть, — сказал он. Мне показалось это странным. Обычно, кто послабее бежит, встают в пару к сильному, чтобы тянуться за ним. Я ж, как бы, сильный!

— А чë ты стесняешься? Наоборот, сейчас подтяну тебя. Уложишься, не переживай, — ответил я, подталкивая Виталю к старту. — Соберись! На старте почаще ногами работай и перед финишем не тормози.

— На старт! — прозвучала для нашей пары команда. Сразу же посыпались возгласы в поддержку из разряда «давай», «почаще-почаще ногами» и «всё получится».

Не знаю, как для других, но на меня никакого эффекта это никогда не оказывало. Пендаль и то бы больше пользы принëс!

— Мааарш!

Только бежать! Что есть силы! И вот он финиш. Есть!

Но посмотрев назад, я обалдел от увиденного. Казанов просто бежал трусцой. Ещё и не очень-то и расстраивался. Что он творит? Может мышцу дëрнул?

— Первый — 12 и 3. Второй — 25 и 6, — довели нам наши результаты. И Виталя, как ни в чем не бывало, пошëл к остальным.

— Хорошо... пробежал, Серёга, — сказал он.

— Я — да, а с тобой чего случилось? Мышцу потянул?

— Нет. Ты не переживай. Так надо, — светился он от счастья. Головой, что ли ударился?

Ерунда какая-то! Одно из двух... нет, не так. Виталя однозначно сливает экзамен.

— Ты поступать не хочешь? — спросил я. — Вроде всё сдал. Физо осталось. Может, попросишь перебежать? Разрешить же могут.

— Успокойся. Всё нормально, — абсолютно спокойно, сказал Виталя.

Стоит ли говорить, что на подтягиваниях, он просто спрыгнул с перекладины, ни разу не подтянувшись.

— Ты чего? Брось комедию ломать, — призывал его к благоразумию Артëм. Однако, всё зря. Виталька ещё и улыбался в ответ на это. Исполнитель, блин!

И третье упражнение — бег на выносливость. Вообще, моë мнение, что лëтчик и бег — это разные понятия. Для здоровья можно побегать, но нестись сломя голову, лишь бы уложится в заявленный норматив — помилуйте. Хотя, за время службы в ССО понял, что физуха решает многое.

Вызвал ли у меня бег на 3 километра затруднения? Ну как сказать... вот у Казанова точно не вызвал. Виталик продержался только первый круг, а дальше занялся оздоровительной ходьбой.

На построении нам довели наши оценки и поздравили с окончанием вступительных экзаменов. Преподаватели стали называть имена, с кем бы они хотели поговорить прямо сейчас. Видимо, не зря полковник Кузнецов собирал информацию по разрядам.

— Родин? Тоже останься. Остальных не задерживаю. Товарищ майор, люди в вашем распоряжении, — дал указание Солдатов и подошëл ближе к оставшимся.

Оставили троих. Дагестанец Султан Муртазов, которому сразу обрисовали график его будущих соревнований. Как я понял, он мастер спорта по борьбе, какой точно не услышал. Второй — гимнаст Витя Мазин, недавно выполнил норматив кандидата со слов начальника кафедры.

— Тоже может пригодиться. Готов, если надо, выступать на соревнованиях? — спросил Солдатов у гимнаста.

— Да. А список есть соревнований? — поинтересовался Мазин, на что полковник усмехнулся.

— Раньше зимы не предвидится. Занимайся учëбой, — сказал Солдатов. — Теперь, Сергей Родин.

Полковник пожал мне руку и довëл мои достижения. Сразу посыпались предложения, как меня лучше использовать. Кто-то предлагает стрельбу, мол, есть успехи. Но как-то не то всё это.

Пара преподавателей активно склоняют меня к лëгкой атлетике. Я конечно рад, что у меня столько перспектив, но учëба в первую очередь. Может кто-нибудь предложит мне место в сборной по плаванию?

— И куда мы его засунем? У нас там конкуренция ого какая! Пускай сначала на внутренних соревнованиях покажет себя, — сказал один из преподавателей с впалой грудью, но мощными плечами. Обычно так выглядят гиревики.

— Разрешите, товарищ полковник, — спросил я, и Солдатов разрешил мне выступить. — Я же не поступил ещё или у вас есть информация?

— Поступишь или не поступишь, это мелочи. Мы других поищем, если что, — сказал тот самый гиревик.

Аудитория, где заседала мандатная комиссия, находилась рядом с кабинетом начальника училища.

Переживания ребят мне не сложно понять. Сам такой был в прошлой жизни. Ожидаешь когда, выйдет из кабинета кто-то из офицеров, в надежде, что он назовëт твою фамилию в следующем заходе. И чем раньше это произойдëт, тем больше шансов, что ты поступил.

Изначально вызывают группы тех, кто поступает вне конкурса. В этот раз таких человек 50. Для наборов советского периода пятая часть в лучшем случае.

Как только привилегии закончатся, пойдут ребята по конкурсу. Тут и начинают потеть ладошки и трястись коленки. Вот и Неваднев с очередной группой суворовцев и кадетов показался из дверей заднего входа. Группы для захода формировались здесь, чтобы не создавать стихийный митинг в коридорах.

На лицах ребят плохо скрываемый восторг. Видно, что кому-то хочется крикнуть от радости, но местоположение обязывает вести себя тихо. Могут неправильно понять. Неваднев ушëл обратно за следующим списком.

— Ну скоро там или как? — прыгал Артëм в ожидании вызова.

— Ага, надоело уже. Давай может покурим? — спросил у меня Макс.

— Ты ж не куришь? — поинтересовался я.

— Раньше курил. Бросил, — вздыхая, ответил Курков. — Отец мой кого хочешь, заставит.

Виталик был спокойным и загадочным. Сидел в синей клетчатой кепке и активизировался при словах о курении.

— Ну... а как получилось у него заставить? — спросил Казанов. Сейчас он больше походил на слоника из советского мультика о большом количестве попугаев. Не хватает, чтобы он ещё «извините» добавлял.

— Да как! Застукал с сигаретой и заставил съесть.

— Кого? Сигарету? — спросил я.

— Нет, конечно. Сигареты он себе забрал, а мне сказал пачку съесть пустую.

Ребята расхохотались, но Макс этого юмора не сразу понял. Наверное, вспомнил ощущения в желудке после такой пищи!

Всё тот же, один из моих старых знакомых, сказал бы по этому поводу — есть люди, из-за которых бросаешь курить, но всегда будут обстоятельства, когда начнëшь опять.

— Итак, следующая группа..., — вышел из учебного корпуса Неваднев. Он зачитал ещё 20 фамилий, среди которых был и Костя Бардин.

Что ж, зла я ему не желал никогда. Даже, когда руку пытался сломать. Ну... если только чуть-чуть хотел проучить, но не больше.

На заднем дворе стояла какая-то рыночная атмосфера — горячие обсуждения новостей, клубы табачного дыма и постоянное перемещение некоторых людей с места на место.

— Виталя, а зачем ты завалился на физре? — спросил я. — Ты настолько не хочешь здесь учиться, что решился на такое?

— Ага, правда, чё с тобой случилось? — поддержал меня Макс.

— Да... ну... не хочу я. Бабушка захотела, чтоб я в училище поступал. Дед настоял. Вот и мучаюсь теперь, — ответил Виталя, сняв с себя синюю кепку.

Где-то я уже такое встречал. Сережа Родин, а ведь ты такой же. Тебя ведь старики надоумили пойти сюда. А потом я ещё это дело продолжил.

В голове родилась мотивационная речь, но уж сильно быстро вышла группа с Костей Бардиным, который выглядел радостным. Значит поступил.

Ещё несколько групп узнали свою судьбу. И вот в следующем заходе, Неваднев называет нас всех четверых и ещё человек пятнадцать. Большая группа! Настораживает, что назвали и Виталю. Он же не сдал физо, а значит, не поступил. Пока шли по коридорам учебного корпуса, несколько раз прокрутил в голове все варианты. Волнения никакого, но вот сигаретку бы выкурил.

Войдя в аудиторию, я сразу заметил некоторых знакомых. Здесь было большое количество офицеров и людей в гражданском. С десяток полковников, в том числе Солдатов и Кузнецов. Предмет обожания Макса, психолог Майорова тоже на своëм месте. Сегодня в белой блузке с коротким рукавом. Терапевт Гавриил Иннокентьевич сверяет что-то со своими записями. Бородатый начальник кафедры общеобразовательных дисциплин что-то обсуждает с двумя подполковниками, показывая на листок перед собой. Даже, командир учебного полка Добров участвует в работе комиссии. А возглавляет это всё, находясь за кафедрой с красным флагом СССР, начальник училища.