Имперский повар 2 - Вадим Фарг
— Опаньки! — в его голосе прорезался самый живой и неподдельный интерес. — Женщина! Это куда интереснее какой-то пьяной драки. Так-так-так, с этого места, пожалуйста, поподробнее. И как она… на вкус? Судя по твоей кислой физиономии, будто ты целиком лимон сожрал, — не очень.
Я горько хмыкнул. «На вкус». Этот мелкий гурман всегда бил не в бровь, а в глаз.
— Она пьёт и ест химикаты, — пробормотал в ответ. Я отчётливо видел её восторженное лицо, склонившееся над бокалом с какой-то розовой шипучей гадостью. — С наслаждением. Искренне считает, что это вкусно.
— Фу! — коротко и очень ёмко отреагировал Рат, брезгливо сморщив свой мокрый нос. — Какая мерзость! Шеф, да у неё же все вкусовые рецепторы выжжены! Это… это как если бы я начал добровольно жрать мыло и нахваливать его нежный аромат! Дурновкусие — страшный грех. Таких надо лечить принудительно. В воспитательных целях. Кормить нормальной едой, пока не начнут отличать трюфель от картофельной шелухи.
— Но… — я запнулся. Сказать это вслух оказалось на удивление тяжело, будто я признавался в чём-то постыдном. — Она чертовски, просто до дрожи похожа на мою знакомую. Бывшую девушку.
Да, я врал, так как понятия не имел, встречался ли когда-нибудь прежний Белославов хоть с кем-то. С другой стороны, я ведь не мог рассказать крысу о своей прошлой жизни. Или могу? В конце концов, он ведь никому не скажет, ведь Рата понимаю только я.
Рат замер. Он перестал жевать и уставился на меня своими маленькими чёрными глазками. В них больше не было ни ехидства, ни сарказма. Только тихое, внимательное, почти человеческое ожидание.
— Понятно, — наконец, тихо произнёс он. И в этом простом слове было больше сочувствия, чем в часовых утешениях любого психолога. — Призрак. Только этот призрак не цепями гремит, а чавкает химикатами.
Он подошёл к самому краю стола, сел и по-стариковски свесил передние лапки.
— Слушай меня, шеф, как главный специалист по выживанию в подвалах, — его голос звучал непривычно серьёзно. — Вот видишь ты на стене пятно плесени? Красивое такое, зелёненькое, пушистое. Ты же не будешь его ковырять пальцем и вспоминать, каким вкусным был хлеб, из которого она выросла? Нет! Ты берёшь горелку и выжигаешь её к чёртовой матери, пока она весь дом не сожрала. Вот и с такими призраками — точно так же.
Я молчал, тупо уставившись в тёмное окно, где маячило моё собственное отражение — бледное и измотанное. Крыс был прав. Тысячу раз прав. Это было нездоровое, неправильное влечение. Не к Валерии. А к тени из прошлого, которую я отчаянно пытался натянуть на первую встречную симпатичную женщину. Дешёвая подделка, суррогат, самообман.
— Это яд, шеф, — тихо добавил Рат, будто прочитав мои мысли. — Медленный, но верный. Он отравит всё, что у тебя тут начало получаться. А у тебя, между прочим, только-только жизнь налаживаться стала. Подумай об этом. К тому же, от неё, небось, пахнет этой дрянью. А у меня, знаешь ли, тонкое обоняние. Испортишь мне аппетит — испортишь себе поставки редких ингредиентов.
Он ловко спрыгнул со стола и без единого звука исчез в спасительной темноте под стеллажом. А я остался сидеть один посреди ночной кухни. В голове крутилась простая и жестокая крысиная мудрость. Призрак из прошлого, пусть и очень красивый, был опасен. Но…
Да что ж со мной такое? — я мотнул головой, стараясь собрать мысли в кучку. — С чего вдруг эта встреча выбила меня из колеи? Дело ведь даже не в самой Валерии, а в том, что я… что? Задолбался? Как вариант. Слишком многое на меня свалилось. Теперь ещё и этот призрак…
Чтобы избавиться от неприятного послевкусия, я усилием воли переключился на другую картинку. На другую женщину. Если уж вспоминать, то что-то приятное. И память услужливо подсунула мне образ из леса. Зелёная, как молодая листва, кожа. Волосы цвета сочной травы. И глаза, в которых плескалась древняя, дикая магия. «Травка». Лесной дух. Дриада. Называй как хочешь, но от одного воспоминания о ней внутри что-то теплело. Она была полной противоположностью Валерии. Настоящая, живая, дикая. Как и еда, которую я готовил.
Я встал и, сам не зная зачем, подошёл к самой дальней полке, где у меня в старой жестяной банке хранились всякие нужные мелочи. Там, завёрнутый в чистую тряпочку, лежал её подарок. Маленький, идеально ровный зелёный листик, который она дала мне в лесу. Я достал его. Лист был прохладным и гладким на ощупь, как шёлк. Я повертел его в пальцах, вспоминая тот странный день, и вдруг почувствовал, что на меня кто-то смотрит.
Я медленно поднял голову. На подоконнике, в лучах луны, сидел Рат. Он не двигался, просто смотрел на меня. Но что-то в его взгляде было не так. Я прищурился и похолодел. Его глаза… Обычно они были маленькими, чёрными и хитрыми, как две бусинки. Но сейчас они светились. Ярким, неестественным, салатовым огнём. Точно таким же цветом, как и листик в моей руке.
Глава 11
Это было неправильно. Это было жутко.
Не знаю, что на меня нашло, но я испугался. По-настоящему. Инстинкт сработал быстрее разума. Я быстро, почти судорожно, сунул листик обратно в тряпочку и задвинул банку в самый дальний угол полки.
И в ту же секунду Рат на подоконнике вздрогнул, будто его ударило током. Он сильно тряхнул головой, и зелёное свечение в его глазах погасло, исчезло без следа. Он снова стал обычным наглым крысом. Он посмотрел на меня, потом на полку, и его серая морда скривилась в до боли знакомой, ехидной усмешке. Будто ничего и не было. Будто это мне всё привиделось. А потом он фыркнул, развернулся и одним прыжком исчез за окном.
Я остался стоять посреди кухни, как идиот. Сердце колотилось где-то в горле. Что это, чёрт побери, было? Чертовщина какая-то. Я снова посмотрел на полку, где лежал листик. Совпадение? Вряд ли. Слишком уж всё было… синхронно.
Мысли в голове закрутились с бешеной скоростью. Лесной дух. Листик. Светящиеся глаза крысы. Неужели она… может им управлять? На расстоянии? Через этот свой подарок? Это что, какой-то пульт дистанционного управления для лесной живности? А Рат — это её шпион, который следит за мной? Или это просто побочный эффект?
Я ничего не понимал. Этот мир с каждым днём подкидывал мне всё больше загадок, от которых голова шла кругом. Магия, говорящие крысы, а теперь
