Меченый. Том 2. На переломе истории (СИ) - Савинков Андрей Николаевич Funt izuma
Смешно сказать, но при наличии более 6 тысяч аэродромов с стране — действующими правда были только порядка 4500, — количество оных с полосой длиной от двух с половиной километров, то есть 1 и 2 класса, способные принимать что-то крупнее того же Як-40, насчитывалось меньше 80 штук. Остальные — всякая мелочь, под кукурузники заточенная.
И это если не вспоминать качество самих аэропортов. И я даже тут не говорю про здания и обслуживание в них. В эти времена здание аэропорта чаще всего мало чем отличалось от здания железнодорожного вокзала. Другое дело, что у нас не хватало элементарных вещей. Например, трапов для высадки и посадки пассажиров, из-за чего в конструкции того же ультрасовременного по нынешним меркам Як-42 предусматривалось наличие собственного выдвижного трапа. Какая нахрен энергоэффективность, какая топливная экономичность, о чем вы говорите⁈ Таскаем с собой тонну лишнего железа, потому что иначе на мелких аэродромах пассажирам придется прыгать на взлётку с высоты пары метров. Поразительное сочетание новейших технологий и необеспеченности самым простым оборудованием.
А с другой стороны, глядя на то, как в той же независимой Украине всего за десять лет реально действующих аэропортов осталось полтора десятка на всю пятидесятимиллионную страну, понимаешь, что запас прочности у советской системы просто огромный. Это как старое, но крепкое, большое кирпичное здание с толщиной стен в полтора метра. На первый взгляд выглядит не очень, но, если его немного подштукатурить, может выйти конфетка, куда там современным панелькам.
— Осталось только где-то кондитера найти, — буркнул я себе под нос спускаясь по достаточно хлипкому приставному трапу. Грузия встречала отменной погодой, светило солнышко, поддувал легкий ветерок, разгоняющий духоту, сразу захотелось плюнуть на все и двинуть к морю. Скинуть одежду и в набегающую волну занырнуть, а потом пивка с вяленой барабулькой. От всплывшей в мозгу картинки рот непроизвольно наполнился слюной. — И чего местным не хватает, живут практически в раю, а туда же…
— И тебе добрый день, Михаил Сергеевич, — с улыбкой бросился к подножию трапа встречавший меня Шеварнадзе. Видимо он увидел, как двигаются мои губы, но не услышал, что именно я пробормотал, поэтому подумал, что я с ним здороваюсь. — Как долетел?
— Долетел хорошо, — я повернулся и махнул рукой в сторону выгружающихся телевизионщиков. — Для них тоже транспорт организуй и давай сразу на завод ехать, пока время еще не слишком позднее. Не будем откладывать дело в долгий ящик.
— Это что, телевидение? Зачем телевидение? — Шеварнадзе даже не пытался скрыть, что появление журналистов его не радует. Мягко говоря. Очевидно грузин надеялся порешать вопросы тихо-мирно, без вынесения сора из избы. Типа сейчас генсек прилетит, кого-то отругает, руководство завода вероятно снимет, но его тут быстренько обработают в нужно ключе, и он вредные новации, которые только людей тревожат, отменит. Ну и как-то оно дальше будет само существовать в тех же рамках, что и раньше. Ох уж эти, блин, консерваторы. От слова консерва.
— Как зачем? — Наигранно удивился я, — вопрос архиважный, мы не имеем права скрывать его от трудящихся. Пока русский Ваня трудится за свою зарплату где-нибудь в Свердловске и потом то талонам должен колбасу отоваривать, его коллеги тут в Грузии работать не хотят, хотя условия у них в разы лучше. И климат приятнее и снабжение богаче, мы еще потом в какой-нибудь местный гастроном заедем, подснимем полки, товаром забитые.
— Михаил Сергеевич, — когда мы наконец погрузились в машины, — Шеварднадзе, кажется, начал прямо подпрыгивать на сидении от волнения. — Зачем показывать? У нас и так проблема, народ волнуется, кому от таких новостей по телевизору будет легче?
— Ну как же. Вот смотри, всего за полгода в Грузии самозанятыми уже больше ста тысяч человек зарегистрировались. Это же хорошо?
— Хорошо? — Переспросил Эдик, явно не понимая к чему я клоню и в момент став неуловимо похожим на Джамшута из известной в будущем пародийной передачи.
— Ну конечно же. Это показывает, что грузины готовы жить по-новому. Переходить из индустриальной экономики в постиндустриальную. Экономику услуг. Ну и зачем тогда Грузии все эти заводы? Они грязные, только воздух портят, зарплаты там маленькие, планы эти туда-сюда сверху спускают. Одна морока. Будут грузины мандарины выращивать, да туристов развлекать приезжающих на местную природу полюбоваться. И денег больше и уважения, и работать нужно меньше.
— Понятно… — Судя по перекосившемуся лицу Шеварнадзе, глава Грузии наконец понял, что я над ним практически в открытую издеваюсь. Не слишком разумный поступок, наверное, однако перед вылетом из Москвы я так или иначе отдал приказ о подготовке документов на «снятие» Эдика, учитывая обстоятельства, не думаю, что Политбюро будет против. И что мне больше всего нравилось в этом деле, даже искать, кого поставить на место Шеварнадзе не было нужно. Вторым секретарем в Тбилиси сидел Никольский Борис Валерьевич. Русский и всегда готовый при случае выдвинуться в первые ряды по зову партии и правительства. А до него, кстати, тут Колбин 2-ым секретарем был, тот самый которого в реале Горби на Казахстан поставил, вследствие чего там протесты начались.
Русский, москвич, при этом вроде как частично местный, это, кстати, не так уж и хорошо, но будем считать, что Никольский лет на пять вопрос по Грузии закроет, а там посмотрим. Нужно будет только правильную беседу с ним провести насчет всего того безобразия, что в этой республике творится. И с левыми доходами населения, и с наркотиками, и с деиндустриализацией ползучей.
А на его место — вторым секретарем то бишь — можно уже кого-то местного поставить. Или нет, имелся у меня в запасе кадр, которого я собирался двигать наверх, и чью карьеру требовалось немного подтолкнуть. Бойко Владимир Семенович, который нынче трудился на должности начальника производства на Мариупольском Металлургическом Комбинате им. Ильича. Пока это был один из тысяч подобных руководителей когорты «красных директоров» ничем себя особо не проявивший, однако потенциал у этого молодого сорокасемилетнего мужчины был огромный.
В той истории Бойко в начале девяностых сумел подсуетиться, стать генеральным директором предприятия и его главным акционером — дело в общем-то стандартное для тех лет. Вот только в отличии от других заводов Украины и того же Мариуполя, ММК им. Ильича под руководством Владимира Семенович не превратился в груду металлолома, а наоборот продолжал развиваться в самые сложные постперестроечные годы. Более того, Бойко показал себя не только как умелый руководитель, сумевший встроиться в капиталистическую систему отношений, но еще и как человек социально ответственный, активно помогающий городу и живущим там людям. На деньги завода в Мариуполе открывались магазины и аптеки со скидками для своих работников и всех пенсионеров, разбивались парки, обновлялась инфраструктура, Владимир Семенович выкупил местный футбольный клуб, когда тот готов был окончательно обанкротиться и построил парк с аттракционами. Его настолько уважали местные, что порой всерьез шутили, что город скоро нужно будет переименовывать. То ли в честь завода Ильича, то ли в честь самого Бойко.
Закончилась правда вся история не так весело, хоть и достаточно закономерно — после кризиса 2008 года, когда Бойко уже перевалило за семьдесят, завод в добровольно-принудительном порядке выкупил главный олигарх тогдашней Украины Ахметов, после чего все социальные программы начали резко сворачиваться, и это предприятие перестало отличаться от какого-то другого завода «независимой Украины».
Так что кадровый резерв для замены руководства Грузинской ССР у меня имелся, Шеварнадзе правда об этом пока еще не догадывался.
— А ты как думал, Эдуард! — Глядя в мерзкую рожу грузина, который в моей истории был полноценно причастен к сдаче всех внешнеполитических интересов страны, я признаюсь просто не утерпел перед возможностью высказать ему все что думаю. — У тебя в республике какое-то блядство творится! Теневая экономика процветает как будто мы не в Союзе живем, а в Америке времен сухого закона. Наркотики! Ты знаешь, что половина всех «воров в законе» — Грузины? Или, по-твоему, эти люди, которые с заводов увольняются, они просто так, в никуда уходят? Нихрена! Есть, значит, возможности заработать в республике, которые «мимо кассы» идут. И что я тебя должен прикрывать теперь? Все это говно прятать, чтобы другие не видели? Совсем за идиотов держишь товарищей по партии⁈
