Меченый. Том 2. На переломе истории (СИ) - Савинков Андрей Николаевич Funt izuma
— В Ростов? — Хмыкнул Премьер-министр.
— А хоть бы и в Ростов, город большой, кадры найдутся, АЭС строится опать же, с электричеством проблем не будет. Чем плохо-то?
— Ладно, — колонная автомобилей, включая мою охрану и ЗИЛ Рыжкова, на котором ему еще обратно предстояло ехать, свернула с МКАДа на Киевское шоссе. В эти времена Москва на кольцевой дороге фактически заканчивалась, по эту строну уже шли поля и отдельно стоящие села, в будущем все это застроится складами, логистическими центрами, высотками новых жилищных комплексов, сюда протянут метро… Новая Москва — странное решение, гораздо логичнее было бы просто объединить город с областью, как я и пообещал сделать Гришину. — Прикинем, что можно сделать, ты главное там на месте на рожон не лезь, а то грузины — люди горячие…
— Ага, дети гор, мать их… — Я мысленно одернул себя, сделав зарубку по поводу чистоты речи. Осторожнее нужно с ругательствами, не красит это советского генсека, совсем не красит.
— Ну вот. Получишь разводным ключом по голове от рабочего какого, нам потом всем хреново будет. Вообще зря туда летишь, на месте товарищи разобрались бы. Не маленькие, поди.
— Нет, я туда уже телевизионщиков вызвал, будем правильно освещать это дело. Подавать информацию под нужным соусом. С одной стороны — героический генсек, с другой — куча зажравшихся перерожденцев, который только маскируются под пролетариат.
— Нравится тебе шевелить палкой в осином гнезде, — неодобрительно поджал губы Николай Иванович. Местные пока не понимали силу правильного пиара, привыкли иметь монополию на информацию, что народ поверит всему, что ему скормят. А времена меняются, скоро только одними «голосами» из-за ленточки не ограничишься… Спутники, интернет, доступ к информации ограничивать будет с каждым годом все сложнее, нужно учиться работать более аккуратно. Я бы даже сказал — изощренно.
— Это не осиное гнездо, а куча дерьма.
— Вот не надо тыкать туда палкой, тогда и вонять не будет, — кивнул Рыжков, соглашаясь и с такой аналогией.
— А мне не нравится, когда у меня посреди дома куча дерьма валяется. Может кто-то и готов так жить, переступать каждый раз и делать вид, что это не проблема, но не я, — видимо Рыжков услышал что-то в моем голосе, от чего спорить ему расхотелось. А вообще, конечно, слабоват Николай Иванович, слабоват. Не хватает характеру, интеллигентность так и прет, как только сумел на такие высокие должности пролезть — не понятно. То есть как раз на уровне ЦК и Политбюро — понятно, качественный специалист, который еще и амбиции имеет умеренные, не претендуя на лидерство и готовый удовлетвориться вторыми ролями — это хороший актив. А вот как он до уровня ЦК снизу пробился — это хороший вопрос.
Меж тем колонна автомобилей подрулила к аэродрому, стоящая на шлагбауме охрана только козырнула, завидев, кто приехал — в СССР на ЗИЛах могли ездить считанные люди, это даже не Чайка, гораздо круче, никаких пропусков даже не нужно — и мы выкатили прямо на летное поле, где меня уже ждал мой «личный» Ил-62. Здоровая хреновина, четыре двигателя, межконтинентальная дальность полета. Пассажирский вариант мог брать на борт под двести человек, зачем такая дура нужна для перевозки задницы одного генсека — вопрос не праздный. Впрочем, там, наверное, всякой аппаратурой связи половина места занята, не знаю, не интересовался как-то не смотря на постоянные полеты. Послал вопрос в память Горби, оттуда тоже никакой информации не поступило, реципиент в этом плане оказался еще менее любопытным.
— А что Политбюро, такие вопросы, наверное, имеет смысл согласовать? — Уже выйдя из автомобиля переспросил Рыжков.
— Политбюро в четверг, по расписанию, нет смысла дергать людей в пожарном порядке. Ничего страшного пока не произошло, ну забастовка и что, вон у поляков чуть ли не каждый месяц такая петрушка и ничего, живут.
— Ну мы все-таки не поляки… — Протянул премьер-министр. Забавно, как в эти времена к Польше отношение у советских людей отличалось от будущего. Сейчас к полякам относились по большей части достаточно пренебрежительно, что там той Польши? Ничего у них нет, только гонор. Ну и русофобия, которую в будущем паны сумели отлично конвертировать в дензнаки. Уж точно здесь я этого повторить не позволю. Скорее проведу пятый раздел Польши с немцами, вернем Берлину отторгнутые в 1945 году восточные земли. Посмотрим тогда, как им тогда получится Евросоюз организовать в такой конфигурации. Да нет, бред конечно…
— Все, удачи, — я пожал руку соратнику. — Надеюсь завтра вернуться, а вы прикиньте там… Ну ты понял.
— Сделаем, Михаил Сергеевич.
Глава 6−3
Гостеприимная Грузия
26 октября 1985 года; Кутаиси, СССР
МОСКОВСКИЕ НОВОСТИ: По настойчивым пожеланиям трудящихся Москвы, городской Совет народных депутатов постановил переименовать 3-ий Автозаводской проезд Пролетарского района Москвы в улицу Владимира Высоцкого. Это событие, отражающее народное признание выдающегося поэта и актёра, станет символом глубокой любви к его песням. Руководство города уверено, что новый адрес прочнее свяжет имя Высоцкого с историей Родины. По мнению рабочих коллективов, решение укрепляет связь поколений и содействует развитию культурных традиций.
На этом недолгие прощания были окончены, я бодро — регулярные физические упражнения и пробежки по парку к этому времени уже заметно стали сказываться на самочувствии, во всяком случае одышка после пары лестничных пролетов практически пропала — взбежал по трапу и нырнул в чрево алюминиевого гиганта. Перекинулся парой слов с экипажем, сделал комплимент бортпроводнице Людочке, после чего прошел в свой салон. Вокруг суетилась охрана, я же плюхнулся в кресло и, закрыв глаза, постарался отрешится от происходящего. Конкретного плана, что делать в Кутаиси не было, тут я собирался положиться на способности к импровизации.
— Товарищ генеральный секретарь, там телевизионщики подъехали, — я бросил быстрый взгляд на часы. Стрелка уже подбиралась к часу дня. Пока долетим — два часа, — пока там на месте разберемся. Хотелось успеть на завод до окончания рабочего дня, чтобы не «растягивать удовольствие».
— Так запускай их внутрь и полетели, больше никого не ждем, — в последний момент я переиграл и дал распоряжение чтобы съемочная группа первого канала летела с нами. Чтобы время не терять, ну а веры в профессионализм местных товарищей у меня почему-то совсем не было.
Еще спустя пятнадцать минут — меня каждый раз поражало, как оперативно тут все эти взлетные процедуры происходили, впрочем, может быть, с бортами первых лиц оно и в будущем так, там мне летать на них не доводилось — мы получили разрешение на взлет и вырулили на полосу. Взревели двигатели и самолет начал разбег. Машина достаточно легко набрала скорость, оторвалась от асфальта, забралась на нужную высоту и легла на южный курс. Я машинально бросил взгляд на часы — половина второго. Нормально, время еще есть.
Время в полете провел за работой и обедом. Успел просмотреть пару отчетов и закинуть в себя кусок курицы с рисом. Даже вкус не почувствовал, мысли были другим заняты.
В двадцать пять минут четвертого колеса Ил-62 коснулись полосы кутаисского аэродрома. Полноценного большого аэровокзала в городе не имелось, был маленький аэродром, принимающий машины типа Як-40, все что размерами превышало яковлевский самолет, садилось на военной базе в 14 километрах от города. Называлось это «совместным» использованием и, как мне кажется, было не удобно не гражданским авиаторам ни военным.
Вообще в авиационной отрасли в СССР все было тоже не слава богу. При вполне солидных общих цифрах — мы занимали уверенное второе место в мире после США практически по всем показателям, начиная от количества построенных самолетов, заканчивая количеством перевезённых пассажиро-километров — имелись и негативные тенденции. Связаны они были в первую очередь с серьезным износом материальной части как самолетного парка, так и имеющихся аэровокзалов.
