Цена жизни. Книга 2 - Андрей Стоев
— Перечисли, — вздохнул тот.
Императрица задумалась настолько сильно, что оторвалась, наконец, от зеркала. Император молчал, терпеливо ожидая, когда она заговорит.
— Я вижу три минуса, — после долгого раздумья сказала она. — Давай посмотрим на них в порядке возрастания значимости. Первый минус, впрочем, не очень большой — это дополнительное напряжение в отношениях с церковью…
— А при чём тут церковь? — непонимающе переспросил Дитрих.
— Во-первых, баронство Раппин — самый крупный налогоплательщик Ливонии. Вряд ли церкви понравится, если ты превратишь его опять в нищую дыру. Как, ты считаешь, архиепископ Рижский отнесётся к тому, что ты таким образом облегчишь его карман на очень приличную сумму? А во-вторых, церковь тоже использует барона, чтобы проворачивать свои делишки — Ройтен тебе это не докладывал?
— Он не докладывал, — хмуро ответил император.
— В общем-то, одного этого минуса уже достаточно, чтобы задуматься об уме дядюшки Айке, — слова «дядюшка Айке» она произнесла с ясно ощутимым сарказмом, — но недовольство церкви мы всё-таки вполне можем пережить. Однако есть и другие последствия. Например, недовольство князя Яромира. Попытку заставить Арди воевать против него он наверняка воспримет как оскорбление, предназначенное ему лично, и о каком-то улучшении отношений можно будет забыть надолго.
— Яромиру это вряд ли понравится, — с неохотой согласился Дитрих.
— И последний минус, самый важный, — продолжала Мария, — состоит в том, что этим ты полностью закроешь доступ к Милославе Арди всему имперскому дворянству. Только представь, что тебе скажет, к примеру, твой дядя. Оттону нужен наследник, и он очень надеется на Милославу. Одним словом, этим поступком ты вызовешь недовольство у многих людей, не получив взамен совершенно ничего. Ты хочешь пойти по пути своего отца? Ты знаешь, как он закончил.
— Он закончил не так уж плохо, — возразил Дитрих уже из чистого упрямства.
— Его спасла как раз Милослава Арди, — усмехнулась Мария. — А барон Арди помог решить его проблемы. Какая ирония!
Император заметно смутился.
— Под имперским дворянством ты подразумеваешь прежде всего нас с тобой? — утвердительно спросил он.
— Когда я говорю с императором, я не могу говорить о своих личных проблемах. Но если я сейчас говорю с мужем, то да, это главная причина, почему мне не нравится затея Ройтена. Нам как можно скорее нужен здоровый наследник — ты и сам знаешь почему, — и только Милослава может гарантировать, что первым будет мальчик. Да и потом она наверняка нам понадобится. Полностью обрубить доступ к ней — это самое глупое, что мы можем сделать.
— То есть ты уверена, что Милослава откажется иметь с нами дело, если мы обидим её сына? — задумчиво уточнил Дитрих.
— Я интересовалась этим вопросом, — ответила Мария. — У меня есть там надёжный человек — мелкий дворянин, но с хорошими связями. Милослава не раз во всеуслышание заявляла, что недруги семейства могут не рассчитывать на её помощь. К тому же Кеннер, как глава семейства, может ей просто запретить.
— И она послушается? — недоверчиво спросил Дитрих. — Откажет императору?
— До моего человека совершенно случайно дошёл один интересный слух. Князь Воислав Владимирский должен был лечиться у Милославы и даже успел оплатить лечение. Но он чем-то обидел Кеннера, и тот запретил Милославе его лечить. Воиславу пришлось выплатить Кеннеру огромную виру, чтобы урегулировать вопрос.
— Это точно? — поразился император. — Нет, в самом деле?
— Не знаю, — пожала плечами она. — Об этом говорят шёпотом на ухо, и только между своими. Болтать об этом очень опасно. Даже аристократы не решаются ссориться с Арди, не говоря уж о Воиславе, а для мелочи вроде моего информатора это просто смертельно. В самом буквальном смысле. Но слух такой гуляет — на чём-то же он основан?
— Если это в самом деле так, то это всё меняет, — задумчиво заметил Дитрих. — Действительно, Айке многовато пропустил в своём докладе.
— Тебе нужен другой эрцканцлер, милый, — без эмоций заметила Мария, снова возвращаясь к разглядыванию себя в зеркале.
— Он просто очень не любит язычников, вот и не хочет особо разбираться в их копошении, — пояснил император, тут же сам ощутив, насколько убого это объяснение выглядит.
Мария не ответила, как-то умудрившись своим молчанием показать презрение к аргументу.
— Да, нужен, — вздохнул Дитрих. — Но отец очень болезненно воспримет отставку своего старого друга.
— Я это понимаю, Дитер, — мягко сказала Мария. — Но Ройтен — это проблема, которую так или иначе придётся решать. И лучше раньше, чем позже.
— Я подумаю об этом, — сказал император, закрывая тему. — На самом деле я хотел бы с тобой посоветоваться по другому вопросу: князь Яромир начал нервничать.
— Боишься, что он нанесёт упреждающий удар?
— Этого я как раз не боюсь, — засмеялся Дитрих. — Насчёт этого больше церковь волнуется, архиепископ Богарт так прямо места себе не находит. Но меня-то это вполне бы устроило, вот только Арди заверил, что такого подарка от Яромира я могу не ждать.
— Так что тебя тревожит?
— Яромир через Арди потребовал, что раз уж я собрался повоевать с княжеством, то оно должно получить от этого выгоду. Можешь представить себе подобную наглость?
— Хорошая заявка, — засмеялась Мария. — Знаешь, Дитер, что-то мне подсказывает, что здесь как следует приложил руку наш дорогой барон. Если внимательно присмотреться к его похождениям, то это очень похоже на его стиль. Но сразу возникает стандартный вопрос: а иначе что?
— А иначе они проведут пропагандистскую кампанию среди дворян, которые сейчас расквартированы в Ливонии, разъясняя наши мотивы. Так, как они их понимают.
— Неприятно, — согласилась Мария, — но всё же не особо страшно. Что-то ещё?
— Ещё они обещают вмешиваться в наши действия с муслимами максимально неблагоприятным для нас образом.
— У них получится? — подняла бровь императрица.
— Арди привёл только один пример, как они могут создать для нас серьёзные неприятности,
