Железный гром 2 (СИ) - Янов Алексей Леонидович
Из «взятого на копье» града исходил громкий шум ужасающий слух и холодящий кровь. Сейчас из все новых и новых частей захваченного населенного пункта доносились крики убиваемых, пытаемых, насилуемых, что лично меня извещало, что до того или иного конца крепости дошли мои войска. Повсеместно начинались грабеж и разбой. Да, действовали победители иногда излишне грубо, придерживаясь, однако, негласного правила — чем ожесточеннее сопротивление, тем жестче штурм и его последствия. Воины вламывались в дома и подворья, иногда убивая там все живое — от домашней скотины до людей. А выжившие горожане, в свою очередь, пытались спастись и любыми путями покинуть свой град, оказавшийся в руках неприятеля, скрывшись в лесах и горах. Мне творящееся вокруг, конечно, не очень нравилось, и прежде всего то, что войска при мародерстве утрачивали всякий контроль, но все и сразу вдруг не изменить. Нужно время и непререкаемый авторитет, чтобы как-то в этом плане навести дисциплину.
Одна молодая вандалка с частью сгоревшими в огне волосами сжимала копье, сделанное из не ошкуренного дерева и с каменным наконечником. Она со страхом и ненавистью взирала на нас и водила наконечником своего убогого копья из стороны в сторону, нацеливая его попеременно то на Белеха, то на Станилу. Двоюродный брат не выдержал первым, прикончив женщину двумя ударами меча.
Мы, вместе с группой моего сопровождения, медленно продвигались к центру крепости, к дому вождя.
— Топор мне! — не глядя протянул руку назад Ненад.
— Нет своего топора, так и не лезь вперед, — буркнул Хотебуд, отодвигая моего бывшего «однокашника» из «младшей дружины» от крепко сбитой дубовой двери.
Когда дверь от сокрушающих ударов затрещала и пошла щепами, а запирающий ее изнутри засов был перерублен, то Хотебуд уступил место здоровенному Веретею. От удара его ноги дверь вместе с засовом вылетела, и он же первый шагнул в образовавшийся проем, перекрывая мне обзор. Я держал перед собой щит, что не мешало мне видеть могучую спину Веретея и как он резко орудует своим клинком. Послышались металлический звон сталкивающегося оружия и чей-то крик и, секундой позже, под ноги Веретея брызнула кровь, и следом за ней на пол упало чье-то бездыханное тело. Я вошел третьим. Сегодня, по причине раненной руки, я даже ни разу не вытащил меч из ножен. Да командующему вообще-то, это не рекомендуется делать в принципе, но местные, как показал недавний случай с Градиславом, это не очень-то и осознают.
Устным приказом отодвинул всех прочих желающих ворваться внутрь. Не успел я перескочить через первый труп, как благодаря действиям второго вошедшего Ненада, образовался второй пока еще полутруп с рассеченной клинком шеей. Рядом Веретей крутил головой по сторонам осматривая комнату, которая сейчас стремительно наполнялась вбегающими сюда вслед за мной бойцами.
— Вождь! — окликнул меня склонившийся над вторым телом с перерезанным горлом Ненад, — похоже, сейчас отдаст концы ихний правитель!
Я подошел к этой парочке и вгляделся в лицо потерявшего сознание, но все еще живого человека, из перебитого горла которого толчками вытекала кровь. Судя по его богатым, импортным римским доспехам это и правда, был вождь местных вандалов.
— Да, друже, ты прав. Этот вандал готовится отдать концы.
— Добить?
— Как хочешь, — мне этот человек стоящий в могиле двумя ногами теперь уже был безразличен.
От агонизирующего тела я направился к окну. Плотно набившиеся в помещении бойцы, без слов поняв мои намерения, оперативно освобождали мне путь, организуя живой коридор, следуя по которому я спокойно дошел до искомой точки внутрикомнатного пространства.
У оконца со взведенным арбалетом стоял Ишута при моем приближении тут же убравшийся в сторону.
Отсюда открывался прекрасный вид на всю западную часть городища, так как дом вождя располагался на вершине холма — самой высокой точки крепости.
В нос сразу ударил запах дыма от горящего рядом дома. По улицам в южном направлении бежали люди, в основном женщины и дети, пытаясь спастись, покинув свою столицу через южные ворота. Но это они делали зря! Высунув голову из окна я посмотрел что там творится в южной части города. А там, в распахнутые настежь ворота въезжала во всеоружии наша трофейная конница. И вот, прямо на моих глазах, передовая группа всадников облаченных в доспехи перешла на галоп, выставила копья и со всего маху врезалась в пешую толпу. До ушей всех присутствующих в помещении бойцов донесся шумовой взрыв наполненный ужасом и болью.
— Наши конники ворвались! — громко, вслух, чтобы все слышали констатировал примостившийся за моим плечом Веретей.
— Все! — отпрянул от окна и повернулся лицом к своим бойцам. — Отвоевались! Столица сорбов или вандалов, чья именно не понятно, леший их побери, отныне наша, как и все их люди и вся их земля!
Высоко подняв над головой меч, я проревел «Перун!» и меня торжествующе, с небывалым энтузиазмом поддержало три десятка мужских голосов «ПЕРУН!!!»
Глава 14
Сразу же по завершении активной боевой фазы Каменька была отдана, что называется на «поток и разграбление». Пока дом вандальского вождя освобождали от трупов, я расстегнул застежки шлема, с облегчением стащил его со своей мокрой от пота головы, затем уселся на лавку, баюкая свою раненную руку.
— Эй! Найдите мне кто-нибудь мою лекарку! — та вандальская подстилка вцепившись в меня словно клещ сопровождала всю дорогу до крепости, только вместе со мной штурмовать ее не пошла, что странно. В пути делала мне перевязку, с которой, признаться, справлялась прекрасно, поэтому подумывал оставить ее и дальше в качестве ППЖ («походно-полевая жена»)
Во время очередной перевязки, плавно начавшей было перетекать в нечто большее, совсем некстати заявился Яролик, требовалось разбираться с полоном. Снабдив девушку котелком с наказом приготовить пищу, нехотя поплелся вслед за волхвом.
С высоты холма, на котором располагался дом местного вождя было хорошо видно, что Каменька продолжала дымить, затуманивая сгоревшие дома и движущиеся по улицам фигуры людей.
В сопровождении приданной Яролику охраны спустились вниз, в жилой сектор. Волхв тут же закашлялся. У большинства остальных сопровождающих были натянуты на морду лица смоченные водой повязки, поделились ей и с моим забывчивым родичем.
Из некоторых домов доносились истошные крики как мужские, так и женские, видать кого-то пытали, кого-то насиловали. Дикие люди, что сказать. Впрочем, подобного рода явления существовали и в двадцать первом веке, мне ли их здесь и сейчас запрещать? Не реально.
Вот в соседнем доме кто-то захрипел, захлебываясь собственной кровью, а из дверей деловито вышла группа драговитов, неся в руках ткани и серебряную тарелку. Выходящий последним деловито засунул окровавленный топор в петлю на ремне и поспешил за остальными. Они двигались впереди нас и сразу вломились в следующий дом. Выволокли наружу орущую женщину с плачущими детьми. Со смехом один из драговитов схватил девку за волосы, и потащили ее к видневшейся впереди незастроенной площадке, где и собирался весь полон товарного вида. Прежде всего, это были девушки, дети и подростки. Также, словно выступающие из болота редкие пни, высились и отдельные представители мужского рода. Подозреваю, что из числа славян, вандалов-мужиков тут истребили поголовно. Плачущую девку швырнули в эту толпу, поддав пинка и ее детям для ускорения.
Здесь я планировал разместить гарнизон, а потому особого смысла уводить полон с собой не было. Выжившие женщины будут готовить и прислуживать, мужики восстанавливать разрушенное, это свое решение после беглого осмотра полона я и огласил.
Оставив зимовать в полуразрушенной Каменьке сотню драговитов и полсотни балтов с остальным войском двинулись на восток. Нам предстояло сделать небольшой крюк, завернув в последнее из оставшихся вандало-сорбских поселений, и взяв его наконец-то двинуть домой, выполнив таким образом все возложенные на нас Гремиславом задачи.
