Барин-Шабарин (СИ) - Старый Денис
— Позвольте вещичку! — сказал пристав.
Он крутил и вертел в руках кольцо, будто бы понимал что-то в драгоценностях. Камушек яркий, зеленый, с правильными гранями, а больше я ничего не мог сказать про кольцо, да и, уверен, пристав далек от профессиональной оценки изделия.
— Вы располагаете временем, господин Шабарин? — спросил пристав.
— Смотря на что, уважаемый Демьян Тарасович, — отвечал я.
— Предлагаю пройти со мной к госпоже Кулагиной, и тогда мы прольем свет на то, что это за кольцо вы… — служитель пристально на меня посмотрел, показывая тем, что не так чтобы верит в мои слова. — Нашли, конечно же.
— Далеко ли дом господина Кулагина? — спросил я.
— Дом сей благородственной особы расположен рядом с домом губернатора, Кулагин, муж ейный, Елизаветы Леонтьевны, стало быть, — первый товарищ батюшки нашего губернатора Андрея Яковлевича Фабра, — с удовольствием, даже со смаком проговорила Олимпия Тяпкина.
Имя губернатора было произнесено с придыханием. Причем и пристав как-то подтянулся и еще больше выкатил колесом грудь. Я и без этой реакции знал, что пока хозяина Екатеринославской губернии в народе весьма почитают, мол, «чего же его не почитать, коли буде фонтану вставить, как у Петербургу».
— Олимпия Степановна, мы договорились с вами, — перед уходом заметил я, но не удержался от шпильки: — Дважды, уверен, что третьего раза не понадобится.
Все же мы ранее ударили по рукам, а когда Тяпкина почувствовала, что может получить больше, надеясь на мое смятение от присутствия пристава, она стала снижать мой процент… Это не по-купечески, неправильно. Запомним — будет чем упрекнуть, но в будущем. Пока ситуация с кольцом была куда важнее.
Дом заместителя, то бишь, товарища губернатора, был двухэтажным, но площадью велик, как бы не больше трех тысяч квадратных метров. Стилизованный под неоклассицизм, с колоннами и треугольным фасадом, он сильно выделялся на фоне иных убогих строений и казался, может, и большим, чем дом губернатора.
— Сообщите госпоже Кулагиной, если она нынче дома, что прибыл пристав Антипенко, — сообщил служитель закона слуге, когда мы подошли к ограде, опоясывающей дом и палисад заместителя губернатора.
— По какому делу? — деловито спросил слуга, будто именно он хозяин положения и, как минимум, и сам дворянин.
— Есть предположение, что найдено ее кольцо, — сообщил пристав.
На не пришлось долго ждать. Напротив, женщина чуть ли не бежала к воротам уже через несколько минут.
Женщина растрепанными волосами, тёмно-русыми, как видно даже с расстояния, с некоторой проседью. Вместе с тем, женщина не казалась пожилой. Такая дама… бальзаковского возраста, пятидесяти ещё нет. Госпожа эта была в темно-синем платье и в пальто, как я уже знаю, весьма модном. Кулагина очень спешила — и волосы в беспорядке, да и пальто не застегнуто.
Едва выдохнув, она произнесла:
— С чем пожаловали, уважаемый?.
— Так вот, госпожа, — растерявшись от некоторого напора и от того, как неприлично выглядела замгубернаторша, пристав Антипенко несмело протянул руку.
На ладони, облаченной в белую перчатку, лежало кольцо.
Глаза Кулагиной округлились, она явно узнала вещицу. Но то, как она повела себя дальше, меня удивило куда сильнее.
— Это не мое! И как вы смеете приходить с этим ко мне домой? Вас манерам научить нужно, любезный? — вызверилась женщина, нависая над растерявшим свою лихость Демьяном.
— Вы? — обратила Кулагина свое внимание на меня. — Я же видела вас на балу у губернатора. Вы… Панарин?
— Алексей Петрович Шабарин, сударыня, к вашим услугам, — отчеканил я, демонстрируя вид «лихой и придурковатый».
В таком состоянии, что сейчас демонстрирует женщина, да еще в присутствии слуг, стоящих чуть поодаль и наверняка всё слышавших, и пристава, я решил пока не обострять.
— В чем причина вашего присутствия здесь, господин Ша-барин? — мою фамилию истеричка произнесла с некоторым пренебрежением.
— Позвольте уточнить, это господин Шабарин нашел кольцо, я лишь сопроводил его, дабы пресечь возможные… — пристав стал оправдываться и словно меня обвинял в неожиданном прибытии к «замгубернаторше».
— Это не мое кольцо. Знать не знаю. И видеть не желаю. Если еще раз с ним придете… — Кулагина еще больше добавила в свой голос металла. — Помните, пристав, что обязаны мужу моему.
Антипенко посмотрел на меня, после на женщину, словно говоря о том, что нельзя было намекать на какую-то связь пристава с товарищем губернатора, и что я стал невольным свидетелем неприятной сцены. Плевать мне на их отношения. С кольцом-то что?
— Позвольте, сударыня! — сказал я и забрал кольцо у Антипенко. — Не буду утруждать вас и оставлю кольцо у себя. Если найдется хозяин, отдам.
Я уже собрался уходить, потому что участвовать в мелодраматических сценах мне не нравилось, но женщина окликнула меня:
— Господин Шабарин, будьте любезны, составьте мне компанию. Ненадолго, десяток шагов совершить, — елейный голосок стервы не мог меня обмануть.
— Вы хотели мне что-то сказать? — спросил я, когда мы отошли с Кулагиной вдоль забора из железных прутьев в сторону.
— Ты где кольцо взял? — жестко спросила Кулагина.
Были бы мы наедине, так уверен, что и за горло бы схватила. С такими глазами, чуть ли не налитыми кровью, люди убивают себе подобных.
— Я прошу вас быть ко мне уважительнее, сударыня, — сказал я не менее жестко, принимая вызов.
Да, она, жена близкого первого товарища губернатора, или по-новому, как называют вице-губернатора, может, в городе и очень серьезная особа, вместе с тем, даже Кулагина не имеет никакого права грубо разговаривать с дворянином.
— Ты кто такой, казачок, что получил дворянство по несовершенству законов? — мадам уже явно понесло. — Много таких развелось, что и достойным потомственным дворянам продыху нет.
— Я пришлю вызов на дуэль вашему супругу, такие оскорбления… — произнёс было я, но был перебит.
Я не знал досконально дуэльного кодекса, и может ли муж отвечать за жену. Но долго ли бросить перчатку самому мужу, если уже слишком припрет дуэлировать. Но раз позволишь с собой так разговаривать, два… А после никто и разговаривать не будет. О чем говорить с человеком, который не ценит свою честь? И это же не только про дворян, это и про нормальных мужчин из будущего.
— Не нужно мужу сообщать. Я прошу… про… прощения, — с трудом выдавила из себя, скрипя зубами, Кулагина.
— Тогда позвольте мне покинуть ваше увлекательное общество, — ерничал я, действительно стремясь быстрее уйти.
— Где Артамон? Признавайтесь! — уже не требовала, а словно молила меня Кулагина.
— Прошу простить меня, но я более не располагаю временем. А супруг ваш, будьте уверены, не узнает ни о кольце, ни о сути нашего разговора, — сказал я, чуть ли не силой перехватив руку Кулагиной, чтобы обозначить приличествующий поцелуй.
Все, домой. Спать хочу, аж мочи нет.
Сложно все как-то, еще и эта Кулагина. Тут явно что-то неладное. Ну не может она быть такой психованной постоянно. Эко её при виде кольца так торкнуло! А о чем более остального переживают женщины? О любви! Ну, это по моему скромному мнению. И это имя — Артамон… Точно! Так жк зовут любовника моей матери, явного альфонса. Значит…
Ебипетская сила! Маман и тут подгадила. Ну не могла выбрать себе постельного героя посвободнее, чтобы он не был таковым еще и для жены заместителя губернатора? Эти мадамы могут за Артамона начать боевые действия. А меня тогда точно заденет — я тут между ними, как почтальон Печкин между разругавшимися котом и собакой. Вот ведь! Пусть сидит мать, твою мать, в Питере, или где она сейчас, и даже не появляется, от греха подальше. Хотя… Судя по всему, она более чем близко с грехом, имя которому Артамон.
Скоро суд — или судилище. Ещё нужно как-то разобраться с бандитами. Оставлять за спиной таких дельцов, как Иван, да даже таких сявок, как Понтер, опасно. Первый может нагадить по-крупному, второй — по-мелкому, но, учитывая его молодость и рвение, он может и по-мелкому, но часто. Так что проблемы нужно решать. Иначе что? А ничего, вообще ничего: ни чести, ни достоинства, ни самоуважения, ни сытой и насыщенной жизни. Но мне и без этого хватало по крышечку, зачем же мне подкидывать еще и Кулагину?
