Гридень 7. Завоеватель - Денис Старый
Пять дней не прекращались тренировки. Димитр и, конечно, все старшие ратники, занимались тем, что разбивали ратников на группы по два десятка, над которым ставили головой одного десятника. Именно такое количество воинов посчитали оптимальным для ведения боя на стене. Эти ратники оставляли свои сабли, но брали, сколько было в наличии, длинные ножи. Еще были у них копья, а в каждом таком подразделении обязательно присутствовало два, или три, лучника.
Воины в войске Изяслава Мстиславовича были опытными, умелыми, но все равно штурмовики изучали по три-четыре, но не больше, приема для боя в стесненных условиях. Если бы этому обучали новиков, то ситуация оставалась бы плачевной, но опытные ратники быстро принимали не мудрёную, для их мастерства, науку.
Проведенные испытания показали сильно возросшую эффективность таких войск. Вот и надеялся воевода Димитр, что уж в этот раз ему не придется давать приказ на отход после очередной неудачной попытки закрепиться на стене.
— Бей! — прозвучал приказ и воевода лично направился в один из передовых отрядов.
Он решил лично возглавить приступ, своим примером показать, как нужно воевать и командовать усиленным десятком штурмовиков. А еще, воевода понимал, что в случае новой неудачи, Изяслав Мстиславович станет крайне недовольным, что повлечет за собой смещение воеводы с его поста. Такого позора Димитр допустить не хотел.
Десять огненных болида устремились к, и без того пострадавшей, крепостной стены города Булгар. Пороки, еще вчера пристрелянные по определенным участкам обороны, били в двух местах, так, чтобы образовать не менее семидесяти шагов пространства стены, огороженного бушующим огнем по сторонам. Да, булгары приноровились бороться с огнем, но все равно потушить горючую смесь не так просто, тут еще и песком засыпать нужно.
Стена пылала, а пороки уже посылали новые подарки. Именно в этом приступе Димитр приказал использовать все оставшиеся горшки с горючей смесью. Так что выходило, что на кон поставлено если не все, то очень многое.
— Быстрее! — кричал Димитр, устремляясь вперед, обгоняя десятника с его усиленным подразделением.
Нет, не был воевода молод и его тело уже начинало дряхлеть. Но сейчас Димитр, на морально-волевых качествах, выжимал из организма все, что только можно.
Вот уже и ров, засыпанный ранее и не только фашинами или землей. Тут еще упокоились те русские ратники, которые в первые штурмы создавали условия для генерального приступа. То там, то здесь, торчали конечности упокоенных воинов, и по телам соратников, присыпанных землей, приходилось бежать другим русским воинам, которым предстоит доказать, что жертвы их побратимов не напрасны. Уже после, если город падет, все воины будут захоронены с почестями, но пока вот так, даже мертвыми, русские воины помогают соратникам быстрее добраться до стены.
— Хух, быстрее, хух, -задыхаясь, подгонял воинов Димитр.
Воевода понимал, что его личный пример ускоряет приступ. Воины, стремились обогнать своего командира, прикрывая своими спинами Димитра. Если в прошлые разы ратники бежали до стены более трех минут, то сейчас справились за две.
И тут русские воины стали пригибаться, над их головами пролетело огромное количество камней. Эти снаряды устремлялись поверх стены, сметая оттуда защитников и высвобождая пространство для штурмовиков.
— А-ну встали все, трусы, вперед! — кричал Димитр.
Многие ратники опасались продолжать бег, чтобы не нарваться на свои же, пущенные русскими пороками, камни. Но воевода знал, что будет только один залп, и он намеренно рассчитывал на то, что защитников на стене сметет как раз перед тем, как русские ратники достигнут главных укреплений города. Так и получилось. И это даже не организованность, это, скорее удача, или соблаговоление Господне, что камни полетели ни раньше, ни, тем более, позже.
— Прости, воевода, — десятник чуть ли не грубо потеснил Димитра, когда тот вознамерился первым взбираться по лестнице.
Воевода собирался возмутиться, но вовремя себя одернув, посчитав, что после боя обязательно накажет дерзкого воина, он уступил ратнику. Воевода уже взбирался по лестнице, вторым, следом за десятником, когда в лицо впередиидущего попала стрела, пущенная с крепостной стены. Десятник завалился и рухнул кулем вниз, а его тело, без признаков жизни, скатывалось по изрядно разрушенному и истоптанному валу. Стрелка-булгарина сразу же сняли русские лучники, стоявшие под стеной и высматривающие таких вот выживших после обстрела камнями.
Воевода сделал шаг, еще, вот его голова уже почти сравнялась верхом стены. Димитр успел среагировать на резко появившееся копье, которое было устремлено в голову воеводы. Он увернулся и с силой ударил по древку копья. Тот воин-булгарин, который держал оружие не выронил его, но, видимо, своими ударом воевода доставил болезненных ощущений руке врага, так как тому не удалось сразу же перенаправить свое древковое оружие. А тут и воевода не сплоховал, он рубанул мечом сверху вниз и отсек руку булгарину. Вот так, рука, не выпустив копье, но уже получившая свою независимость от тела, и упала вниз.
Крик булгарина утопал в какофонии звуков и иных криков, приказов, что отдавались на разрыв голосовых связок. Кровь, брызнувшая из обрубка руки окатила лицо воеводы и ему стало почти ничего не видно. Димитр замешкался, но тот воин, что был снизу и подпирал воеводу, подтолкнул его и задыхающийся от отдышки пожилой воин будто взлетел, еще и оттолкнувшись от лестницы, и оказался на стене.
Димитр сразу же пропустил удар саблей от булгарина, панцирь выдержал, и воевода резким и сильным ударом снизу вверх, скользя мечом по кольчуге, добрался до лица защитника, его клинок сделал глубокий порез от подбородка до лба вражеского воина. Вторым ударом воевода обрушил меч на ключицу булгарина, пусть и не удалось пробить кольчугу, но воин упал от силы удара. Краем зрения Димитр увидел, как в него устремляется копье, он уже начал реагировать на новую угрозу, но воин, который следом за воеводой спрыгнул на стену, отвел удар булгарина и сам поразил его своим копьем врага, пробив кольчугу.
Уже скоро воевода оказался за спинами русских ратников и смог отдышаться. Впереди кипел бой, русские воины быстро оттесняли оставшихся в живых после обстрела врагов, расширяя площадку. По сторонам, в шагахпятидесяти или чуть больше, догорали участки стены, обстрелянные ранее горшками с горючей смесью. Булгарам удавалось бороться в огнем, да и толстые бревна дуба, из которого была сложена крепости, если не считать некоторых каменных участков, не
