Гридень 7. Завоеватель - Денис Старый
И началось… Каждую ночь проводились штурмы, круглосуточно велась работа по подкопу. Купировались пока скромные попытки вылазок неприятеля. А так же мы занялись постоянным передвижением туда-сюда катапульт под серьезной охраной.
Работать с пороками вообще получалось неплохо. Мы ставили флажки небольшие, приземистые, чтобы меньше их было видно. На флагах указывалось и нужное направление катапульты, и степень натяжки канатов и все, что нужно для того, чтобы даже в ночи поразить противника и ударить поверх стен. То есть днём пристреливались, ставили значки, рисовали мелом поправки на ветер, а ночью их читали и били вновь по врагу.
Глава 8
— Ты звала меня? — спросил Гарун входя в горницу Марии.
Женщина не сразу ответила вошедшему мужчине. Она посмотрела на сотника и взгляд этот был не просто полон игривости и кокетства, он казался Гаруну многообещающим. Нет, конкретно говорящим, кричащим, что эта женщина создание самого Лукавого, что прямо здесь и сейчас её нужно наказать. Однако, Гарун на последних, быстро тающих морально-волевых силах, с большим трудом, сдерживал себя.
— Ты оскорбил меня воин. Бабой назвал, подчинять не хотел. И не только мне, но и своему командиру, который поклонился мне, — прощебетала Мария, разворачиваясь спиной к вошедшему мужчине.
Её волосы игриво мотнулись в сторону, обдувая лёгким ветерком лицо Гаруна. Мария чувствовала эту животную страсть, которую испытывал мужчина. Если бы на месте сотника был её муж, и он также трепетал от одного лишь присутствия женщины, если бы у него, у Владислава, подобным образом дрожали губы от каждого сказанного слова Марии, то не было бы более счастливой женщины в этом мире.
Нет муж её любил. Она это чувствовала. Но любовь эта была сдержанной, размеренной, без потери разума и воли. Сейчас же мужчина, стоящий рядом с ней, во власти женских чар. Вот только власть эта была не подконтрольной женщине. Если Мария и дальше будет уже не только играть кокетство, но и соблазнять мужчину, он станет готовым на всё, лишь бы только она продолжала, оставалась такой же, но с обязательным переходом в горизонтальную плоскость. И плевать на желание женщины, для Гаруна уже не важно ничто, кроме своего вожделения.
Мария осознавала с какими эмоциями она играет, однако двое вернейших охранников половцев спрятались в шкафу, ещё одному очень удобному изобретению её мужа, по сути перевёрнутому сундуку. Они не станут встревать ни при каких обстоятельствах, если только не прозвучат кодовые слова.
— Ты посмел оскорбить меня. Почему ты меня ненавидишь? — просила Теса, вроде бы как незаметно проведя указательным пальцем по своей груди, очерчивая на строгом сарафане контур.
Гарун проглотил ком. Всё, сдерживаться разумом больше не было мочи. Лишь чувство, возникшее недавно, самовлюблённости, временно сдерживало его порывы. Он не мог не задать тот вопрос, который мучил Гаруна, может и не так сильно, как желание обладать этой женщиной, но достаточно, чтобы мужчина его озвучил.
— Почему Воеводино отбил я, а почести воздаются тысяцкому Лису? — спросил Гарун.
— Да потому что ты угробил сотни людей, приказав им разомкнуть строй и направиться сражаться с опытными воинами. Из-за тебя сейчас моя душа чернее чёрного, — Теса не выдержала и с металлом в голосе, высказала сотнику свои претензии.
Гарун, будто этого и ждал. Нет, не он, а тот зверь который таился внутри мужчины. Он окончательно становился неудовлетворённым животным. Не помогло и то, что Гарун, сразу после собрания у жены воеводы, бил себя хлыстом до кровяных подтеков на спине, а также делал порезы на ногах, так, чтобы не было видно остальным. Он физической болью пытался заглушить ту страсть, что бурлила внутри, честно хотел усыпить зверя, что рвался наружу.
Помогло. Ему бы не встречаться с Тесой, пойти в церковь, и встать на колени и молиться всю ночь напролёт. Но он здесь. Глаза мужчины налились кровью, он зарычал, пуще прежнего стал тяжело дышать, кинулся на женщину, сразу же разрывая её сарафан, будто дряблую тряпочку, несмотря на то, что платье было выполнено из достаточно плотной шерсти.
— А-а! Помогите! — уже не притворно, а Поистине испугавшись, закричала закричала Теса.
Лапищи сотника уже мяли грудь женщины, а Теса с ужасом продолжала кричать. Не так она себе это представляла, женщина была уверена, что сможет перевернуть всю историю из плоскости желания Гаруна обладать ею, а преподнести общественности, что он пришел ее бить, показывать «свое место», или более того, убивать. А тут такое… Платье, казавшееся прочным, порвано зверем, Гарун будто бы и не заметил препятствия, которое разделало его руки от гладкой кожи и изгибов женского тела.
Женщина стала царапать Гаруна, уже облизывавшего шею Тесы. Зверя, влекомого инстинктом размножением, манией доминирования, только заводило сопротивление Тесы. Останься она спокойной, а нет, так и вовсе, начни играть податливую, готовую на все, женщину, так и отстал бы Гарун, опешил. А так…
— Убивают! — кричала Теса, когда уже порванное платье упало на пол и она оказалась полностью обнаженной, а руки зверя с неистовством мяли женские ягодицы, моментально оставляя там синяки.
Какой позор! Ведь это слышат ее телохранители, они могут и видеть. Но Теса строго-настрого приказала им оставаться в шкафу и выйти от туда только лишь по кодовому слову. И слово это было забыто растерявшейся, впадающей в панику, женщиной.
Дверь распахнулась и на пороге показалась Агапа, та самая, сильная, будто два мужчины, баба, — главная мамка не только сына воеводы, но и всех детей Воеводино. Так получилось, что дом семьи этой женщины сгорел и Мария-Теса предоставила ей кров.
— Ты что охальник, удумал? — закричала Агапа и ринулась с кулаками на Гаруна.
— Баш йилан! — не прокричала, а провизжала, кодовые слова на половецком наречии Мария.
Моментально из шкафа выскочили два воина и… остались на месте. Удар Агапы кулаком по макушке Гаруна выключил того. То ли маньяк, то ли, напротив, жертва неумелой интриги Марии, лежал на полу со скривленной улыбкой, неестественной для нормального человека.
— Да прикрой ты свои телеса! — сказала Агапа, подошла к Марии и, расставив руки в стороны, прикрыла собой не потерявшее красоту и молодость тело жены воеводы.
Теса, подняв платье
