Авиатор: назад в СССР 10 (СИ) - Дорин Михаил
— Как хорошо, что это решаете не вы, — улыбнулся я.
Подполковник покрылся красными пятнами и вот-вот должен был взорваться.
— Родин, имей уважение! — слегка повысил голос Совенко. — Я понимаю, что тебя ждут в Циолковске. Однако до приказа об увольнении ты ещё служишь, а значит, и соблюдай субординацию.
— Есть, товарищ полковник, — спокойно ответил я, но Штыков явно ожидал большего наказания для меня, чем подобное словесное замечание.
В нашей комнате я решил поразмыслить над словами Совенко. Пара идей у меня есть, как нам очень больно можно ударить по южноафриканцам. Я взял бумагу и начал чертить схему. В Афгане я подобное смог разработать. Может, и здесь удастся. Естественно, что нас пятерых для такого дела не хватит.
Марик ходил из угла в угол и ворчал себе под нос, что он не ожидал такого от командировки. Окончательно выговорился он только через полчаса, оделся в гражданскую одежду и вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
Гусько в это время с Ренатовым пробовали сваренный ими борщ.
— Чего это он? — удивился Дамир.
— Токсикоз. На запахи реагирует, а точнее на их отсутствие, — ответил Савельевич. — Бабы ему не хватает. Я, кстати, говорил, Серёга, что с Милой у него не всё уж так серьёзно.
Обсуждать личную жизнь нашего товарища мне сейчас не хотелось. Я продолжал процесс разработки плана борьбы с «Миражами», но шёл он у меня очень тяжело.
— Серёга, что-то получается? — спросил Савельевич.
— Мысли есть. В кучу только надо собрать, — ответил я, выводя ещё одну линию на схеме. — Ещё понадобятся лётчики.
— Это понятно. Ты же один не полетишь, — сказал Дамир, закусывая зеленью.
— Конечно, не полечу. Со мной полетите.
— А без нас никак, Серёга? — уточнил Гусько. — Борщ хочу доесть.
— Сегодня точно никуда не полетим, — ответил я и продолжил чертить.
Уснул я быстро. Просыпаться совсем не хотелось, поскольку во сне мне снилась Вера. Она была именно такой, как при нашей последней встрече — бойкой, красивой и с огненным взглядом.
Всю мою идиллию нарушил Костян, который влетел в комнату, чуть не перевернув кастрюлю со вчерашним борщом.
— Мужики, срочно на аэродром. Есть задача, — сказал Бардин, неуклюже натягивая носки.
Пока мы собирались, появился Дамир с подробностями.
— Штыков с утра прибежал с недовольным лицом. Мол, он уже нас ждёт на аэродроме, а мы всё не едем, — сказал Ренатов, приглаживая взъерошенные волосы.
С его слов, кубинцы запросили прикрытие операции по высадке десанта с вертолётов. Южноафриканцы начали теснить правительственные силы и продвинулись уже на 30 километров вглубь ангольской территории.
Одевшись, я заметил одну проблему. Кое-кого у нас не хватает.
Глава 14
Мчались мы на аэродром с огромной скоростью. Впервые за время этой командировки вылет был срочным и совершенно неподготовленным.
— В прошлый раз мы хоть на аэродроме… сидели, — болтался из стороны в сторону Штыков, сидевший на месте старшего автобуса в нашем ПАЗе.
— Николаич, чего так гнать? Война-то уже идёт, торопиться смысла нет, — произнёс с улыбкой Гусько, подсевший ближе к подполковнику.
— Ангольцев теснят. Они на юго-востоке несут большие потери, а теперь ещё и в Кунене теряют позиции. По полевым аэродромам удары нанесли штурмовиками. В районе Шангонго уже стоят. Артиллерия работает, танки на подходе…
— Блицкриг? — спросил я, но Штыкова слово на немецком языке очень смутило.
— Опять умничаешь, Родин? — возмутился Валентин Николаевич, начав покрываться пятнами.
— Если вам не нравится немецкий военный термин, то могу назвать данную стратегию тактикой молниеносной войны, — ответил я.
— Ерунда какая-то! — отмахнулся Штыков.
— Это не ерунда, товарищ подполковник. На юго-востоке они нанесли сначала ряд точечных ударов. А сейчас идут двумя фронтами и очень быстро. Основной людской ресурс — это УНИТовцы, а южноафриканцы отвечают за ударную мощь. Думаю, что ангольцы будут сейчас на каком-нибудь рубеже закрепляться.
Штыков с пренебрежением посмотрел на меня, но желания что-то возразить у него не появилось.
— Складно говоришь, Родин. Может, также гладко ты мне расскажешь, где твой ведомый Барсов? Не наблюдаю я его ясных очей здесь, — ехидно улыбнулся Валентин Николаевич.
Гусько почесал затылок и собрался высказаться по этому поводу.
— Николаич, ты только не пори горячку. Никто же не знал, что нас по тревоге подымут, — улыбнулся Савельевич.
— Я задал конкретный вопрос — где старший лейтенант Барсов и хочу… — начал говорить Штыков, но автобус очень резко затормозил.
Мы были уже перед въездом на аэродром, но наш автобус остановили ангольцы. Слева первыми проезжали грузовики, набитые солдатами правительственных войск в полной экипировке. Длинная колонна на пару десятков машин, не меньше, под флагом Анголы, на всех парах неслась к стоянке авиационной техники.
Через несколько минут запустили и нас.
— Так ты мне и не ответил, Родин. Где Барсов? — начал злиться Штыков.
Вот пристал! Теперь каждый раз будет пытаться меня зацепить.
— К назначенному времени, он себя приведёт в порядок, — ответил я.
— Что это значит? — недоумевал Штыков. — Ему носик попудрить нужно?
— Валентин Николаевич, запор у человека. Он так тужится в туалете, что капилляры на лице лопаются. Или вы сами в восторге от местной пищи? — спросил я и пошёл к выходу из автобуса.
Пока мы быстро экипировались в здании высотного снаряжения, аэродром в Лубанго начал постепенно оживать от утренней спячки.
Автотранспорт только и успевал перемещаться между вертолётами. Вовсю шла погрузка снаряжения и орудий на борт винтокрылых машин. Я насчитал порядка двенадцати Ми-8 и шести Ми-24, которые в экспортном варианте имели обозначение «25».
Я быстро экипировался и посмотрел в соседний шкафчик Марка. Он был пуст. Шлем отсутствовал. Перчатки и планшет, как и противоперегрузочный костюм ППК тоже. Может, он уже на лётном поле и выполняет гонку двигателей. Тогда зачем ему ППК с планшетом?
В коридоре послышались громкие шаги и голос Совенко.
— До Шангого им час лёту. Пока мы не объявим о готовности выполнить нашу задачу, десант не начнёт движение, — говорил Штыкову полковник, когда вошёл в комнату, где мы экипировались.
Он оглядел нас пристальным взглядом и задал логичный в этой ситуации вопрос.
— Все готовы?
— Ни штурманских расчётов, ни постановки задач. В спорте бы назвали такое положение вещей «бей-беги», — произнёс Гусько, затягивая лётные ботинки.
— Не удивили, Евгений Савелич. Повторяю, все готовы? — ещё раз спросил Тимур Борисович.
— Мы даже задачи не знаем, товарищ полковник, — развёл руками Ренатов.
Совенко присел на скамейку между рядами шкафчиков и недовольно швырнул на неё кипу бумаг. Это были карты целей и фотопланшеты, только непонятно какого района.
— Вы долго тут хныкать будете? В чём проблема? — спросил полковник. — А ну, ко мне все повернулись!
Приготовления к полёту были тут же прекращены и все обратили взоры на Совенко.
— Все готовы? — спокойно спросил он.
— Так точно, — громко ответили все хором.
— Прекрасно. Где Барсов? — посмотрел на меня Совенко.
И главное, сразу на меня! Марк, конечно, мне товарищ, но отслеживать его перемещения не моя забота. Он же взрослый человек.
С другой стороны, я начинаю переживать за его здоровье. Долго он не объявляется.
— Готовится к вылету, Тимур Борисович, — ответил я.
— Уверен?
— Так точно. Вон, он даже уже и экипировался, — открыл я дверь шкафчика Марка.
Советник местного главкома ВВС почесал затылок, а Штыков сильно удивился. В автобусе он явно не ожидал, что Марик объявится на аэродроме.
— Ты ж сказал, что у него запор⁈ — возмутился Штыков.
— Так, он дела закончил и мигом примчался сюда. Сбросил балласт, так сказать…
— Родин, хорош! — скривился Совенко. — Уже даже кубинские товарищи знают, где он.
