Авиатор: назад в СССР 10 (СИ) - Дорин Михаил
— Сюда лётчика привезли ангольского. Фронте зовут, — сказал Костя, и кубинец полез в записи.
— Есть такой. Третий этаж, хирургия.
— Можно у вас халаты позаимствовать? — спросил я, вспоминая, что в госпиталях в верхней одежде ходить нельзя.
— Вы так идите. Здесь на халаты не смотрят, — улыбнулся кубинец.
Поднявшись на третий этаж, мы подошли к постовой медсестре. Она сказала, что Фронте в палате с номером 3.
Зайдя в палату, мы никого там не обнаружили. Все койки заправлены, а на одной и вовсе нет ничего. Влажную уборку проводила темнокожая женщина преклонных лет. Увидев, кто вошёл, она посмотрела на нас вопросительным взглядом.
— Советикус мы, — представляется Марк, но женщина не реагирует.
— Мы к пациенту! — по слогам произносит Бардин, но от женщины ноль реакции.
— Вы нас понимаете? — произношу я одну из немногочисленных фраз, которую выучил на португальском.
Женщина глубоко вздыхает, ставит швабру к стене и выходит куда-то в коридор. Вернулась она через минуту с доктором, который тоже оказался кубинцем.
— Камарадес, чем обязан? — спросил он уставшим голосом.
— Мы ищем лётчика по имени Фронте, — сказал я и поставил на стул авоську с фруктами.
— А… этот. Он уже отошёл, — сказал доктор, и у нас возникло непонимание сказанного.
— Как отошёл? А когда придёт? — уточнил Бардин.
— Всё. Не будет его больше, — ответил врач.
Как-то тоскливо и уныло стало на душе. Не уберегли парня, который полетел на подмогу. В итоге сам погиб.
— Раны оказались серьёзные? — спросил я.
— Не совсем. Он сам попросился уйти. Это было его желание, — сказал кубинец.
— Как это его желание⁈ — воскликнул Марик. — Вы сами дали ему уйти?
— А что здесь такого? Зачем человека задерживать?
— Вы — скотина! — крикнул Бардин и ломанулся на врача.
Я в последний момент успел остановить его и попытался объяснить.
В эту самую минуту на пороге появился и мой подопечный. Одна нога в гипсе, голова перемотана, и он уже одет в свою одежду.
— Мештре Родио! — улыбнулся он и подошёл ко мне. — Вы меня спасли и пришли проведать?
Кажется, нам всем стоит поработать над знанием португальского и испанского.
Проведав Фронте, мы вернулись на аэродром. Здесь продолжали работать техники, отмывая самолёты и устраняя неисправности. А нас в очередной раз ожидали в классе предполётных указаний.
— Разрешите войти? — спросил я, но внутри уже сидело много наших соотечественников.
На первой парте сидел Совенко, который разочарованно покачал головой. Похоже, что кто-то более высокого чина и звания приехал.
— Проходите, товарищи лётчики. Есть большой разговор, — произнёс спокойным голосом высокий гость.
Мы быстро вошли в кабинет и сели на свои места.
— Итак, обстановка сейчас в Анголе требует от вас и от меня, как от представителя военного и политического руководства страны, серьёзных решений. Думаю, вы понимаете, о чём я, — сказал гость и стал показывать на карте основные направления движения ангольских войск.
Пока я слабо понимал, что же такого нового этот товарищ нам показывает и рассказывает. Я даже его имени и должности не знаю.
— А что случилось? — шёпотом спросил я у Гусько, но тот промолчал.
— Молодой человек, у вас вопросы? — спросил у меня гость.
— Так точно, — встал я и представился. — Мы опоздали к началу разговора. Хотелось бы знать его суть.
Гость покачал головой, а я поймал на себе гневный взгляд Совенко.
— Пока я ничего ещё не говорил. Но вы правы. Стоит начать с главного.
Гость надел очки и вновь встал за трибуну, развернув папку с документами.
— Сегодня утром, военно-воздушные силы ЮАР нанесли серию ударов по нескольким объектам правительственных войск Анголы. В том числе, поражены объекты гражданской инфраструктуры. В результате налёта, уничтожены десять самолётов ВВС и ПВО Анголы на базах в Менонге и Куито-Куанавале. Но главное — то, что был сбит наш Ан-26. На борту были 25 человек и экипаж. Все погибли.
— Товарищ… — начал говорить я, но мне высокий гость не был известен.
— Генерал-армии Варенников, слушаю вас, молодой человек.
— Товарищ генерал, кто был на борту?
Варенников сделал паузу, а потом тяжело вздохнул.
— На борту были только советские граждане, которых эвакуировали из провинции Куадо Кубанго.
Глава 12
В такие моменты пытаешься представить себя на месте тех людей, которые ушли в этот последний полёт. Мысли каждого, кто сидел за штурвалом или следил за показаниями приборов. Почувствовать, о чём думали в момент крушения пассажиры в грузовой кабине. В Анголе мне удалось подобное пережить и своей жизнью я обязан не только счастливому случаю, но и экипажу, который мне поблагодарить не удастся.
— В числе 25 человек были как военнослужащие, так и гражданский персонал. Известно, что были и жёны с детьми, — сказал Варенников и снял очки.
Он сильно зажмурился и поднял глаза к потолку. Военачальник его масштаба не мог в этот момент поддаваться чувствам. Да и любой из сидящих в этом классе должен быть сдержан в эмоциях.
Я посмотрел на первые ряды, где сидело всё командование советской военной миссии в Анголе. Каждый из этих высших и старших офицеров знал информацию о сбитом Ан-26. Однако и они вели себя молчаливо, пребывая в недоумении. Шокированными им быть запрещено.
Варенников положил очки на трибуну и прошёлся вдоль карты.
Генерал армии Варенников Валентин Иванович — удивительной судьбы человек. Ветеран Великой Отечественной войны, прошагавший с Советской Армией от Сталинграда до ступеней Рейхстага.
После войны был на разных командных должностях, а на момент этой встречи Валентин Иванович должен был быть начальником Главного оперативного управления — первым заместителем начальника Генерального штаба ВС СССР.
Свою звезду Героя Советского Союза он получит только в 1988 году за Афганистан. Правда, как сейчас будет обстоять дело с этой наградой, неизвестно, ведь получил он её за Афганистан. А сейчас там всё поменялось.
В 1991 году поддержит Государственный комитет по чрезвычайному положению, и это событие ещё вполне себе может произойти.
— Это трагедия, товарищи офицеры, — сказал Варенников. — Читая ваши донесения до сегодняшнего дня, я был убеждён, что в Анголе всё идёт как надо. Ошибался?
— Товарищ генерал армии, обо всех проблемах я докладывал вам. И о проблемных… «товарищах» в военном руководстве Анголы, — встал со своего места высокий седой офицер.
По его выправке я бы сказал, что это либо десантник, либо морпех.
— Александр Яковлевич, я всё понимаю, — остановил его Варенников. — Знаю, что порой наших советов не слушают ангольские военачальники на местах. От этого и нет у них продвижения на этих фронтах, — указал на карте Валентин Иванович на провинции Мошико и Квадо Кубанго.
В Кубанго продолжалась та самая крупная операция правительственных войск. Они ставили перед собой цель выйти к главной военной базе УНИТА в Джамбе. Тем самым был бы полностью освобождён юго-восток страны.
Ещё один из представителей группы военных советников выступил с необходимостью пересмотреть всю работу аппарата. Мол, надо быть ещё осторожнее, а то потерь не избежать.
— А вы за что боитесь? Что вас в Москве по головке не погладят за потери? — спросил Варенников.
— Товарищ генерал армии, есть позиция политбюро по вопросу участия наших специалистов в боевых действиях в Анголе. Официально в этой африканской стране… — начал говорить этот сутулый, но Варенников его перебил.
— Официально и меня здесь нет, товарищ генерал-майор, — слегка повысил голос Валентин Иванович. — Однако я стою перед вами. Вы не забыли, что мы здесь делаем? Кто, если не мы с вами поможем этой стране встать на ноги⁈
Воцарилась пауза. Генерал армии выпил стакан воды и продолжил.
— Да, мы не можем в открытую ввести сюда войска. Позиция политбюро по этому вопросу неизменна. Мы только выровняли ситуацию в Афганистане. Помогаем там строить государство, а не определяем в каком кишлаке сидят наши афганцы или не наши. Здесь, то же самое должны сделать.
