Запах денег (СИ) - Ромов Дмитрий

— Ха! — отвечает он, мотая головой. — Ты ещё и спать собираешься? Ладно, шучу. Садись на место водителя. Рустамчик, выйди, погуляй пока. Я бы и сам прогулялся, да холодно ночью, а я без куртки, видишь?

Я смотрю на Игоря. Он едва заметно пожимает плечами. Водитель выходит из машины и, оставив дверь открытой, отходит в сторону.

— А ты, — улыбается Джемо, — осторожный. Не зря говорят про тебя, что голова варит нормально. И кулаками, как я понял работать умеешь, да?

Я ничего не говорю. В отличие от моего собеседника, я о нём практически ничего не знаю, так припоминаю кое-что из прошлой жизни. Игорь Рашидович, знаток криминального мира, очень бы мне пригодился сейчас. Или Яндекс… Алиса, найди всю информацию о Джемо Бакинском. Я киваю и занимаю место за рулём. Какое-то время мы просто смотрим друг на друга. Он улыбается.

— Ладно, вот что сказать хочу, — первым начинает говорить он. — Спасибо, что согласился со мной потолковать. Скажи мне, чисто между нами, да? Хочешь на море поработать? В Геленджике, Сочи, ну, везде здесь по курортам?

Я хмыкаю. Что за проверка на вшивость? Только что мне мозг канифолили, чтобы я и думать про это дело не смел, а теперь контрольные вопросы задают. Любопытно. К чему бы это…

— Да хочешь, конечно, как не хотеть, — продолжает он, не дождавшись моего ответа. Здесь ведь огромные деньги в сезон крутятся. По всему побережью. Я бы мог тебе помочь с этим делом.

— Серьёзно? — удивляюсь я. — И что бы ты хотел взамен? Вопрос пока чисто теоретический.

— Для меня, — отвечает он, продолжая улыбаться, — не теоретический, а сугубо практический. Я хочу зайти в Узбекистан, а ты мне с этим можешь помочь.

— Хочешь Ферика?

— Да, — довольным голосом соглашается он. — Очень хочу.

— Сомневаюсь, что я — это единственный путь к нему.

— Правильно сомневаешься. Но с тобой мне проще было бы. Я могу дать то, что хочешь ты, ты можешь помочь получить то, что хочу я. Я уже делал заход и на территорию и лично к Ферику пытался соваться, но нет. Просто зайти мне не дают, а он со мной ни разу не поговорил, очень занятой. Ну, не воевать же, правда? У меня есть катран. Небольшой, сразу скажу, но бабки нормальные приносит. Там гастролёры туристов накалывают. Зимой простой. Ты, как спец, можешь на новый уровень поднять, да?

— Где он у тебя, здесь или в Сочи? — спрашиваю я.

— Здесь-здесь, можем съездить, если захочешь, глянуть, что к чему.

— Не сейчас, — отвечаю я, размышляя над его словами.

— Я Цвета знаю, мы на зоне с ним пересекались в Перми. Нормальный кент. Может сказать за меня, если что. Он меня точно не забыл. Закурю, не против?

Джемо усмехается и достаёт пачку «Мальборо». Истинный ковбой, что же ещё он курить-то будет… Я качаю головой, показывая, что не против. Он щёлкает зажигалкой, затягивается и, открыв окно, выдувает густую и плотную струю дыма молочного цвета.

— А почему через него не пытался на Ферика выйти? — интересуюсь я.

— Слушай… ты узнаешь, всё равно… Короче, с Фериком мы поцапались из-за племянницы его. В общем… Ну, короче, сам понимаешь.

— Из-за Айгюль?

— Да, — кивает он. — Он запретил, а я не послушался, ну, дело молодое. Давно было. А сейчас пришло время замирить. Все уж взрослые.

— А как же Лазарь? — спрашиваю я. — И остальные тоже. Получается, ты против них пойдёшь?

— У нас, вообще-то, — ухмыляется он, — не пионерия здесь и не профсоюз. Это Лазарь из себя старшего строит, но клятвы я ни ему, ни остальным не давал. Тут каждый сам за себя. И, я тебе так скажу, ты и без меня можешь зайти и работать. Если не ты сам, то Цвет может. Просто в таком случае, может, и пострелять придётся, и кулаками помахать. А через меня будет проще, быстрее и надёжнее, потому что я уже здесь. Вот и всё, а так вольному воля. Ты подумай, короче, посоветуйся.

— Слушай, а Беллу кто-нибудь доит?

— Нет, конечно, — усмехается он. — На разных этапах её цепочек присасываются, разумеется, но к самой… нет. Она кручёная с Медуновым дружбу водит, а тот с генсеком вась-вась. А ты как с генсеком?

Как я с генсеком? Взасос, буквально…

— А где катран твой? Туда как, с улицы-то зайти можно?

— Хочешь сам что ли сходить?

— Приятелей отправить хочу, пусть встряску и жизненную закалку получат.

— Разуют, — смеётся он. — Там матёрые каталы. Клиентов мало, не сезон. Накинутся и раздербанят в один миг, как стая волков. Только пёрышки полетят.

— Зато будет, что на старости лет вспомнить, — улыбаюсь я.

— Ну смотри, как хочешь, — кивает он. — Дружки потом тебе всю жизнь вспоминать будут.

— А что с Айгуюль у тебя бы… — начинаю я, но он обрывает.

— Нет, брат, ничего не было, об этом мы говорить не будем.

— А про червонцы? Про червонцы золотые можешь рассказать?

— Кое-что, значит, слышал обо мне? — изучающе смотрит он на меня.

— Очень мало, — признаюсь я, пытаясь припомнить, что читал об этом пареньке, который далеко пойдёт, как раз пока не остановят-таки. Почти целым рожком из калаша. В Питере, вроде…

— Ну, там смешно, — говорит он. — Был у меня один мастак, он делал очень похоже голландские дукаты. Хохма в том, что подделывал он поддельные монеты. Те, что чеканили русские цари для диверсий, подкупов, тайных закупок оружия и всё такое. Они были золотыми, но немного отличались от оригинальных. И мои немного отличались.

— Ну, ты красава, Джемал, — хмыкаю я и качаю головой. — Я про такие дукаты и не слышал ничего.

— Ну, это специфическая тема. Русские червонцы тоже были. Лох брал. Цыганское золото, короче. Но это давно уже. Поэтому рассказываю, как о хохме, о шалостях юности. В твоей юности имеются шалости?

— Ну, моя юность ещё не прошла, надеюсь, когда-нибудь расскажу.

— Красава ты сказал? Ну ты-то тоже красава. Давай, погнали, покажу тебе Геленджик. Не набережную, а жизнь разудалую. Да ладно, не менжуйся ты, мусора в холле меня срисовали, я что, сундук тупой что ли, чтобы так подставляться?

— Так ты же сам не хотел со мной светиться, — хмурюсь я.

— Да похер, погнали. Мы только по моим точкам проскочим. Говори стрельщику своему, пусть в тачку прыгает. Заглянем в пару мест и всё.

И, блин… я командую Игорю садиться. Чуйка говорит, что почему бы и нет? Не знаю… я к этому парню испытываю что-то вроде симпатии, чувствую, что не развод, вроде как нормальный он и… короче, действую не по холодному расчёту, а по велению сердца. Чуйка у меня будь здоров, никогда не подводит… Или почти никогда…

Зуб даю, в общем, что не накалывает, тем более у нас есть кое-что общее. Айгюль. Она к нему тоже прониклась, расположила сердце своё, открылась и впустила, ну, и всё такое. И со мной у неё так было. Видать, чем-то мы похожи, как два полюса, две стороны одного дуката, хотя бы и фальшивого…

Игорёк, конечно, изображает на лице полный «не одобрямс», но я уже решил. И всё, дан приказ ему на Запад!

— Да ты оставайся за рулём, если хочешь, — говорит Джемо. — Пусть всё в твоих руках будет. Мусора вообще не проблема. Меня не останавливают, номера знают. Погнали!

И мы едем. Кутить, типа. Правда за руль, всё-таки, садится его водила. Шоферить мне не с руки пока что. Мы ещё не друзья и не товарищи. Но будем. Сто про.

— Летом здесь всё гудит, горит огнями и рассыпается пачками, фейерверком из купюр, — с улыбкой поясняет Джемо. — Ну, ты сможешь представить, я думаю.

Он сидит, развалившись в кресле и положив руку на спинку водительского кресла, как пуэрториканский босс, несущийся на катере навстречу морским брызгам и кайфу солнечного дня.

Сначала мы заезжаем в бар, чтобы попасть в который, нужно войти в ржавую дверь с облупившейся краской и спуститься по ступеням. Игорь конкретно напрягается, идёт вперёд, спускается первым, с заметным усилием наступая на протез, на железную ногу.

Но там действительно оказывается бар, с сигарным запахом, иностранным алкоголем и дымом коромыслом. Девочки, пузатые и не очень посетители, новейшее заморское музло и хех… стриптиз. Красивый и элегантный, надо отметить. Советская школа, в общем.