Гай Орловский - Ричард Длинные Руки – монарх

— Тоже так иногда думаю, — ответил я с удоволь­ствием. — Нормальные люди сидели бы дома и со­пели в две дырочки. А кто и в три.

— Почему, — спросил он, уже справившись с из­умлением, — я пошел бы с вами?

— Сен-Мари, — сказал я, — все равно подомнем, но можно сжечь все города и перебить половину на­селения, а можно обойтись весьма малой кровью. Не кровавые реки, а только ручьи.

Он смотрел зло.

— Вы, конечно, предпочтете первый вариант?

— Зачем? — спросил я цинично. — Если намерен кое-что оставить себе?.. В общем, одни сен-маринцы не захотят воевать против меня, другие бросят оружие и разойдутся по домам, когда узнают, что вы с нами. Можно даже сказать, во главе!..

Его передернуло.

— Я? Во главе?.. Вы с ума сошли!

Я сказал с апломбом:

— Вы же представляете народное воодушевление, когда станет известно, что несправедливо изгнан­ный король с Божьей помощью идет восстанавливать справедливость? Я имею в виду не изгнание с Божьей помощью, хотя кто знает подробности и помыслы Го­спода, а именно тот важный пустяк, что король Кей­дан идет восстанавливать с Божьей помощью. А что восстанавливать, видно будет потом.

Он поморщился.

— Зачем это все?

— Народ, — объяснил я, — это такие люди, вроде нас, только похуже, поглупее, и от них дурно пахнет рыбой. И не только рыбой. Они любят обиженных, сочувствуют битым. Христиане, в общем, представ­ляете? Можно на гребне этой волны быстро погасить начинающуюся гражданскую войну и обойтись без за­валенных трупами полей. Вы как насчет заваленных трупами полей? Это же так доблестно и героически!

Он ответил сухо:

— Не одобряю.

— Хозяйственно, — согласился я. — У вас все еще чувствуется королевская жилка. Хватит и заваленных трупами дорог.

Его голос прозвучал с прежней надменностью:

— Я был и остаюсь королем.

Я выставил перед собой ладони.

— Разве кто-то возражает? Ах да, Вирланд... Но мы ему быстро рога собьем. Желательно, у нас тут с вами косинус... тьфу, консенсус, сбить рога так, чтобы без заваленных трупами полей. А то и дорог.

Он промолчал, глаза поблескивают мрачно, я ска­зал убеждающе:

— Конечно, бабы других нарожают, но мы потеря­ем темп роста мировой экономики Сен-Мари!

Он промолчал снова. Я поднялся и учтиво покло­нился.

— Ваше Величество, у вас есть время для глубоко­мысленного обдумывания до утра. На рассвете я выез­жаю. Пойдете с нами или нет, мы все равно захватим Сен-Мари. От вас зависит только количество убитых и мертвых жертв, а также разрушений ценного иму­щества и потери мелкого и крупного рогатого.

В главном зале нервно прохаживается Вильярд, а едва я появился в коридоре, торопливо шагнул мне навстречу.

— Ваше Величество?

Я сделал успокаивающий жест.

— Да не волнуйтесь вы за своего гостя! Даже если мы враги, но у нас есть общий враг, так что мы пока что союзники.

Он с облегчением перевел дыхание.

— Слава богу! А то я, вы правы, должен бы как хо­зяин и человек, предоставивший кров и защиту...

— Все в порядке, — повторил я. — Его величество король Кейдан отправится во главе похода возвращать себе трон и корону Сен-Мари. Ну, а я, как вернопод­данный... у меня в королевстве свои интересы, земли, имущество всего Тарасконского порта... не забыли?.. Вот-вот, я со своей армией окажу ему посильную по­мощь.

Он смотрел с недоверием, тяжелая жизнь не дала развиться чувству юмора, так и не понял, но кивнул, сказал с неуверенностью:

— Вы пообедаете с нами?

— Я же обещал, — ответил я.

Бобик примчал и от избытка чувств завилял уже не хвостом, а всем задом. Я потрепал его по огромной, как полевой котел кочевников, башке, принюхался.

— Это чем от тебя пахнет?.. Кажется, догадываюсь, кто послал знак... Ну пойдем, пойдем.

Бильярд посмотрел с вопросом в глазах.

— Что, он уже разнес кухню?

— Кухню разнес раньше, — успокоил я. — А сей­час, похоже, побывал у нашего доброго друга Дрес- лера. Я приду на ужин с небольшим опозданием, сэр Бильярд...

— Не беспокойтесь, — сказал тот торопливо. — Мясо прожарится лучше.

— Иди с ним, — сказал я Бобику. — Слышал? Он говорит о хорошо прожаренном мясе.

Бобик завилял хвостом Бильярду, а я быстро по­шел по ступенькам на башню, затем перешел на бег, пока что удается прыгать через две, ладно, уже через одну, зато допрыгал до самого верха, там вломился, слегка запыхавшись, в заваленное всяким хламом по­мещение.

Дреслер у окна за столом, та же снежно-белая боро­дища, это какой-то знак, серебряные волосы опуска­ются до плеч, а когда рывком поднял голову, черные, как антрацит, глаза вспыхнули живейшим интересом.

— Ваше Величество... Когда я увидел вашу собачку, то понял, вы здесь проездом и долго не задержитесь.

Я прошел через комнату, по-хозяйски сел за столом напротив.

— Я тоже понял, почему от Бобика так пахнет... Он тут не все переколотил?

Он отмахнулся.

— Ничего важного. Очень аккуратный песик.

Я всматривался с живейшим интересом. Выглядит стариком, но движения не старческие, а глаза, что должны уже выцвести от возраста, горят энтузиазмом. А если вспомнить, какой путь он проделал с Бильяр­дом, то не стоит удивляться, что по несколько раз в день поднимается на верх такой башни.

Я спросил весело:

— Как тебе здесь?.. А то... Погоди-погоди. Откуда знаешь, что я уже король?

Он дернул уголком рта.

— Но это же очевидно! Я сразу узнал. Еще в тот день.

— А почему никому не сказал?

Он пожал старчески узкими плечами.

— Зачем? Пришлось бы долго объяснять. Потом захотели бы еще что-то узнать или увидеть. Ерунду какую-нибудь.

— Недостойную твоего высокого внимания, — ска­зал я понимающе. — Это верно, не все свои способ­ности нужно показывать. Не мальчишки. Другое дело, перед бабами...

Он посмотрел на меня остро и ответил с долей сар­казма:

— Вот-вот, Ваше Величество.

— Давай без намеков, — сказал я. — Я сам не знаю, что я могу. А ты знаешь?

Он помотал головой.

— Откуда? Я только то, что есть на виду. В смысле, что уже проявлялось.

— Но уже успел установить контакт с местными магами?

Он посмотрел на меня с укором.

— Это у вас контакт, Ваше Величество. А нас они едва заметили.

— А эту крепость?

— Для них это пустяки. Все равно что вы муравьям уроните капельку меда. А вот вас уважают!.. Кстати, как вы использовали Камень Яшмовой Молнии?.. А то я так и не ощутил.

— Никак, — ответил я честно.

— Что-о?

— Лежит у меня в столе, — объяснил я. — Все руки не доходят. Да пока ни к чему. Я слышал, им можно сжечь целое королевство?

— Королевство не королевство, — ответил он, — но город или большое войско можно. Однако вы...

— Пусть лежит, — прервал я. — Понимаешь, я ко­роль-строитель. Ну, в душе. Глубоко в душе. Пусть ле­жит у меня, зато никто другой не воспользуется. Если найдешь что-то такое, что помогает строить, только свистни! А то эти зачарованные мечи, топоры, кин­жалы, луки уже осточертели. Как будто нет еще како­го-нибудь достойного занятия, как убивать друг друга!

Он смотрел с изумлением.

— Вы правда так думаете?

— Что?

— Вы же рыцарь, — напомнил он. — Должны ду­мать о том, как убивать соседей и расширять свою кормовую базу.

Я огрызнулся:

— А что я все это время делаю? Но хочу и застра­ивать то, что уже захапал. Первое на инстинктах, вто­рое — по уму.

Он ухмыльнулся.

— Потому и собираете в своих владениях умных? Знаю, слышал. К вам стекаются маги и шарлатаны, колдуны и обманщики, чародеи и фокусники... Го­ворят, вы как-то умеете их различать и обманщиков сразу отсеиваете?

— Так и говорят? — спросил я с тревогой. — Что ж, пока что великий инквизитор меня еще терпит. Мудрых людей защищать необходимо, сами они за­щищаться обычно не могут.

Он хмыкнул, выдвинул ящик стола и вытащил из­ящно поблескивающую, как сосулька, детскую лопат­ку, какой показалась мне эта вещица. В самом деле выточена из полупрозрачного камня, на рукоятке сложный узор, кромка заточена, словно в самом деле можно копать...

Я повертел ее в руках, осмотрел, протянул обратно.

— Что-то связано с магией?

Он скупо улыбнулся.

— Во всяком случае, это не меч. Лопатами не во­юют. Как раз наоборот, ими сглаживают все противо­речия между людьми. Дарю!

Я покачал головой.

— Зачем она мне?

Он пожал плечами.

— Как хотите.

Небрежно бросил на пол, я охнул от такого варвар­ства, а лопатка с жалобным треском разлетелась, как и подобает сосульке, на сотни сверкающих частей.

— Зачем?

Он посмотрел на меня с непонятным торжеством.

— Вы же не хотите ее принять в дар...

Я открыл и закрыл рот. От блистающих осколочков донеслись тихие щелчки, они задвигались по полу, поползли из разных сторон к тому месту, где разле­телись вдрызг.

Дрескер наблюдал с застывшим лицом, а я раскрыл рот в изумлении. Осколки сошлись в кучу, подвига­лись, устраиваясь заново, по ним пробежал общий огонек, и на полу снова оказалась прежняя лопатка, целая и невредимая.Я охнул.