Лекарь Империи 4 - Сергей Витальевич Карелин
В этом городе был только один-единственный человек, который идеально подходил под такое описание.
Мой бывший напарник. Григорий Сычев.
И от этой догадки по спине пробежал ледяной холодок. Все становилось гораздо сложнее и грязнее, чем я думал.
— Но мне потом только хуже стало, — продолжил тем временем Свиридов. — Я соображать совсем перестал. Жена испугалась и уже утром снова вызвала бригаду, которая меня к вам и привезла.
— А скажите, — я присел на край его кровати, задавая последний, ключевой вопрос. — Тот аспирин, который вы пили… он был не просроченный? Вы на срок годности смотрели?
Свиридов лишь виновато пожал плечами.
— Да я откуда знаю, лекарь. Таблетками у нас в доме жена заведует. Я на эти сроки никогда и не смотрю — мое дело маленькое, пить то, что дают.
Я встал.
Теперь картина была полной. Просроченный аспирин из «левой» партии Волкова, который вместо того, чтобы лечить, стал ядом. Острое отравление.
Вызов скорой. На вызов приезжает Сычев, который, видимо, в курсе всех этих дел. Он видит классическую картину отравления «их» товаром и, вместо того, чтобы госпитализировать пациента, пытается скрыть следы преступления — вкалывает ему убойную дозу фуросемида, чтобы «промыть» кровь и сбить лабораторные показатели, а самого пациента оставляет дома, надеясь, что «само пройдет». Но отравление оказывается слишком сильным…
Я посмотрел на своих растерянных коллег.
— Продолжайте назначенное лечение, — сказал я уже спокойно. — Дезинтоксикационную терапию. Скоро все симптомы пройдут окончательно.
Я вышел из палаты, оставляя их в полном недоумении. Этот диагностический ребус был решен. Но на его месте возникла новая, куда более сложная и опасная задача.
Я закончил свой короткий, но, надеюсь, исчерпывающий ликбез и вышел из палаты. Но, как оказалось, в одиночестве мне побыть не дадут. Борисова, Фролов вышли в коридор следом за мной.
Я остановился, а они стояли рядом, не решаясь нарушить молчание. Я чувствовал их напряженные, выжидающие взгляды. Они ждали от меня продолжения, разгадки, а я пока сам пытался до конца уложить все в голове.
Фролов не выдержал первым:
— Илья, что это вообще было? Я ничего не понимаю! Зачем кому-то вкалывать пациенту мочегонное, а потом отправлять его домой?
Прежде чем я успел ответить, подала голос Алина Борисова. Она повернулась к нам.
— Теперь я, кажется, поняла, — сказала она тихо, и в ее голосе не было ни капли издевки, только холодная логика профессионала. — Вот почему у него была такая тяжелая и нетипичная реакция. Чтобы обычными, нормальными дозами аспирина вызвать такой ацидоз у взрослого мужчины, нужно съесть несколько пачек. А вот если аспирин просрочен… при длительном хранении ацетилсалициловая кислота разлагается на салициловую и уксусную кислоты. А чистая салициловая кислота в разы токсичнее.
Я кивнул, с легкой усмешкой глядя на нее.
— А голова-то у этой белобрысой стервы все-таки работает отлично, — пропел в моей голове Фырк. — Несмотря на всю ее гнилую натуру!
Да, и не смотря на интриги и готовность идти по головам, она была блестящим теоретиком. Она знала биохимию и патофизиологию на уровне, которому позавидовал бы иной Магистр. И сейчас, когда ее личные амбиции не застилали ей глаза, она продемонстрировала это во всей красе.
Что ж, это делало ее еще более опасным противником. Или, если мой безумный план сработает, — невероятно ценным союзником. Таких специалистов, даже с отвратительным характером, разбрасываться нельзя.
— Совершенно верно, — сказал я. — И я даже предполагаю, где именно ваш пациент мог раздобыть такую «витаминку».
Она и Фролов уставились на меня с изумлением.
— Смотри-ка, двуногий, — прошептал у меня в голове Фырк. — А эти твои хомяки реально не в курсе! Они смотрят на тебя, как на фокусника! Может, они и правда не замешаны во всей этой грязи?
Эта мысль меня немного обрадовала. Значит, круг подозреваемых действительно сужался до двух всем известных нам личностей.
— Алина, — обратился я к Борисовой. — Продолжай назначенное лечение. И когда к Свиридову придет жена, сразу же позови меня. Это очень важно.
К моему удивлению, она просто кивнула.
— Хорошо. Я сделаю.
Никаких возражений, никакого сарказма. Похоже, моя небольшая лекция по клинической фармакологии произвела на нее неизгладимое впечатление.
Мы с Фроловым шли обратно в ординаторскую. Он всю дорогу молчал, переваривая услышанное, и только у самой двери не сдержал восхищения.
— Илья, это было мега-круто! Как ты все это связал? Аспирин, мочегонное, салицилаты… Прямо как в детективе!
— Опыт, Максим, — уклончиво ответил я. — И внимание к деталям.
— Но это же еще не конец, правда? — он с надеждой посмотрел на меня. — Мы же найдем того, кто продает эти просроченные лекарства? Мы же их накажем?
Я кивнул, с легким удивлением глядя на него.
А Суслик-то наш меняется. Прямо на глазах. Еще пару часов назад он был забитым, испуганным ординатором, который боялся поставить правильный диагноз и мечтал только о том, чтобы его не трогали.
Его главной заботой было, как бы не отхватить очередной разнос от Шаповалова. А теперь? В его глазах горел азарт. Не просто любопытство, а настоящее, праведное желание докопаться до истины и наказать виновных.
Он уже думал не о себе, а о деле.
Надо же. Оказывается, стоило только дать человеку немного ответственности, поверить в него, и он начинает раскрываться с совершенно неожиданной стороны. Может, из этого Суслика и правда еще выйдет толк.
— Конечно, Максим, — ответил я уже вслух. — Это только самое начало. Теперь нам нужно найти главный источник этой заразы.
Фролов нахмурился, о чем-то напряженно размышляя, потом его лицо вдруг просветлело.
— Погоди… — протянул он. — Просроченные лекарства… фельдшер… Ты знаешь, а у меня, кажется, есть наводка на одного такого типа. Все на станции знают, что он вечно мутит какие-то левые дела и подторговывает препаратами со списанных укладок.
— И кто же это? — с интересом спросил я.
— Сычев. Григорий Сычев, — уверенно сказал он. — Он работает на четвертой подстанции. Тот еще фрукт.
Я резко остановился посреди коридора.
— Что ты сказал? — медленно переспросил я. Я ожидал чего угодно, но чтобы именно Фролов, этот самоуверенный дуболом, который интересовался в основном своей карьерой, был в курсе таких грязных слухов…
— Сычев, — повторил Фролов, удивленный моей странной реакцией. — Григорий Сычев. А что, ты его знаешь?
— О-ХО-ХО!
