Авиатор: назад в СССР 8 (СИ) - Дорин Михаил

Передо мной на ступеньках сидела Оля Вещевая.

Глава 9

Неужели у Вещевой не задалась семейная жизнь?

То, что насчёт свадьбы мне не врали, понял по обручальному кольцу на безымянном пальце правой руки. О не самой счастливой жизни говорит её заплаканное лицо. Вещевая сидела и поглаживала свои пальцы, будто пыталась успокоить боль в ладони.

Она не изменилась за эти месяцы. Тот же вид принцессы Диснея, короткие шортики и бежевая маечка. Стройная фигура и ослепительно гладкие ножки с миниатюрными стопами. Даже не знаю, что меня сейчас больше заводит — сочная грудь или эти блестящие, будто натёртые маслом, ноги.

Всегда думал, что ведусь на девичью улыбку. Но тут, ножки Вещевой затмевают все её остальные достоинства.

— Здравствуйте, Ольга Онуфриевна, — поздоровался я и поймал на себе волнительный взгляд девушки.

— Ох, и ты здесь, — прикрыла рот рукой Оля, будто испугалась от одного моего вида.

— Будем считать, что ты тоже поздоровалась, — сказал я и медленно поднялся на ступеньку выше. — Как жизнь?

— Серёжа, я… я… не знаю, что и сказать, — начала причитать, утирая слёзы.

— Для начала расскажи, как у тебя дела? Поздравляю, кстати, с бракосочетанием. Совет вам да любовь!

— Родин прекрати! Хватит! Не делай вид, что ты меня простил. Будто я не понимаю, что ты сейчас стоишь, смотришь на меня и злорадствуешь, — начала шипеть на меня Оля, будто это я ей насолил в жизни.

Со стороны кухни слышался концерт народной армейской песни.

«Мне не раз приснится незабвенный полк родной. Где учился я летать, как птица, между небом и землёй», — горланили представители крылатой пехоты.

Очень даже хорошие песни ребята поют. Поздно только и завтра многим на службу, а десантники вряд ли уснут скоро.

— А чего мне злорадствовать? Я пока не вижу, что у тебя настолько всё плохо, как ты мне пытаешься представить, — ответил я.

— Так вот слушай, раз ни черта не понимаешь…

— Мне это не интересно, Оль. Даже если у тебя проблемы, они твои, а не мои. Мне о них не обязательно знать, — сказал я и поднялся ещё на одну ступеньку.

— Совсем не хочешь обо мне ничего знать? Настолько я тебя обидела? — встала с лестницы Оля и сделала шаг мне навстречу.

Вот почему я всегда с такой жалостью смотрю на девушек, которые плачут? Так и хочется обнять её, прижать, сказать, что всё будет хорошо. Только гордость не позволяет. Осадочек от побега без объяснения причин остался.

— Ольга, ты лучше меня понимаешь, что наш короткий роман закончился не по моей вине. Ты выбор сделала, а я его принял. Никаких обид, — спокойно сказал я и прошёл мимо девушки.

— Ты правда не обижаешься? — с некой надеждой спросила Оля.

— Правда.

— Что правда?

— Что обижаюсь, — улыбнулся я. — Спокойной ночи.

— Сергей, подожди, — позвала меня Вещевая, но я не остановился.

Раз ушёл, значит ушёл. И нечего оглядываться. Но очень хотелось повернуться и что-то ещё сказать.

Успокаивать «певцов» не пришлось. Как только я поднялся на свой этаж, музыка прекратилась, а из кухни донёсся громкий голос.

— Всё! Люди спят. Давайте посидим спокойно, — услышал я громкий бас одного из участников застолья.

Что ж, вот и не пришлось никого успокаивать. Ребята посидели, песни спели и успокоились. Ничего плохого в том, что кто-то отметил встречу, праздник или ещё какое-то событие, я не вижу.

Спокойно в своей комнате посидеть мне и в этот раз не дали. Моё глубокое погружение в чтение поэзии Лермонтова прервал громкий стук в дверь.

— Сосед! Аля-Улю! — прозвучал знакомый бас человека, который уже посещал меня сегодня.

Похоже, что это опять тот самый здоровяк, звавший на застолье. Открыв дверь, я смог в этом убедиться.

— Не спишь? — спросил парень, пройдя в мою комнату, не спросив разрешения.

Высшей степени простота! Хорошо хоть он мне не запретил тут находиться.

— Как видишь, бодрствую, — ответил я. — Проходи, садись, чувствуй себя как дома, но не забывай, что ты в гостях, — быстро протараторил я, посмотрев здоровяку в глаза.

— Так… это…в смысле? — переспросил он у меня, не поняв суть поговорки.

— Не бери в голову. Чего хотел?

— Ну, ты на картошечку не пришёл. Мы тебя ждали. Познакомить с ребятами хотели. Здесь в общаге немного «афганцев» живёт. Тебя звать как? — спросил десантник, протянув мне руку.

— Сергей.

— Василий. Приятно познакомиться, — улыбнулся здоровяк, и я начал понимать, кто передо мной.

Тот самый Вася Катапульта. С такими ручищами можно здоровенные глыбы бросать далеко и очень точно.

— Мне тоже. Ты зачем пришёл-то?

— Так… это… поговорить мне не с кем. Короче, с женой я поцапался. Обидел девчонку, а она у меня хорошая, — сказал Вася пошатнувшись, оперевшись о стену, чтобы не упасть.

— Жену твою Оля зовут? — спросил я, и Вася поменялся в лице.

Выражение у Катапульты было как у разъярённого буйвола, готового поднять меня на рога. Даже пожалел я в первые секунды, что открыл ему дверь.

— Ага, Оленька. Ты откуда знаешь? — спросил Катапульта.

— Ольга Онуфриевна у нас в части служит. В Афгане врачом работала. Предполётный медосмотр у неё проходили.

— Точно, — улыбнулся Вася. — Она самая.

— Раз поссорились, иди мирись. Я тебя не задерживаю, — сказал я.

— Так… это… не знаю как. Любим друг друга, но последнее время частенько ссоримся. Я не бухаю. Сегодня с мужиками просто посидеть решили, — махнул рукой Вася. — Может, ты скажешь, чего делать-то, Серый?

Так и хочется ему ответить шуткой про муравья и необходимости ему кое-что приделать. Сейчас что-то посоветуешь ему, так ведь побежит выполнять.

— Иди и мирись. Я уже сказал. Думаю, что простит, раз любит.

— А как мириться? — почесал свою здоровенную голову Вася.

— Обычно. Стихи ей прочти. Приятные слова скажи, — предложил я.

— Неа. Такое в моей голове не водится, — улыбнулся Катапульта. — Есть ещё варианты?

Я посмотрел по сторонам, пытаясь найти что-то в качестве презента для Ольги. Книги, тетради, гантели и спортивная форма — выбор очень ограниченный для такого случая.

— За мной иди, — сказал я Васе и мы направились на кухню.

Тут есть кое-что, но за это можно получить шваброй по спине от Васильевны. На окне в этом помещении для готовки стояли несколько растений с красивыми цветками. На каждом горшке подписанное название. Эта клумба на подоконнике — гордость нашей вахтёрши.

— Цветок подари. Дорого внимание, — сказал я и Вася кинулся меня обнимать.

— Я… ты… вот же голова! Спасибо! — воскликнул Вася, прижимая меня к себе.

Сдавил он меня знатно. Даже позвоночник слегка хрустнул. Как бы снова спину ни прихватило.

— Вот… давай… беги к ней, — тяжело сказал я и Вася, отпустив, поставил меня на пол.

Рванул Катапульта к горшкам с цветами. Выбрал из представленных цветков, Вася самый роскошный. На горшке было написано «Декабрист». Сейчас пойдёт этот каторжник к своей звезде пленительного счастья.

— Только осторожнее! — громко сказал я, но нельзя остановить движение вперёд этого человека.

Своим мощным плечом Катапульта сбил деревянный косяк двери в кухню и пошёл дальше. А у меня тут же в голове мысль! Он в дверь не смог попасть, а как он собрался искать Ольгу? По запаху?

Чтобы парень не натворил «дел», я выскочил из кухни. Где-то в конце коридора уже был шум и громкий звук падения железных предметов.

— Слон в посудной лавке, — сказал я вслух и ускорился в сторону умывальника.

Но тут Васи не оказалось. Две девушки просто решили устроить стирку и уронили свои тазики на пол. Теперь охают и ахают над объёмом уборки помещения.

Следующий громкий звук раздался уже внизу. Разбилось стекло и Васильевна начала сравнивать кого-то с самыми отвязными хулиганами.

— Буржуи недорезанные! Сколько можно⁈ — кричала она, когда я бегом спускался.

И здесь не было следов Катапульты. Васильевна пыталась помыть стекло на входе, но слишком сильно надавила на него, и оно выпало, разбившись вдребезги.