Авиатор: назад в СССР 8 (СИ) - Дорин Михаил

На груди у этого офицера красовался значок лётчика-снайпера и несколько планок с медалями. Взяв небольшую паузу, чтобы рассмотреть меня, он протянул мне руку для приветствия.

— Взаимно, товарищ полковник, — пожал я руку морскому лётчику.

Граблин Дмитрий Александрович, бывший заместитель командира учебного полка по лётной подготовке в Белогорске. Когда он был на нашем государственном экзамене, то его местом службы была Кубинка. Похоже, с того момента он кардинально поменял место службы.

— Почему в такой форме, Родин? — спросил у меня Граблин. — Это обмундирование не по сезону, насколько я знаю.

Вот что значит человек не меняется! Всё тот же педант Граблин, который везде увидит недостатки.

— Виноват, товарищ полковник. Только что с самолёта и не успел надеть повседневную форму, — ответил я, картинно вытянувшись.

— Вас никто не торопил приходить на службу сразу после прибытия, но за стремление стоит похвалить, — сказал Граблин и снял фуражку. — Спасибо, товарищ майор. Нам нужно поговорить со старшим лейтенантом наедине.

— Пожалуйста, — указал на свободный стул Трефилович. — Пойду пока чайку попью.

При этих словах у Граблина чуть волосы на залысине не выросли. К такой простоте строевых частей он не привык. Дверь захлопнулась, и Граблин сел на стул.

— Расслабленно тут у вас себя чувствуют. На КПП бардак, территория до конца не убрана… Алексеевича подводите таким образом, — сказал Дмитрий Александрович, кивая на стул рядом со мной, чтобы я сел.

— Строительство идёт. Слышали, наверное, о том, что здесь будет? — спросил я, сев напротив полковника.

— Это не повод не соблюдать порядок, Сергей. Все проблемы и начинаются с таких вот мелочей, — сказал Граблин, аккуратно облокотившись на стол. — Довольно разборок. Перейдём к делу.

Полковник положил на стол фуражку и полез в свой портфель. Из него он достал белую папку и большую записную книжку.

— О наших отношениях с Валерием Алексеевичем попрошу никому не рассказывать, дабы не портить наши с тобой отношения. Так будет лучше и для твоего возможного перевода, — проговорил Граблин, открыв папку с документами. — Слово «возможного» стоит подчеркнуть в данном случае.

Граблин просмотрел несколько телеграмм, а потом сделал пару пометок в записной книжке.

— Значит, не всё так просто? Кадровик был прав? — спросил я у Дмитрия Александровича.

— Товарищ майор, скорее всего, обозначил тебе сложность с переводом. С Осмона будет уехать очень непросто. Тем более, так далеко, — ответил Граблин и поднял на меня глаза. — Сказал тебе Томин, куда именно?

Да с чего все решили, что командир меня посвятил в свои планы⁈

— Мы с ним об этом говорили, — ответил я.

— Но, недоговорили, верно? — спросил Граблин. — А так как ты спишь и видишь себя в испытателях, и думаешь, что с другого места ты сможешь быстрее попасть туда, слепо согласился.

— Вроде того.

— Безрассудство высшей степени. Даже командиру Томину не стоило так доверять. Пускай его намерения и были самые благородные, — ответил Граблин и снова уткнулся в бумаги.

— Хотите сказать, что не сможете мне помочь?

— Нет. Я сделаю всё, что смогу и даже больше. Но не строй больших иллюзий.

Несколько секунд Граблин молчал, просматривая свои бумаги. После такого начала нашего общения с полковником, оптимизма по вопросу перевода у меня поубавилось. В принципе, не так уж и плохо в Осмоне. Может, удастся и на МиГ-29 переучится, а там и пробиться во Владимирск или в Жуковский на испытателя. Правда, не очень-то я верю в то, что меня отсюда отпустят, если в Осмоне такая база готовится.

— Так, давай к делу, а то времени мало у нас. Мне ещё сегодня в Ташкент попасть в штаб Округа надо, — сказал Граблин.

— На похороны не останетесь? — спросил я.

— Не получается. Я специально приехал, чтобы встретить Алексеевича из Афганистана. Пришлось даже на день раньше Сонечку с женой оставить…

— Вы снова женились? — обрадовался я.

— Родин, тебе какое дело? — улыбнулся Граблин.

Вот так Дмитрий Александрович! И, правда, он видный мужик, полковник. Со времени нашей крайней встречи привёл себя в форму и немного схуднул. Почему бы ему не жениться снова?

— Переживаю за вас и за Соню. Это искренне.

— Спасибо. Да, я женился. Не думал, что смогу снова кого-то полюбить. Сонечка могла в штыки принять новую женщину, но всё очень хорошо. Они подружились, — ответил Граблин. — К делу, Родин. Ты готов слушать?

— Так точно.

— Диспозиция следующая — морской авиации нужны лётчики. Желательно опытные, но сойдут и такие, как ты, — сказал полковник.

— А вы меня к опытным относите? — слегка улыбнулся я.

— Эм… нет, — задумался Граблин. — Без обид. Одного года взрослой лётной деятельности недостаточно. Однако ты быстро набираешься опыта и мастерства.

Надеяться на похвалу от Граблина было бы наивно. Хорошо, что признал за мной потенциал.

— И куда именно нужны лётчики? На какой флот?

— Сам понимаешь, что в Крыму мест для тебя нет, — ответил Граблин и переложил лист бумаги.

Замечательно! Похоже, согласился ты Серый на того самого «кота в мешке».

— Нет для тебя места и на Балтике. Там пока в главкомате нет понимания, как будет развиваться аэродромная сеть, — сказал Дмитрий Александрович.

Ещё лучше! Осталось не очень много вариантов, и они не самые «курортные».

— Товарищ полковник, давайте уже не будем тянуть резину, и вы меня порадуете назначением на Северный флот. Будем считать, что я морально готов, — принял я свою судьбу, что мёрзнуть мне в Карелии или в окрестностях Мурманска.

— Будешь смеяться, но там ты тоже не нужен. Не нужен ты и на Тихоокеанском флоте, — поправил меня Граблин.

— Вот сейчас совсем несмешно. Получается, что никому не нужен? — удивился я.

— Ещё как нужен. Согласно одному межправительственному соглашению от 2 мая 1979 года между СССР и одной из республик Юго-Восточной Азии, нами был основан пункт материально-технического обеспечения флота на постоянной основе. Воинская часть… 31305. Слышал что-то об этом? — спросил Граблин.

Моя память последнее время не всегда может определить ход тех или иных событий. Не приходят порой на ум и некоторые личности. Чего стоит только инженер, чьё имя и отчество мне знакомы, а фамилию так и не могу вспомнить. Блин, да я и имя с отчеством опять забыл этого кривоносого человека!

— Не слышал, Дмитрий Александрович.

— Понятно. База Камрань во Вьетнаме. Как правильно пишется, никто точно не знает. Я привык слитно, а лётчики дальников через тире. Вот туда очень нужны люди.

По телу даже мурашки пробежали. Помню, что там был какой-то военный объект СССР уже после Вьетнамской войны, а вот про постоянную базу нет у меня сведений.

— Предлагаете поехать туда? И на какой тип воздушного судна? — спросил я.

— Тебя назначат старшим лётчиком 3й авиационной эскадрильи формируемого там смешанного авиационного полка. Будешь летать на МиГ-23. Что скажешь?

Слова Томина про курорт оказались правдивые. Вьетнам — пальмы, белый песок, фрукты и обезьяны, а также тёплые воды Южно-Китайского моря. Вот мой сон в Ан-12 и оказался пророческим.

— Один вопрос. Как я смогу оттуда уйти в испытатели? Географически путь совсем неблизкий, — поинтересовался я.

— Директивой о создании полка предусмотрена ротация по примеру Афганистана с той лишь поправкой, что во Вьетнаме замена будет через два года. Отличный повод тебе писать рапорт в испытатели, — объяснил Граблин.

Из одной «заграницы» в другую — очень привлекательно в финансовом плане, но не очень в плане житейском. Начинаю уже себе представлять условия проживания в Камрани. Однозначно деревянные бунгало или модули «афганского» типа. Жара, влажность, насекомые и… никакой личной жизни. Вьетнамки не в счёт.

— Сомневаешься? — спросил Дмитрий Александрович, который заметил, как я тяну с ответом. — Я знаю, что твой отец там погиб.

— Мама тоже, — сказал я, вспомнив судьбу родителей своего реципиента. — У меня из родных осталась одна бабушка. Во Вьетнам её не пустят.