Дионисов. За власть и богатство! IV - Андрей Валерьевич Скоробогатов
— Вперёд, парни, заметайте следы незаконного действа. Чтоб через пятнадцать минут всё было — как было!
Через четверть часа княжна убедившись, что оруженосцы мои сделали своё дело, вздернула нос удалилась и увела за собой всех женщин. Ангелина уходя мне, подмигнула, мол без паники, всё под контролем. Ну, ладно, если так.
Толпа собравшаяся на площади, тоже уже расходилась по своим делам, раз уж все интересное уже кончилось.
— Идите, — махнул я рукой своим оруженосцам. — Охраняйте княжну. Ничего со мной не сделается уже. Хуже не будет. Всё, что могло случится — уже случилось.
Недоверчиво оглядываясь, оруженосцы оттёрли руки от воды с кровью и побрели вслед за княжной. Графские слуги собрали за ними поломойный инструмент и унесли. Брусчатка уже подсохла на солнце, как ничего тут и не было.
Я тяжело вздохнул, оставшись наконец в одиночестве. Ну, что за день…
— Ну, Саша, — услышал я вдруг рядом с собой. — Ну, ты даешь. Да ты просто монстр какой-то.
Не. Видать, не судьба.
Я резко, на пятках обернулся.
Рядом стоял тот самый загадочный мужик, что приходил и стучался в мои двери в Югопольске, за десять минут до того как ее взяли штурмом гвардейцы Сухого Закона. Блин. Нашел меня все-таки. Тайна моего пребывания для окружающих если и существовала, рассыпалась окончательно, это очевидно уже даже для меня.
— Кого я вижу, — процедил я, бросив в его сторону косой взгляд. — Какими судьбами? Что нужно?
— Да всё того же, — усмехнулся мужик. — Мы же так и не договорили. А я уже устал за тобой гонятся, тебя же просто не догнать. То ты там, то уже здесь. Там мечом рубишь, здесь стреляешь. Очень активную жизнь ты Саша, ведёшь, не угонишься за тобой…
— Короче, — перебил я. — Вы кто такой вообще? Второй раз за день играть в загадки — увольте.
Мужик вздохнул:
— А ведь мы уже знакомились. Ладно. Моя фамилия Пустынников. И я личный легавый его Сиятельства Верховного Канцлера Империи и Великого Князя Болотникова. Вот только не нужно в меня стрелять, Саша. Я же в тебя не стреляю? Тише. Тише. Спокойнее. Нам нужно поговорить. Пора тебе узнать кое-что о себе.
Я смотрел на него, удерживая руку на обрезанном прикладе дробовика на бедре. Он смотрел на меня. У него два автоматических пистолета под мышками, бронежилет на груди, нож в ботинке. Все как обычно. К пистолетам не тянется и не собирается.
Ну-ну. Легавый и волкодав, значит…
Ладно. Я чувствовал, что он тут действительно один. Хорошо. Значит можно поговорить.
— Пойдемте, — бросил я. — К столу. Там у меня кофе стынет.
Мы прошли в кафе, к мой чашке всё так же одиноко стоявшей посреди стола.
Официанточка из кафе проводила меня пылающим от восторга взором.
— Я знаю кто ты, — произнес Пустынников, когда мы сели по разные стороны стола.
Кофе мой давно и безнадежно остыл. Попросить повторить, или мне и ту выпить спокойно не дадут?
— И кто же я? — ровно произнес я, отодвигая остывшую чашку.
— Ну, да, — кивнул, Пустынников. — Наша проблема ровно в том, что ты этого не знаешь.
Пустынников ловко, как фокусник выбросил в ладонь из рукава шинели бутылочку. Фиал на один глоток. Ничего себе. Это у него там браслеты с фиалами на запястьях, что ли? Ловко. Надо перенять.
— Что это? — угрюмо произнес я, когда он с легким стуком поставил фиал передо мной.
— Это… твоя память, — мягко произнес Пустынников.
— Память? — усмехнулся я, а потом у меня мурашки пробежали по спине.
Ведь точно. Определённые пробелы в моей памяти были. А раз есть пробелы — есть и способ от них избавиться.
И Пустынников подтвердил мою догадку:
— Здесь — те драгоценные часы твоей жизни, что сейчас заперты одним очень мощным и устойчивым заклинанием. Это воспоминания, которые изменят твоё представление о себе. То важное, чего тебе не хватает, тот кусочек пазла, который не дает тебе успокоиться, жжет изнутри. Загадка, а что же тогда было, какова твоя роль? Ведь есть такое, да?
Он оценил мою реакцию. Пару секунд я думал, что бы ответить, а затем всё-таки выдавил из себя:
— И чего хотите взамен?
— Я просто отдаю его тебе. Сам решай, что с ним сделать.
Что? Опять пить? Да вы смеетесь. Я же так сопьюсь скоро…
Но всё, что он сейчас сказал, было чистейшей правдой. Так я и чувствовал. Я хотел знать, и давно. И с этим «давно» нужно было что-то решать.
И интуиция сейчас не врала — этот человек не желал мне зла. По крайней мере, прямо сейчас не желал. Он мне весьма жирный подгон организовал. Знать бы ещё, зачем…
Пустынников встал из-за стола, оставив фиал передо мной, дружески хлопнул меня по плечу, проходя мимо:
— Дай мне знать, когда будешь готов переговорить. Я снял номер в здешнем «Англетере».
И ушел, оставив меня, наконец, одного.
Я все-таки заказал себе ещё кофе, и, не чувствуя вкуса, выпил его, глядя на бутылочку с неизвестной жидкостью внутри. Антидот для моей памяти, если верить легавому Болотниковых, а с чего мне ему верить? Но моя фамильная способность клялась на крови, что всё, что он сказал, правда, и он действительно хотел исцеления моей памяти.
Как будто я сам этого не хотел.
И я знаю, что ещё пожалею об этом.
Я сгреб бутылочку с эликсиром и поднялся из-за стола, чтобы найти место, где смогу выпить его в одиночестве, без посторонних.
Глава 87
Долг мести
Мне нужно уединиться, понял я. Во Фламберге, когда вернёмся, будет уже не до этого. В доме графа ничего подобного я отыскать не смогу. В отель мне не хотелось, там Пустынников, он сам сказал. Я туда сунусь только в трезвом уме и полной памяти, не раньше. Ну вот куда мне податься в этом городишке?
Решение нашлось довольно быстро буквально по-соседству.
Таким местом оказался местный публичный дом, где за одну имперку я мог снять комнату на час с любыми законными целями, если верить рекламе на фасаде. Уж не знаю, как Степан Иванович терпит такое заведение в своём сравнительно приличном рабочем городишке. Не иначе, как какие-нибудь сложные договорённости с властительным «речным» графом Черепановым
