Молчание во благо. 1 том - doditod
— К чему нужны какие-то глаза, если их может заменить опыт? — усмехнулся Масакадо, сразу услышав похвалу от удивлённого Яги.
Но пока между ними нарастала перепалка, между Сёко и Сугуру царило полное взаимопонимание и уважение.
Занятия магов длились больше двух часов — изнурительные тренировки вымотали почти всех, но основы обращения с проклятой энергией и отработанные приёмы стали прочной базой для следующего урока.
Сёко, устало потирая шею, и парни, всё ещё шагающие, уверенно, собрались в другом зале. Их ждал новый учитель — Кейдзи Харука, чья фигура в тёмном кимоно сразу притянула взгляды. Его глаза блестели странным светом, а улыбка казалась одновременно мягкой и острой.
— Рад видеть новых магов, — начал он, голос спокойный, но с лёгким напором. — Мои уроки — не про бой. Я буду вводить вас в курс магических явлений, организаций и их тонкостей. И да, я медиум. Это помогает мне подкидывать ученикам нужные мысли или общаться без слов.
Он сложил руки в молитвенном жесте и улыбнулся шире. В тот же миг в головах всех четверых вспыхнула мысль — как будто их собственная: Я медиум Харука.
Сёко моргнула:
— Круто.
Сатору хмыкнул, а Гето чуть наклонил голову, изучая учителя. Мирак остался неподвижен, лишь слегка прищурив глаза.
— Круто, но опасно, — продолжил Харука, шагнув ближе. — Я не единственный медиум. Вражеские шаманы тоже владеют этим. И вам нужно научиться отличать свои мысли от чужих. Ментальные проклятия тоже готовы разорвать ваш разум, если дадите им шанс. Смотрите.
Он щёлкнул пальцами, и воздух в зале сгустился. Внезапно головы учеников захлестнула волна — десятки, сотни голосов, резких, злобных, оглушающих.
Ты слабак.
Умрёшь первым.
Всё бесполезно.
Брось их, беги.
Ты никто.
Мысли били, как град, каждый голос ядовитее предыдущего. Сёко схватилась за виски, стиснув зубы. Сугуру пошатнулся, сжав кулаки, его лицо напряглось. Сатору нахмурился, сдвинув очки — голубые глаза сверкнули, но он молчал, борясь с напором.
А Мирак стоял ровно. Его разум, закалённый тысячелетиями в Апокрифе, среагировал мгновенно. Привык противостоять шёпоту Хермеуса Моры, отсекая безумные голоса книг, что ломали слабых. Этот хаос был знаком — жалкая тень того, что он пережил.
Он закрыл глаза, выдохнул и выстроил стену — невидимую, но нерушимую, как сталь. Голоса ударялись о неё и гасли, один за другим, пока в голове не воцарилась тишина. Харука заметил это первым — его брови дрогнули, а улыбка стала острее.
— Хватит, — сказал он, щёлкнув пальцами снова. Волна исчезла.
Сёко рухнула на стул, тяжело дыша.
— Что за дерьмо…
Сугуру вытер пот со лба, бросив взгляд на Мирака.
Сатору хмыкнул, скрестив руки.
Харука шагнул к Мираку, изучая его.
— Ты отсеял их все. Без колебаний. Как?
Мирак открыл глаза, голос холодный и ровный:
— Шум слабых меня не трогает.
Харука улыбнулся.
— Эгоизм — одно из лучших качеств в нашем мире. Не подавляй его…
После чего началось объяснение техники защиты для тех, кто не преуспел, а после — небольшой исторический экскурс, в который Мирак погружался с большим, но не демонстрируемым интересом.
А на завтрашний день была поставленная важная проверка. Бой со слабым проклятием.
* * *
Мирак сидел в своей комнате, скрестив ноги в медитативной позе. Глаза закрыты, дыхание ровное — он сосредоточился на теле, ощущая сковывающие его путы. Скоро начнутся схватки с проклятиями и сущностями, а значит, пакт должен ослабнуть.
Он чувствовал, как печать отслаивается — медленно, но неотвратимо, словно старая кожа, готовая сойти. Это было не просто облегчение — проклятая энергия внутри шевельнулась, пробуя границы. Мирак ухватился за это ощущение, пытаясь разобрать суть пакта. В памяти всплыли слова клана:
— «Как только я смогу использовать технику, надо ограничивать используемые слова для общения».
Смириться с этим было непросто. Его разум не терпел узды. Он стиснул зубы, размышляя, пока вечер не сменился поздней ночью. Ближе к полуночи Мирак всё ещё сидел на полу, перестраивая в уме клановый пакт под себя — не слепое подчинение, а контроль, который он сам выберет.
Тут в дверь постучали — резко, но не громко.
— Эй, Масакадо, это Сугуру. Хочу поболтать о первом дне в академии. Не против? Надо же с кем-то подружиться.
Голос за дверью был ровным, с лёгкой надеждой. Мирак замер.
— «Сугуру… владельцы проклятых техник считаются редкостью, а если она окажется сильной — это большой потенциал,» — задумавшийся Мирак приоткрыл рот — он хотел ответить, но тут же ощутил, как проклятая энергия рванулась к горлу. Она собралась в тугой ком, готовый вырваться со звуком, разрушить всё вокруг — стены, тишину, может, даже этого парня за дверью.
Он сжал челюсти.
Ни звука. Энергия замерла.
Сугуру постоял ещё секунду. Тишина. Потом шаги — медленные, чуть шаркающие — удалились. Мирак уловил лёгкий вздох за дверью, полный разочарования. Дверь соседней комнаты скрипнула, и всё стихло.
Мирак опустил руку, выдохнул через нос. Его глаза сузились.
— «Проклятая речь имеет отличия от Ту’ума. Практики местной магии слов сосредотачивают всё в одном слове, и добавление второго уже становится невозможным — они не знают, как сделать лучше. Каждое слово нужно удерживать точно, иначе оно может ударить назад, обернуться против меня. Местные избегают длинных фраз, и это их слабость — они не понимают, как задерживать ПЭ перед произнесением, чтобы сохранить её силу. В Нирне я говорил на драконьем языке, и слова сплетались в единый поток, усиливая друг друга до разрушительного предела. Здесь они даже не пытаются достичь такого ».
Но всё ещё остаётся вопрос — как сохранить возможность говорить что угодно?
— «Если я переложу проклятую речь на драконий язык, то смогу говорить свободно, но силу эти слова будут иметь небольшую. Однако…» — Мирак задумался. Создать пакт, при котором техника имеет силу, пока язык, на котором она используется, знает как можно меньше людей.
Особенность драконьего языка была не просто в том, чтобы на нём говорить — будь оно так, то любой дракон был бы таким же по силе, как Алдуин. Нужно
