Имперский повар 1 - Вадим Фарг
Крыса нигде не было. Мой маленький саркастичный друг, который и заварил всю эту кашу, словно растворился в воздухе. Вот же…
— Крыса! Ты где, хвостатый паразит⁈ — крикнул я ещё раз, но тишина лишь усилилась.
Сбежал, трус, — с досадой подумал я, поднимаясь на ноги и отряхивая штаны от грязи и травы. Голова всё ещё гудела после удара о камень, виски пульсировали, но боль отступила на второй план. Главное — я жив, цел, и этот проклятый Злыдень больше не пытается меня сожрать. Уже неплохо.
Я огляделся, пытаясь сориентироваться, куда идти дальше. Овраг, деревья, заросли — всё это выглядело одинаково диким и непроходимым. И тут я её увидел.
На толстой, раскидистой ветке старого дуба, росшего прямо на краю оврага, свесив ноги и болтая ими в воздухе, сидела девушка. Просто сидела, как будто это самое обычное дело — болтаться на дереве посреди никому не известного оврага, наблюдая за избитым парнем, который только что закидал монстра цветочками.
И она была… зелёной.
Не в смысле «юной» или «неопытной». А буквально. Её кожа имела нежный, фисташковый оттенок. Волосы, густые и слегка спутанные, были цвета сочной летней травы, и в них, казалось, запутались солнечные блики, которые мерцали при каждом её движении. Одета она была в простое платьице, сотканное, как мне показалось, из широких листьев лопуха и каких-то вьющихся растений.
Но самое главное — это её глаза.
Огромные, раскосые, они смотрели на меня с таким чистым, незамутнённым, почти детским любопытством, что я на мгновение забыл обо всём. И про боль в затылке. И про недавнюю схватку. И даже про пропавшую крысу.
Заметив, что я смотрю прямо на неё, она удивлённо моргнула. Один раз. Второй. Потом она склонила голову набок, совсем как любопытная птичка, разглядывающая странного жука, который случайно забрёл на её территорию.
Мы смотрели друг на друга несколько долгих секунд. Я пытался понять, что это вообще такое. Она, судя по всему, пыталась понять то же самое про меня.
— Ты… кто? — хрипло выдавил я, и мой собственный голос показался мне чужим и далёким. Я всё ещё не мог поверить своим глазам. Может, я ударился головой сильнее, чем думал? Может, это галлюцинация? Может, мне нужно в больницу, а не разговаривать с зелёными девушками на деревьях?
Девушка ничего не ответила. Она лишь улыбнулась лёгкой, загадочной улыбкой, которая заставила моё сердце пропустить удар, и, оттолкнувшись от ветки, спрыгнула вниз.
Я невольно напрягся, ожидая услышать глухой стук или хруст веток под её весом. Но её приземление было абсолютно бесшумным. Вообще. Ни звука. Она коснулась земли так же легко и естественно, как падает на траву осенний лист, подхваченный ветром.
И в тот самый момент, когда её босые ноги коснулись травы у подножия дуба, произошло второе чудо за сегодняшний день.
Её облик начал меняться.
Это было похоже на рябь на воде, на мираж в жаркий летний день. Воздух вокруг неё словно задрожал, исказился, и через мгновение передо мной стояла уже не юная, угловатая девчонка с ветки.
Это была зрелая, невероятно, почти нереально красивая женщина.
Её тело обрело плавные, соблазнительные изгибы, которые не мог скрыть даже её странный наряд из листьев. Короткий топик и юбка, сотканные, казалось, из живых, переплетённых между собой листьев и цветов, лишь подчёркивали её совершенные формы. Формы настоящей богини плодородия, сошедшей с какой-нибудь древней фрески или языческого капища. Волосы стали темнее, гуще, длиннее, и в них теперь алели, как капли крови на зелени, бутоны диких роз и какие-то мелкие белые цветы, которые я не смог опознать.
Я нервно сглотнул.
— А ты кто такой? — спросила она, игриво склонив голову набок и прищурившись.
Её голос изменился вместе с обликом. Он стал низким, грудным, бархатным. Он походил на шелест листвы в летний полдень, на журчание лесного ручья где-то далеко в чаще, на что-то древнее и первобытное. Он обволакивал, успокаивал и завораживал одновременно, заставляя забыть обо всём на свете.
Она медленно, с грацией дикой кошки, крадущейся к добыче, начала приближаться ко мне. Каждый её шаг был плавным, текучим, почти гипнотическим.
— Странный ты, — продолжила она мягко, не сводя с меня своих огромных зелёных глаз, которые теперь казались ещё глубже и темнее. — Ты видишь меня. По-настоящему видишь. Другие, ваши, они смотрят, но не видят. Проходят мимо, и для них я просто дерево. Или куст у дороги. Или тень от облака. А ты видишь. Видишь меня такой, какая я есть. И от тебя пахнет.
— Пахнет? — тупо переспросил я, всё ещё пытаясь осознать реальность происходящего и заставить свой мозг снова работать нормально. Получалось плохо.
— Жизнью, — она подошла почти вплотную, на расстояние вытянутой руки, и я почувствовал исходящий от неё аромат.
Тот самый, что витал над поляной после моего безумного фейерверка. Запах мяты, мёда, свежего дождя и тёплой, прогретой солнцем земли. Запах настоящего леса, дикого и живого.
— От тебя пахнет огнём, и солью, и травами. Настоящими, живыми травами, которые помнят солнце и дождь. А не этой вашей мёртвой магией, от которой несёт пылью, обманом и чем-то холодным. Как это? Как ты делаешь это, человек?
Она остановилась совсем близко, в шаге от меня. Я, всё ещё не отошедший от схватки, от шока, от всего этого безумного, невероятного дня, просто молча смотрел на неё. Я не знал, что сказать. Я не знал, что думать. Я не знал даже, дышать мне сейчас или нет. Мой мозг, привыкший к логике и здравому смыслу прошлой жизни, категорически отказывался обрабатывать поступающую информацию.
Лесная богиня? Дриада из мифов? Дух этого места? Какая-то новая магическая тварь, о которой мне забыли рассказать? Кто она вообще такая⁈
Она подняла руку и осторожно, почти невесомо, кончиками пальцев коснулась моего лица. Там, где его оцарапала ветка во время падения в овраг. Её прикосновение было прохладным и нежным.
— Ты ранен, — прошептала она совсем тихо, и в её голосе впервые прозвучали нотки неподдельного беспокойства и чего-то ещё. Сочувствия, что ли? — Злыдень тебя поцарапал. Он глупый, злой, но сильный. Очень сильный. А ты его прогнал. Цветами и травами. Никто раньше так не делал, понимаешь? Они все боятся его и бегут прочь. Или пытаются убить холодным железом и мёртвыми заклинаниями. А ты… — она замолчала, разглядывая меня с новым интересом, словно я был какой-то диковинной находкой.
